– А ваши заказчики хотели полностью его бизнес себе забрать?
– Ну да. Сначала бабки переходили к дочке, ей должны были отстегнуть сколько-то, и жениху тоже, чтобы до конца жизни хватило, а остальное вроде обанкротить, а наши бы купили, за бесценок.
– А кто уральскими командует?
– Этого я не знаю, – покачал головой Галимов. – Чужой барак, в нем бригадиры незнакомые.
«Бригадиры, может, и незнакомые, а их местных представителей я, кажется, знаю, – подумал Гуров. – В первую очередь это многоумный секретарь Верховский. Еще в группу уральских, по-видимому, входил покойный Капралов. И на подхвате у них охранник Корнюхин. И еще – Ирина Сергеевна. Может быть, она там даже главная…»
Все эти размышления сыщик оставил при себе. А Галимову задал новый вопрос:
– Стало быть, вы готовили двойное убийство, а уральские вам мешали. И тогда вы убили сначала охранника, а потом управляющего. Так?
– Нет, начальник, тут ты неверно излагаешь, – заволновался Галимов. – Охранника никто убивать не собирался, нам лишняя «мокруха» не нужна. Просто он увидел, что я за деревом стоял, шум поднял, палить начал. Короче, началась обоюдная перестрелка. А уж тут – кто кого. Если это и убийство, то по неосторожности.
– А управляющего?
– Про это дело я вообще не знаю! – горячо заверил задержанный. – Это те, которые в усадьбе! С них спрашивайте!
– Что ж, и спросим, – кивнул Гуров. – А кто стрелял в жениха? И почему?
– Да, про это дело я слышал, Артем говорил. Жених – он наш человек, это уральские его пометили. Рана-то легкая была, верно?
– Да, пуля прошла навылет…
– Ну вот, они, уральские, его вроде предупредили. Но ничего из этого не вышло. Жених не мог уже из игры выйти, если бы даже хотел…
– А что так?
– Артем говорил, он деньги у кого-то из пацанов взял. Крутые бабки! Отдать он их мог, только когда тестя бы грохнул.
Гуров молча выслушал этот рассказ, а затем, повернувшись к Куликову, сказал:
– Ну что, капитан, первый допрос снят. Сейчас оба допрошенных подпишут показания, и можно везти всех голубчиков в Пензу. Хотя нет, не всех: трех человек ты на «семерке» не увезешь… Знаешь, что сделаем? Вези вот этого Галимова и главаря их, Артема. А третий, Степанов, пока с нами побудет. Но дома не засиживайся, как сдашь их в СИЗО, давай сразу назад. Будем усадьбу брать.
А Крячко он сказал:
– Слушай, заведи машину, съезди к этой Степаниде…
– Не Степаниде, а Зинаиде, – поправил Крячко.
– Да, верно. В общем, привези нашу хозяйку. Надо будет ее поблагодарить да попрощаться. Думаю, последние часы перед рассветом мы с тобой проведем у тебя в машине возле усадьбы. Так надежней будет.
Все находившиеся в комнате встали. Гуров снова надел на задержанного наручники. Тот топтался на месте с таким видом, словно хотел что-то сказать, но не мог решиться.
– Ну, ты чего мнешься? – сказал ему Куликов. – Если чего сказать хочешь, давай говори.
– Да есть тут один нюанс… Насчет усадьбы. Получается, не стоит вам до утра с ней ждать.
– Это почему? – насторожился Гуров.
– Да Артем вроде обмолвился, что там сегодня все должно решиться.
– Это в каком смысле?
– Ну, что этот спортсмен должен решить вопрос с заказом. Или с двумя сразу, или хотя бы с одним. Так что если до утра ждать, как бы не было поздно.
Полицейские переглянулись.
– Это меняет дело! – твердо проговорил Гуров. – Тогда в Пензу ездить некогда. Все едем в усадьбу!
– Ты только это, начальник, ты мне это сообщение зачти потом! – напомнил Галимов. – Без меня вы нипочем бы не узнали!
– Не беспокойся, зачтем! – пообещал Куликов.
Глава 32
С задержанными бандитами решили поступить таким образом: Галимова и Степанова, в наручниках, поместить во флигель, с ними должен был остаться один из оперативников. Главаря банды Гуров оставить в деревне не решился: поскольку рука у него была сломана, надевать на него наручники было нельзя, а без них, даже со сломанной рукой, он представлял большую опасность. Приходилось брать его с собой.
Пока бандитов размещали во флигеле, Крячко съездил за Настасьей Филипповной. Когда хозяйка приехала, Гуров с Куликовым стали испрашивать у нее разрешения использовать ее флигель как изолятор временного содержания. Но хозяйка их даже слушать не стала.
– Чего просить-то? Надо, значит, надо. Небось стены не сгрызут. Опять же, вы говорите, милиционер с ними останется. Ну, и я дробовик возьму, начеку сидеть буду.
– Вот теперь я против дробовика возражать не стану, – слегка улыбнулся Лев, – потому что обстоятельства исключительные, людям угрожает опасность.
– Давай езжай, если опасность, – махнула рукой хозяйка. – Я уж тут как-нибудь управлюсь.
Два бандита остались вместе с оперативником во флигеле, главаря банды Артема Кострикина посадили в машину ППС, рядом сели Куликов и Гуров, а Крячко поехал на своей машине.
Шел четвертый час ночи, когда две машины выехали из деревни, миновали мост и покатили по шоссе в сторону поместья. На этот раз Гуров не стал останавливаться далеко от усадьбы, а подъехал к самым воротам. Они были закрыты, и открывать их никто не спешил.
– То ли там все спят, то ли что еще похуже, – констатировал он. – Ладно, полазаем немного через ограду. Ничего, у нас со Стасом опыт есть – а ты, капитан, приобретешь.
В усадьбу они отправились втроем – водитель полицейской «семерки» остался сторожить главаря банды. Помогая друг другу, оперативники перелезли через забор и направились к дому. Здесь тоже было закрыто. Однако Куликов предусмотрительно захватил из машины ломик. С его помощью они отжали замок, дверь открылась.
В холле было темно, но откуда-то из глубины дома – кажется, из коридора, – доходил слабый свет, поэтому Гуров, шедший первым, вовремя разглядел лежащее на полу тело.
Он подошел ближе – это был охранник Алексей Корнюхин. Склонившись над ним, Лев услышал хриплое, неровное дыхание и провел рукой по волосам лежащего – рука оказалась в крови.
– Похоже, получил сильный удар по голове, – шепотом сообщил он своим товарищам. – Тут нужен врач. Но сначала надо посмотреть, что со Стратоновыми.
И Лев шагнул к лестнице, жестом призвав товарищей следовать за ним.
Наверху сыщик огляделся. На первый взгляд все было, как всегда, ничто не указывало на то, что в доме может происходить преступление. Все двери казались закрытыми. Однако, когда Гуров подошел к ближайшей – это была комната Дианы – и слегка толкнул дверь, она открылась. Он заглянул: кровать была пуста, в комнате никого не было.
Слева по коридору находилась спальня Владимира Верховского, справа – Ирины Сергеевны. Гуров двинулся вправо. Здесь дверь была чуть приоткрыта, из-под нее пробивалась слабая полоска света. Сыщик остановился возле двери, а товарищам жестом приказал двигаться дальше – в сторону кабинета Стратонова. Когда они дошли до кабинета, он махнул им рукой, сам распахнул дверь и ворвался в комнату. И как нельзя вовремя. Первое, что он увидел – это Диану, которая склонилась над кроватью, на которой лежала Ирина Сергеевна. В руке у Дианы блеснул шприц. Услышав звук открываемой двери, девушка повернула голову, и лицо ее исказилось от злости и досады.
– Чего вам здесь надо?! – воскликнула она. – Отец вас выгнал! Вон отсюда!
– Сейчас, радость моя, сию минуту уйду, – пообещал Гуров. – Вот только шприц у тебя заберу – и уйду.
Они разговаривали громко, почти кричали, однако лежащая на кровати женщина не проснулась – она лишь беспокойно заворочалась во сне.
– Чем это ты маменьку так опоила, что она никак проснуться не может? – спросил Гуров, осторожно продвигаясь к кровати.
– Не ваше дело! Снотворное дала!
– Как же ты смогла? Она ведь в последние сутки ничего из чужих рук не брала – я ее предупредил!
– Ах, это ты предупредил! – чуть не взвизгнула Диана. – Это ты нам все испортил! Ах ты гадина! Убью!
И она, забыв про свою жертву, кинулась на оперативника, подняв шприц, словно нож.
