– Вы правы, он даже не подросток, – вынужден был согласиться Лев.
– А тут еще Екатерина и Леонид всячески нагнетают обстановку, держат его в состоянии постоянного стресса и страха, он все время балансирует на грани истерики. Если так будет продолжаться, то вскоре суд признает его недееспособным, и Екатерина оформит над ним опеку. А вот этого бабушка с дедушкой не предусмотрели, потому что в то время инфантилизм Игоря еще не был заметен, и они думали, что он вырастет нормальным человеком.
– Итак, вы пришли к Раковым, Екатерина и Федор вас выгнали, но вы остались в городе и стали работать в металлоремонтной мастерской.
– Где?! – удивился Лазарев. – Зачем мне это было надо? Я пошел в полицию к некоему Васютину и все ему объяснил. А он посоветовал мне валить из города, пока он меня обратно в «психушку» не посадил. Это вам ни о чем не говорит?
– Минутку! Екатерина сказала, что она вас там видела, а потом Федор пошел туда, чтобы хорошенько напугать вас, и вы оставили их в покое.
– Господин полковник! – поморщился Всеволод. – Федор – любовник Екатерины, которым она вертит точно так же, как и мужем. Вы думаете, Леонид по своей воле из-за баранки не вылезает? Он ей просто дома мешает. В Воронеже у нее был один подельник – Леонид, а теперь уже два. Это Васютин со мной еще хорошо обошелся, а ведь мог бы подсунуть наркотики и посадить ни за что! В России это легко делается! Естественно, после этого я из Дедовска уехал, но обосновался неподалеку, снял квартиру и стал за ними следить.
– Вы прослушивали ее сотовый, – понял Гуров. – Так вы узнали, что Игорь в больнице, и пошли к нему туда, но зачем вы забрали его одежду?
– Чтобы привести ее в порядок – мне же сказали, что он только через неделю оттуда выйдет.
– Но Леонид увез его оттуда раньше. Однако вы уже знали, под какой фамилией он живет. Через базу налоговой инспекции вы выяснили, где он работает…
– И тут же перебрался в Москву, – подтвердил Всеволод. – Снял там квартиру и выяснил, где он живет.
– Почему же вы его не забрали и не увезли в Воронеж? – удивился Лев. – Ведь именно за этим вы приехали в Москву.
– В силу некоторых обстоятельств у меня возник другой план, – кратко ответил тот.
– И я даже знаю какой! – язвительно произнес Гуров. – 10 мая вы встретили Игоря возле офиса. Выяснили у него насчет ключа, который нашли в его рабочей одежде, и, пообещав навсегда оставить его и Раковых в покое, попросили украсть любой билет на обзорную экскурсию, иначе Леонид разобьется на машине. Кстати, вы действительно можете это сделать?
– Конечно, нет, – спокойно ответил Всеволод.
– Итак, 12 мая он украл билет, отдал его вам в супермаркете, где вы заставили его переложить железяки, среди которых были и сотовые телефоны, из одного пакета в другой. А потом началось самое интересное. Вы сделали взрывчатку и взрывные устройства, детонаторами к которым послужили именно те самые сотовые телефоны, на которых остались фрагменты отпечатков пальцев Игоря, а потом устроились каким-то рабочим на строительство развлекательного центра. Когда светильники были повешены, вы выбрали удобный момент и в павильоне, на балке, в местах крепления четырех светильников к ней, установили взрывные устройства. Через неделю в пятницу вы их активизировали, и в субботу, в разгар праздника, три светильника упали, а один остался, чтобы эксперты получили отпечатки пальцев Игоря. Тут всплыл ключ от очистных, который он якобы утопил. Следом билет, который пропал. И все подозрения пали на него. В этом и заключался ваш изуверский план! Вы представляете себе, что было бы с ним, если бы он попал в СИЗО? И после этого вы хотите, чтобы я поверил в вашу любовь к сыну?
– Я это даже комментировать не буду, а просто спрошу: у вас есть хоть какие-нибудь доказательства моего участия во всем этом?
– Представьте себе, есть! Билет, который отдал вам Игорь, был за тот самый столик, на который упал светильник, убив всех сидевших за ним! А получил этот билет Александр Павлович Беляев, которого вы считаете своим отцом! И его сын с семьей не попал на этот праздник чисто случайно! За этот столик сели совершенно посторонние люди, так что вам не удалось ему отомстить – вы ведь его ненавидите, не так ли? Вы хотели убить одним выстрелом двух зайцев, а промахнулись по обоим.
– А теперь можно я отвечу? Если я такой злопамятный человек, то почему не отомстил Шаповалову, Пелишенко и Раковым? Они все живы и здоровы. К тому же я давно знаю, что Беляев мне не отец. Скажу больше, я знаю, кто мой настоящий отец, на которого я похож не только внешне. Мать его очень сильно любила, потому и забеременела, потому и сроки аборта пропустила – все надеялась, что он на ней женится. Его отец занимал настолько высокое положение, что ее родители не смогли бы на него надавить – сами бы пострадали. В настоящее время мой отец, который пошел по стопам своего отца, является одним из руководителей некоей силовой структуры и давно забыл о моей маме и обо мне. С Беляевым тогда обошлись очень некрасиво, тут я согласен. Но что я мог изменить? Прийти к нему и сказать: «Простите меня!» Но не я же его тогда шантажировал? Не я заставил платить на себя алименты? Я бросил ему в почтовый ящик этот билет для собственного душевного успокоения, вроде бы извинился. Теперь по поводу Игоря. Любой вменяемый оперативник с первого же взгляда поймет, что хромой мальчишка, круглый троечник с явными психическими отклонениями не смог бы ни сделать взрывные устройства, ни так все организовать. И что он сделает? Назначит психиатрическую экспертизу, которая выявит его диагноз. Но для этого его заберут у Раковых, и тогда я, как отец, смогу оформить над ним опеку и забрать в Воронеж.
– Чем бы вы ни руководствовались, теперь вам придется отвечать по всей строгости закона за то, что убили столько ни в чем не повинных людей, – сказал Лев.
– Как? – невозмутимо поинтересовался Лазарев. – Я в то время находился на турбазе в Воронеже, чему есть масса свидетелей. Или вы думаете, что я силой мысли мог бы активизировать, как вы выразились, взрывные устройства? Кроме того. Вы читали заключения о причинах смерти этих людей? – Чувствуя подвох, Гуров промолчал. – Значит, не читали. Напрасно! Все они произошли от проникающих ранений, нанесенных только, – выделил он, – осколками стекла от разрушившейся крыши!
– А светильники? Один из них упал на тот столик, за которым должна была сидеть семья сына Беляева, и убил людей. А второй, упав возле печи, вызвал смещение центра тяжести здания. Из-за этого оно осело на один угол, произошел перекос конструкции крыши, стекла на ней полопались, отсюда и осколки, убившие людей. А вы мне говорите, что ни в чем не виноваты!
Тут Гуров увидел, что Лазарев смотрит на него, как на идиота, и едва сдерживает смех.
– Господин полковник! Я верю, что вы хорошо учились в школе, но ваши знания точных дисциплин этим и ограничиваются. Я не знаю, какой эксперт пришел к такому выводу, но он такой же недоучка, как Пелишенко, который поставил мне диагноз. Поверьте, не стоит еще раз кому-нибудь повторять этот бред. Не дай бог, люди подумают, что вы сами пришли к такому выводу. Ну зачем вам такой позор?
– То есть вы себя виновным не признаете?
– Конечно, нет!
– Всеволод Александрович, открою вам страшную тайну. Во время той трагедии в Центре очень сильно пострадали родные самого главного в России уголовника, и теперь он жаждет мести. А попасть к нему в руки я даже своему лютому врагу не пожелал бы.
– И кто же этот ужасный человек? Если уж вы открыли мне одну тайну, то идите до конца.
– Анатолий Андреевич Кабанов по кличке Зубр. Как бы я ни старался сохранить ваше задержание в секрете, он все равно об этом узнает – увы, уши у уголовников есть везде. Если вы чистосердечно признаетесь в том, что совершили, вас ждет суровое наказание, но это все-таки жизнь. Если я не смогу доказать вашу вину, то вы выйдете на свободу, где не проживете и минуты, и смерть ваша легкой не будет. Подумайте об этом.
