– Ну, я не знаю, – Людмила растерялась. – Мама в свое время категорически запретила общаться с родителями Светланы и с ней самой. Я… – Девушка замялась.
– Вы всегда слушаетесь маму, и это похвально. Мама всегда права. Это действительно так, не делайте обиженное лицо… Справедливости ради, Светлана тоже не хотела сюда ехать. Но сделала одолжение, сказала, что приедет. Сами разбирайтесь. Вам все равно поехать больше некуда. На даче Стаса вам уже делать нечего. Возвращаться домой в Краснодар…
– Не хочу, – замотала головой Людмила. – Мама ни о чем не знает, я сказала, что уеду на неделю. Но надо ей позвонить.
– Устроим, – кивнул Андрей. – Если не хотите волновать маму, соврите, что вы уже на месте и все прекрасно складывается… простите. Ваши вещи… что-нибудь уцелело?
– Немного, – Людмила кивнула на сумку, стоящую у стены. – Ваши люди принесли, составили список того, что пропало. Там были красивые блузки, джинсы, которые мне мама купила у спекулянтов, туфельки, которые я еще даже не надевала… деньги из сумочки похитили, там было примерно семьдесят рублей… Все пропало: хорошая иностранная косметика, пудра, тени… Саму сумочку не взяли, она уже подержанная…
– Думаю, вам придется временно переехать к родственникам, а уж потом домой. Но сами решайте, вы уже взрослая. Не возражаете, если мы продолжим беседу? Это трудно, но вы же сильная. Тот человек, который забрался к вам на заднее сиденье, – вы же видели его лицо?
Он уныло слушал путаное изложение. Людмила волновалась, и это отражалось на изложении. Да, она осветила на миг это страшное лицо. Щетина – не седая, но и не темная, то есть мужчина не южных кровей. Внешность, скорее всего, славянская. Глаза маленькие, жгучие. Разумеется, узнает, если покажут! Но лучше все же не встречаться, может сердце не выдержать… Как насчет составить фоторобот? Форма скул, носа, ушей, надбровные дуги, прическа. Людмилу потряхивало, но все же она улыбнулась: неужели в той ситуации она должна была запоминать, какие у него уши? Мгновение – секунда, а потом она врезала ему фонариком…
– То есть фоторобот вы составить не сможете, – вздохнул Светлов. – Щетина, маленькие глаза – все, что имеем.
– Да, я понимаю, – Светлана потупилась. – Щетину можно сбрить, а маленькие глаза – всего лишь мое ощущение, а не факт…
– Уточним, вы точно сможете его опознать?
– Думаю, да…
Андрей лихорадочно размышлял. Отпускать девицу не стоило – ни к сестре, ни к маме в Краснодар. Только она могла опознать убийцу. Что за тип? Житель Паланги? Залетный гастролер? Единственный населенный пункт вблизи всех мест преступлений – город Паланга. Сторожевое дальше. Меркадия в другой стороне и еще дальше. И что это значит? Да ничего! Неужели преступники такие ленивые, что гадят там, где живут? Обычно люди с мозгами так не поступают. А то, что у убийц есть мозги, сомнению не подлежало. И все же сохранялась вероятность, что небритый субъект обитает в Паланге. Предъявлять Людмиле фотографии мужского населения города? Гулять с ней по улицам, надеясь, что мелькнет знакомое лицо? Так можно и к очередному съезду партии подойти с невиданными результатами…
– Товарищ майор… Андрей Николаевич… тут такое дело… – всунулся в дверь Шура Хижняк.
– А постучать? – бросил Андрей.
– Ну, да, прошу прощения, – опер смутился, мазнул взглядом по свидетельнице. – Прибыли родственники Ключевской, хотят ее забрать.
– Да неужели? – удивился Светлов.
– Зуб даю, – поклялся юноша и снова смутился. – В общем, я вам передал, сами решайте. – Младший оперуполномоченный прикрыл дверь.
– Не поеду к Светлане, – решительно заявила Людмила. – Я ее почти не помню, мужа даже не знаю. Почему я должна ехать к чужим людям? Разве я вам здесь уже не нужна? – она устремила на майора какой-то подозрительный взгляд, но не было времени вникать в этот феномен.
– Ваше право, – пожал плечами Андрей. – Вы нам нужны, скрывать не буду, поскольку являетесь ценным свидетелем. Но хотя бы поговорите с вашей обожаемой родственницей. Признайтесь, вам же нечего с ней делить? А родными людьми в наше время не бросаются…
Это было занятно. Людмилу на аркане приходилось тащить! Чуткая родня поджидала в коридоре недалеко от кабинета Мелентьева. Молодая женщина со светлыми волосами, одетая в отечественные джинсы (такие, оказывается, в природе существовали) и легкую символическую накидку поверх льняной блузки, что-то внушала подтянутому субъекту (видимо, мужу) с растерянным лицом; тот молча слушал, пожимал плечами, косился на стенд с названием «Наши передовики». Видное место на нем занимали лично подполковник Мелентьев и глуповато улыбающийся капитан Пещерник. При виде подходящих людей они прервали беседу и с любопытством посмотрели в их сторону. Мужчина при этом смотрел на Людмилу, а женщина – на Светлова. Потом все же удосужилась обратить внимание на сестру.
– Вы так хорошо смотритесь, – подметила блондинка и сразу одумалась: – Нет, я не это хотела сказать…
Супруги были молоды и тоже неплохо смотрелись (хотя женщина в их тандеме явно вела лидирующую партию). Муж Светланы перебирал, словно четки, ключи с брелоком, на которых выделялся автовазовский парус.
– Кого мы видим… – блондинка покачала головой и растянула губы в резиновой улыбке. – Ну, здравствуй, дорогая, сто лет не виделись. Давай обнимемся, что ли.
– Может, не надо? – Людмила смотрела волчонком, втянула голову в плечи.
– Надо, дорогая, а то люди неправильно поймут, – вздохнула родственница и заключила сестру в объятия, при этом ухитряясь держаться на расстоянии.
– Вы точно как неродные, – усмехнулся спутник блондинки. – Столько лет прошло, а все еще что-то делите. Не надоело?
– Привычка, – объяснила Светлана. – Так мама завещала, а мама никогда не ошибалась. Но, может, ты в чем-то и прав, любимый. Это уже перебор. – Женщина засмеялась, и вышло более естественно.
– Вы Светлана Суровцева? – спросил Светлов.
– Подтверждаю, – кивнула блондинка. – А это мой муж Артем – пятый год законный супруг. Проживаем в Сторожевом, там же и прописаны… – Светлана извлекла из сумочки паспорт. Артем полез во внутренний карман за своим, но Андрей остановил его взглядом – достаточно одного. Перелистал паспорт, вернул владелице. Супруги проживали на улице Целинной, детей не имели.
– Товарищ, что случилось с этой девчонкой? – спросила Светлана. – Мы по телефону ни черта не поняли. Во что она вляпалась?
– Никуда я не вляпалась, – проворчала Людмила и демонстративно уставилась в сторону.
Там как раз подполковник Мелентьев вышел из кабинета, он прислушивался к беседе и с претензией разглядывал собственное фото на стенде. Василию Федоровичу хватало сообразительности не вмешиваться в беседу.
– Гражданка Ключевская стала свидетелем правонарушения, – объяснил Андрей. – Все остальное, к сожалению, тайна следствия.
Светлана посмотрела на сестру заинтересованно. Людмила выглядела, мягко говоря, неважно. Слипшиеся волосы безжизненно висели, впавшие щеки покрывала белизна. Меньше всего она походила на обычную свидетельницу.
– Черт возьми, да что тут у вас происходит? – нахмурилась Светлана. – Вы немногословны, товарищ, и явно о чем-то умалчиваете. Людка, что случилось? Ты себя видела в зеркале? – Она заволновалась, переглянулась с мужем. Артем недоуменно пожал плечами. Хотелось верить, что дремлющие родственные чувства все же начали просыпаться. – Так, похоже, ничего вразумительного мы не услышим, – резюмировала Светлана. – Как всегда, никому ничего не нужно и все приходится делать самой… Ты как вообще здесь оказалась, душа моя? Легко и непринужденно проводим каникулы?.. Твои вещи целы?.. Деньги есть?
Людмила не отвечала. Все было понятно и без слов.
– О, мама миа! – вскричала Светлана. – Артем, ну хоть ты что-нибудь скажи, а то, как всегда, молчишь! И что прикажете делать с этой беспризорницей, товарищ милиционер? Мать в курсе?
– Маме не надо сообщать, – процедила сквозь зубы Людмила.
– Да неужели! – всплеснула руками Светлана. – Конечно, зачем ей сообщать, ведь ты еще жива? Вот когда произойдет непоправимое, тогда и позвоним. В принципе, ты права, дорогая, звонить твоей маме я не буду даже под страхом расстрела. Надо будет – сама позвонишь. Ума не приложу, почему ты не хочешь это делать. Признайся, – Светлана требовательно уставилась на сестру, – тебя изнасиловали?
