Во дворе под деревом резалась в «сто одно» местная шпана. Прыщавый отрок в кепке, злорадно скалясь, сбрасывал карты, а потом ставил дружкам «пиявки» – да такие, что треск стоял на весь квартал, а несчастные хватались за багровеющие лбы. Незнакомца засекли, но, посоветовавшись, решили не донимать. Андрей доехал до крайней улицы, встал у развилки, задумался. Легкие сумерки улеглись на землю. Местную особенность он уже освоил: вроде все хорошо, слегка сереет пространство – и вдруг обрушивается темнота! Одна дорога уводила на «материк», другая сворачивала к прибрежному частному сектору. Дома, расположившиеся на склоне, казалось, сползали к морю. Одноэтажные строения жались друг к дружке. Небольшие участки, летние кухни, сараи, импровизированные душевые за дощатыми загородками. Здесь сдавалось внаем фактически все, что имело стены. То есть граждане имели незаконную наживу. Но милиция не лютовала – понимала, что бесполезно. Юг есть юг, и даже здесь курортный сезон такой короткий. Поселок жил своей вечерней жизнью: играла музыка, смеялись отдыхающие. Пронзительно визжала кошка – бедняге отдавили хвост. Случались моменты, когда уверенный в себе майор терялся. Он остановил машину на краю частного сектора, сунулся на несколько участков. Хоть табличку на лоб вешай: «Сниму жилье, недорого». Понятие «недорого» здесь было относительно. Хозяйки решительно мотали головами: рады бы, но все занято. Еще одна грубо пошутила: свободен только сортир, но вам же это не понравится? Он немного проехал по относительно широкой улочке Пархоменко, но к морю спускаться не стал.
К вечеру усилился ветер, явственно различался шум прибоя. Пронзительно кричали чайки, йодистый запах дразнил ноздри. Андрей отворил со скрипом ближайшую калитку, вошел на участок. Крепко сложенная женщина средних лет выжимала белье, которое доставала из алюминиевой ванны, после чего развешивала на бельевой веревке.
– Добрый вечер, хозяюшка. Мир вашему дому, как говорится. Жильем не богаты? Я один, если что.
Хозяйка распрямила спину, устремила испытующий взгляд на незнакомца. Ей было за сорок, хорошо развита, имела крепкие и даже мускулистые руки (натренировалась на простынях). Лицо строгое, правильной формы, какое-то заостренное. Волосы были убраны под косынку.
– Держи, – протянула она незнакомцу конец скрученного пододеяльника. – Помоги.
Очевидно, это было посвящение в квартиранты. Майор выстоял, яростными крутящими движениями отжали пододеяльник, давили, пока не стекли последние капли.
– Отпускай, – сказала женщина и стала пристраивать предмет спального комплекта на веревку.
Андрей помог, вытянул свой конец, перехватив снисходительный взгляд. Распахнулось окно за спиной хозяйки, возник мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами – такой же крепкий и суровый, как жена.
– Держи, – протянул он Светлову «рогатую» телеантенну.
Майор повиновался. От антенны тянулся в комнату длинный провод.
– Вот так и стой, – сказал мужик. Он появился через минуту, притащил сбитую из плашек приставную лестницу. Водрузил ее на углу дома.
– Полезай. Да антенну не урони.
Андрей справился и с этой задачей. Залез, дрожащей рукой поднял антенну, прижал к стене.
– Выше, – прищурившись, сказал мужик. – Еще выше… Вот так нормально. Там и бей, дырки найдешь. Держи молоток и два гвоздя.
Даже с этой непростой задачей майор справился. Оступился, чуть не упал вместе с лестницей и антенной, за что и получил строгий выговор. Прибил коробушку, полностью вытянул и развел телескопические рога. Мужик ушел в дом, включил телевизор. Озвучил изнутри вердикт:
– Пойдет!
Спрыгивая с лестницы, Андрей заметил капот машины в распахнутых дверях гаража. Кажется, УАЗ-452. И участок был немаленький и ухоженный. Неплохо жили советские граждане – спасибо партии родной.
– Ладно, иди за мной, – сказала хозяйка, вытерла руки о фартук и вальяжной походкой двинулась к калитке. Перешли дорогу, звякнул крючок. Хозяйка вошла на участок, не говоря ни слова, двинулась по дорожке. На участке произрастали цветущие кустарники, возвышалась беседка. Кусок брезента стыдливо прикрывал гнилые доски у забора. Домик был скромный, хотя и не разваливался, а также имел пристроенную веранду – просторную и застекленную. На веранде стояли стол и старая, крытая покрывалом софа. Хозяйка приподняла перевернутое ведро, извлекла ключ и открыла дверь.
– Живи, гражданин, повезло. Прежние жильцы съехали три часа назад. Спешили очень, отпуск не догуляли – умер у них кто-то в Тамбове.
– Вот спасибо, – обрадовался Светлов.
– Спасибо – это хорошо, – кивнула хозяйка. – Но нужно кое-что еще, кроме спасибо. Дом сдается не меньше чем на неделю. Об отъезде сообщаешь за двое суток. Оплата – пятерка в сутки. Уж извиняй, дешевле не найдешь. Это целый дом. Придется оплатить сразу за неделю. Внутри две комнаты, но одна кровать. Электричество есть, вода в колонке на обратной стороне. Там же туалет. Посторонних не водить. Холодильник есть, но… в общем, разберешься. По всем вопросам обращаешься к нам – через дорогу. Меня зовут Раиса Григорьевна, муж – Анатолий Иванович. Есть вопросы? Паспорт покажи… Ага, из Москвы… Ну-ну.
Пираты испанских морей были куда милосерднее этих южных рвачей! Искать дальше? Снять сарай с дырой в стене – но за четыре? Андрей с обреченным видом отсчитал наличность. Хозяйка подобрела, пожелала приятного отдыха и испарилась.
Практически стемнело. На улице загорались фонари. Первым делом он перегнал машину, поставил у калитки. Обследовал снятое жилище – две маленькие комнаты, подобие кухни, плита в жиру. Имелся черный ход с видом на туалет-скворечник и крошечный задний двор. Участок со всех сторон окружал непроницаемый забор. Калитка и задняя дверь запирались на крючки. За кухней отыскалось маленькое помещение с баком, насосом и душевой лейкой – но воду, судя по всему, полагалось греть «вручную». В принципе, ничто не напрягало, даже пустой холодильник, издающий при открывании протестующую трель. Стоило подержать открытой дверцу – в камере гас свет, а агрегат хищно вздрагивал. Андрей включил плитку – одна из трех конфорок работала. Принес ведро воды, взгромоздил на плиту. Час‐другой – и должно согреться. Это немного. Он перенес из машины вещи, разложил по полкам шкафа. Снова вышел из калитки, направился к машине. Открыл до упора окно, завел двигатель. Уличный фонарь освещал фрагмент дороги и частично заборы.
– Эй, жилец, далеко собрался? – донесся знакомый голос. Он высунулся в окно.:– Продукты хочу купить, Раиса Григорьевна. Голодно, знаете ли. Не подскажете, где ближайшая продуктовая точка?
Донесся скрипучий смех:
– Ты смешной, гражданин. Что собрался покупать в этих магазинах? На рынок тебе надо, но это только завтра. Ладно, заходи, раз такой голодный, выделим тебе картошки, тушенки, хлеба, консервов кое-каких. Еще пятерку готовь. Только уговор – сам готовишь, нянек нет.
Это был форменный грабеж среди белого дня! Но он действительно проголодался. Забежать в чебуречную не хватило сообразительности. Ворча под нос, он выбрался из машины и побрел к хозяйской калитке. Предъявлять удостоверение абсолютно не хотелось. Кому он этим сделает хуже? Только себе. Хозяйка посмеется – и выставит за порог. Система отлажена – и органы правопорядка обязательно в курсе. Это называлось «предпринимательской деятельностью» – чистой воды спекуляция, за которую по советским законам полагались долгие сроки…
– Пошли в амбар, – сказала Раиса Григорьевна, запирая за ним калитку.
«Складское помещение» примыкало к гаражу. Анатолий Иванович, кряхтя, извлек из подпола сетку с картошкой, хозяйка сунула в такую же авоську несколько банок, сверху сунула «кирпич» хлеба. Произошел обмен товара на деньги. Андрей поблагодарил за проявленное милосердие, пожелал всем присутствующим спокойной ночи и зашагал к себе с двумя тяжелыми авоськами. В принципе, все справедливо, ресторанная наценка – процентов двести. Он запер машину, для чего пришлось опустить авоськи на землю, открыл калитку, проделав ту же операцию. Дверь на веранду запирающих устройств не имела, но плотно сидела в створе. Он снова опустил авоськи, открыл дверь, втащил их внутрь. А когда натягивал обратно дверь, возникло странное чувство, что рядом кто-то есть…
