А вдруг она опоздала? Вдруг девочка пыталась привлечь внимание, истекая кровью? Если порез глубокий, она могла потерять сознание. А если учесть, насколько беспомощен отец… Боже, что, если она прямо сейчас лежит там и умирает?
Десять минут тянутся мучительно долго, Мина сидит как на иголках.
Хватит. Она снова идет туда. Сколько можно ждать полицию в этом захолустье?
Мина колотит в дверь, но никто не отзывается.
Не успевает она постучать снова, как к ее дому подкатывает серебристый джип.
«Какого хрена?»
Дверь открывается, выходит мужчина. Мина глазам своим не верит. Он в полицейской форме.
Этот тип – коп?
– Эй!
Мина машет рукой, словно он обычный полицейский и у них не было нескольких неприятных встреч. Она возвращается к своему дому.
Они стоят друг напротив друга на ее лужайке. На его бейдже написана фамилия – Мур. Мина не знает, что сказать, поэтому притворяется, будто ее это не тревожит.
– Я звонила в службу спасения, там кровь на окне.
Она указывает на соседский дом и скрещивает руки на груди.
Мужчина хмыкает:
– Откуда вы знаете, что это кровь?
– Да сами посмотрите!
Он переводит взгляд в ту сторону, но, кажется, не особо вглядывается.
– Может, помада.
– Это не помада. И что тут вообще происходит? Вы еще и полицейский?
– По совместительству. Только когда нужен. Маленький городок, полно незакрытых вакансий.
– Ну так пойдите и проверьте!
– Сейчас.
Мужчина ухмыляется и проходит мимо нее. Достает ключ и входит в дом, даже не постучавшись.
Это же незаконное проникновение? Или нет, раз уж он владелец, или управляющий, или кто он там. Но все равно, нельзя же просто так входить. Он постоянно так делает.
В ожидании Мина находит тонкую полоску кожи возле ногтя и принимается ее терзать. На щеку падает капля дождя, потом еще одна, и начинается морось. Зачем она тут стоит? Кто знает, сколько он там пробудет. Мина возвращается в дом и садится на диван у окна, чтобы наблюдать.
Тот тип выходит меньше чем через пять минут и направляется к своему джипу. Открывает дверцу, собираясь сесть. Даже не сказав ей ни слова? Да что ж за человек-то такой!
Мина распахивает дверь и кричит сквозь дождь:
– Ну?! Все в порядке?
– Естественно, – отвечает он, захлопывает дверцу и уезжает.
Ситуация нисколько не прояснилась. Более того, Мина ему не верит. Такое чувство, что он что-то скрывает, и… А вдруг Мина своими действиями только навредила девочке?
От этой мысли в животе словно камень падает.
Телефон Мины пиликает – пришло сообщение. От Брэди.
Доброе утро, красавица. Как продвигается книга?
– отвечает она.
Мина могла бы позвонить в полицию Портленда. Может быть, там что-то предприняли бы. Но нет, она же видела такое в сериалах. Там просто скажут, что это не их юрисдикция.
В голову приходит другая идея.
Я сегодня поеду в Портленд, нужно кое-что разузнать для книги. Пишу на случай, если вдруг увидишь это по геолокации,
– сообщает она.
Хорошо. Спасибо, что предупредила!
Неожиданно. Мина ждала миллион вопросов о том, зачем ей в Портленд и где именно она будет. Но сюрприз за сюрпризом, Брэди отреагировал нормально. В сердце Мины вновь расцветает нежность к нему.
Хотя это сообщение лишь полуправда.
Мина натягивает плащ и влезает в резиновые сапоги. Да, она едет в Портленд. Но не за информацией для книги.
Глава 38
Снаружи льет как из ведра, и Кинси в полном раздрае. Бормочет что-то себе под нос, то и дело всхлипывает. Она бродит по дому в винтажном свадебном платье, которое принесла Грейс.
Брук понимает почему и пытается ее утешить, но, несколько раз получив отпор, злится и сдается. Кинси ведь не единственная, чья жизнь на кону. Не единственная, кто умрет на этой неделе. Сердце Брук каменеет, но вместе с тем сжимается от стыда. Она не хочет ожесточаться против девушки, но что еще делать? Сегодня Кинси умрет. Никакое сострадание этого не изменит.
Дерек, благослови его судьба, пытается успокоить Кинси, но она огрызается, а затем исчезает в своей комнате.
Брук открывает банку томатного супа, чтобы разогреть его на плите. Они добрались до запасов в кладовке. Все свежее закончилось – еще одно напоминание о тикающих часах.
Дерек подходит к Брук, умудряясь, как обычно, встать у нее на пути. Она стонет, жестом веля ему посторониться.
Он, кажется, не замечает ее нетерпения, потому что отступает всего на полшага.
– Я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока это случится. Должен быть какой-то выход.
– Ты такой твердолобый. Я с первого дня говорила, что выхода нет. Я пыталась осуществить наш план, и он провалился.
«У меня больше нет сил пытаться».
Вот что Брук хочет сказать, но не говорит. Это звучит глупо. Кто сдается, когда на кону его жизнь? Но она эмоционально истощена и не может найти в себе силы или надежду, необходимые для планирования еще одного побега. Она выливает суп в маленькую кастрюлю.
– Будешь? – спрашивает Брук, только сейчас понимая, что одной банки не хватит на троих.
Дерек идет в кладовку и, не дожидаясь просьбы, берет еще одну банку. Протягивает ей.
Это было кстати. Брук хочет поблагодарить его, но Дерек слишком быстро начинает говорить:
– Может, все еще есть способ раскрутить Митча.
– Я не буду с ним снова спать. Да и он мне теперь не поверит.
Она разворачивается, но Дерек тут как тут. Так близко, что Брук натыкается на его грудь. От него пахнет мылом и дезодорантом. И еще чем-то земляным, приятным, но она не может понять, чем именно. По телу Брук разливается волна тепла.
«Какого хрена?»
Она берет у него банку супа.
– Я не это имел в виду, – говорит Дерек. – Может, он нам что-нибудь даст. Она отчитала его прямо у нас на глазах. Он наверняка взбешен.
– Митч предан Грейс. Он ясно дал это понять.
Брук отталкивает Дерека. Не грубо, просто дает понять, чтобы он снова отодвинулся. Все внутри у нее вспыхивает от прикосновения.
«Господи, да что со мной не так?»
Дерек откашливается.
– Я не говорю…
– Из-за чего вы ругаетесь на этот раз?
Кинси выходит из своей спальни, и первое, что замечает Брук, – это глуповатое, почти отсутствующее выражение лица. Сразу понятно, что это значит.
– Ты под кайфом? – спрашивает Брук, хотя это невозможно.
Кинси нелепо улыбается.
– Может быть.
– Но как? – спрашивает Дерек.
Кинси пожимает плечами.
– Нет, правда, Кинси, как, черт возьми? – спрашивает Брук.
– Митч дал мне кое-что в прошлый раз, когда мы были одни в комнате. Сказал приберечь на черный день. А сегодня, мать его, дождь льет как из ведра.
Пошатываясь, Кинси подходит к дивану и садится. Смотрит в пространство.
– Что он тебе дал? – спрашивает Брук.
– Не знаю, но мне хорошо.
И тут Кинси как будто отключается, теребя ошейник. Ее лицо меняется, словно она что-то осознает.
– Ребята, поможете мне это снять?
Словно просит помочь с заевшей молнией.
– Это нельзя снять, – говорит Брук, помешивая суп и стараясь сдержать раздражение в голосе.
Кинси сама прекрасно знает. Зачем она так себя ведет?
– Я хочу его снять.
– Мы все хотим, Кинси, но ты же знаешь, что он не снимается.
Кинси продолжает возиться с ошейником.
– Прекрати! – говорит Брук, встревожившись.
Дерек кладет руку ей на плечо и, когда она смотрит на него, качает головой. Велит ей остановиться. Или успокоиться? Кто знает?
Кинси уходит в комнату Коди, а Брук возвращается к супу.
– У нее глюки, – шепчет Дерек.
– Думаешь?
Он кивает.
– Блин. Что же делать?
