Скрип на лестнице - Айисдоттир Эва Бьерг

– Он был явно потрясен всем этим, а по его собственным словам, он все выходные просидел дома с их сыновьями, – ответила Эльма, отрывая взгляд от зеленоватой жижи, вытекавшей из чайного пакетика и образовывавшей лужицу на блюдце. – Но подтвердить это никто не может, кроме разве что родителей тех детей, с которыми в выходные играли мальчики. Хотя, конечно, Эйрик мог и отлучаться незаметно для сыновей. Например, когда они спали.

– Да, такая вероятность существует. Надо как следует присмотреться к этому мужу, – нахмурился Хёрд. – Надо позвонить его работодателям и уточнить, приходил ли он в пятницу на работу, и если да, то в котором часу. Впрочем, сотрудники технического отдела считают, что Элисабет пролежала в море не более суток, но надо подождать, пока это подтвердит судмедэксперт. – Хёрд сделал паузу и стал рассматривать листы бумаги, лежащие перед ним аккуратной стопкой. – Вот что нам известно: она позвонила в пятницу на работу и сказала, что заболела, а Эйрик, если верить ему, об этом не подозревал. Может, она собралась провести выходные в другом месте, пока семья думала, что она за границей по работе?

Эльма откинулась на стуле:

– А может, она попросту ему изменяла?

– В смысле, с кем-нибудь из нашего города? – спросил Сайвар.

– Не обязательно, но, если ее тело отвезли к маяку, мы можем исходить из того, что это сделал кто-то, кто хорошо знает наш город или, по крайней мере, знает, где здесь самые малолюдные укромные уголки, – сказала Эльма.

– А нашу Брейдин можно прямо-таки назвать малолюдным укромным уголком? – спросил Хёрд.

– Да, во всяком случае, вечером и по ночам, – ответила Эльма. – Эйрик сказал, что Элисабет терпеть не могла Акранес и старалась туда не приезжать. К тому же он убежден, что она больше никого не знает в городе, хотя и жила здесь в детстве. Так что весьма странно, что ее труп обнаружили здесь. Если она сама сюда приехала – что бы она здесь делала или с кем бы встречалась?

– Ну, когда-то она тут жила. – Хёрд задумчиво кивнул.

– Мы знаем, что у нее была машина: серый «Форд Фокус», – сказал Сайвар. – Поскольку машина до сих пор не найдена, можно предположить, что в город она приехала на ней, и важно поскорее найти эту машину. Для начала можно выяснить, не парковали ли машину такой марки где-нибудь в городе или за городом.

– Я пошлю дежурных искать машину. Найти ее – задача первостепенной важности, – сказал Хёрд. – Ее могли припарковать недалеко от города, например, у мыса Элинархёвди или рощи Гардалюнд. А еще надо проверить автосервисы: вдруг где-нибудь в ремонт отвезли машину с вмятинами, соответствующими повреждениям на теле. Хотя, конечно, маловероятно, что виновник повез свою машину прямо в сервис, но как знать… Сайвар, ты поедешь со мной на Брейдин, мы должны получше осмотреть место в свете того, что на жертву был совершен наезд.

– А технический отдел не нашел стекол или фрагментов обшивки, которые указывали бы на то, что наезд имел место именно у маяка? – спросил Сайвар.

– Нет, ничего подобного мы не обнаружили. Но работать пришлось при самых неудобных условиях, и я бы хотел снова тщательно прочесать эту местность сейчас, когда условия стали получше, – может быть, попадутся фрагменты машины. Но вопрос – согласятся ли на это те, кто в городе. – Затем Хёрд повернулся к Эльме: – Эльма, я бы попросил тебя собрать все сведения о Элисабет и ее прошлом. Попробуй поговорить с людьми, с которыми она общалась. У кого-нибудь должна же быть информация.

– А ее телефон? – спросила Эльма.

– А уже послал на этот счет запрос в телефонную компанию. Заодно тогда выяснится, с ее ли номера звонили в авиакомпанию, когда сообщали о ее болезни. – Хёрд собрал свою пачку листов и встал. – Встретимся снова во второй половине дня.

Улица Брейдаргата, когда-то бывшая главной улицей Акранеса, сейчас стала окраиной. Они проехали мимо вешал, которые когда-то применялись для сушки рыбы, а сейчас использовались только детьми для лазания. Сайвар припарковал машину у информационного щита возле нового маяка и вышел из машины. Недавно здесь соорудили тропинку с деревянным настилом, ведущую к утесам, и залили бетоном площадку вокруг нового маяка. Он не мог сказать, нравится ли ему такое благоустройство. Когда маяк стал туристической достопримечательностью, его очарование как-то убавилось.

Погода стояла хорошая, и сейчас, при свете дня, скалы вокруг старого маяка были лучше видны. В ненастную погоду волны прибоя порой доплескивались до самого маяка. Похоже, на утесах было что-то съедобное, потому что там над чем-то кружила стая голосящих чаек. Летом разнообразие птиц в этих местах было богаче, можно было встретить и морских песочников, и камнешарок, и куликов-сорок, и гаг. Сайвару нравилось гулять за городом и наблюдать за птицами. Правда, он не мог сказать, что как-нибудь особенно увлекается орнитологией, но это по каким-то причинам успокаивало его, да и Бирте, его собаке, эти прогулки нравились.

В своей квартире он не мог свободно дышать. В доме была хорошая слышимость, а соседями снизу и сверху были пары с детьми. Одна из этих пар часто скандалила, да так громко, что их голоса будили его по ночам. Тогда он выходил из дому, шел на пристань, а порой доходил и до самой Брейдин. Тельма к этому привыкла и не реагировала на то, что он среди ночи исчезал из постели.

– Смотри, вот это может быть след тормозов, – крикнул Хёрд. Он ходил по парковке и фотографировал. – Хотя на таком гравии сказать трудно.

Сайвар тщательно рассмотрел следы, на которые указал Хёрд. Он был прав. Эти следы чуть отклонялись в сторону от грунтовки, словно кто-то выехал из колеи и резко затормозил. Эта местность была огорожена и охранялась с тех самых пор, как сюда выезжал технический отдел – с вечера воскресенья, так что маловероятно, чтобы эти следы появились позже. Зато определить, насколько они старые, также было невозможно.

Хёрд нащелкал еще кадров:

– Наверное, где-то поблизости должны быть и обломки от машины. Техотдел тщательно прочесал все возле утесов, где обнаружили тело, но я не уверен, что они как следует осмотрели и парковку.

– Они весьма расширили зону поисков, – ответил Сайвар. Он выпрямился и осмотрелся вокруг. Участок, огороженный техотделом, тянулся вдаль вдоль грунтовки и доходил до каменистого взморья между двумя маяками. Наверное, это техотдел допоздна трудился.

Они немного походили в молчании, разглядывая землю, но ничего не нашли. Хёрд сунул в пластиковый пакет пустую пивную банку. Светило зимнее солнце, но ему было не согреть холодный северный воздух. Показалась машина, едущая по направлению к ним. Сайвар приставил ладонь ко лбу козырьком, чтобы солнце не било в глаза. Это был серый внедорожник. В нем сидели мужчина и женщина. А на заднем сиденье – двое детей.

– Мы здесь сейчас ничего не найдем, – сказал Хёрд. – Поехали обратно.

Сайвар кивнул и сел в машину. Он снова оглянулся на два маяка. Приехавшие вышли из своего внедорожника и с любопытством смотрели на огороженный участок. Мужчина нес большой фотоаппарат, а женщина вела за руку обоих мальчиков, на вид шести и семи лет. При свете дня это место было красивым, безобидным, – но он знал, что с наступлением темноты появлялся простор для необузданной фантазии. Правда, такое было не в его характере. Он верил лишь в то, что видел, и ни во что сверх того. И все же каждый раз, когда его взгляд падал на те утесы, у него перед глазами вставало лицо той женщины.

Эльма уже долго сидела за компьютером, собирая всевозможные сведения о Элисабет Хётлюдоттир. Насколько ей удалось выяснить, Элисабет родилась в Акранесе и жила там в детстве. В Рейкьявик она переехала в 1992 году вместе с матерью, Хатлой Снайбьёртнсдоттир. В том же году Хатла скончалась от онкологического заболевания и оставила дочь на попечение своей сестры, Гвюдрун Снайбьёртнсдоттир. Эльма пробила данные по этой сестре и обнаружила, что та живет в Рейкьявике в районе Брейдхольт. Она записала себе ее номер телефона.