Они тянулись от покрывшейся коркой широкой раны на запястье вверх до локтевого сгиба и, вероятно, намного выше.
Некоторые шрамы были утолщены, другие воспалены, но большинство уже зажили. Как и порезы на внутренней стороне пальцев левой руки. От указательного до мизинца вырезанные буквы складывались в слово PAIN. [72]
Бен осторожно провел указательным пальцем по буквам.
Арецу очнулась. Ее глаза расширились от удивления, но она не отдернула руку.
— Пожалуйста, прекрати это, — мягко сказала она, и Бен на секунду смутился, потому что она не выпускала его ладони. Потом он увидел, как ее глаза наполнились слезами и заблестели, как темное озеро в ясную звездную ночь. — Останови Ночь вне закона, — сказала она и скривила рот, потрогав место на виске, куда попал кулак Бена. — Пожалуйста, заверши ее. Сегодня и навсегда. Ты единственный, кто это может.
Глава 28
— Я?
— Да. Пожалуйста, прекрати это наконец.
Бен стоял рядом с диваном, держа заряженный пугач Арецу, но не наставляя на нее, и постучал себя свободной рукой по лбу.
— Как ты себе это представляешь? Я не могу отключить Интернет. За кого ты меня принимаешь, за Марка Цукерберга, Капитана Гугл или кого?
— Ты Оц, — ответила она и подтянула ноги, настолько худющие, что нейлоновые легинсы морщинились даже на бедрах. Видимо, голова у нее сильно болела: моргая, она крепко и надолго сжимала веки.
— Ах да, верно, — беззвучно рассмеялся Бен. — Оц. И кто же это?
— Ты должен быть Оц, пожалуйста. Ты должен им быть. В глазах Арецу читалось такое отчаяние, что Бен с трудом выдержал ее взгляд.
— Кто это? Что же Оц сделал?
— Ты, то есть… он это спрограммировал.
— Веб-страницу?
Она едва заметно кивнула.
— Не только ее. Всю программу. Алгоритм. Отмывание денег, как провести денежные переводы через подставные фирмы и номерные банковские счета. Выбор жертвы. Полную защиту от хакерских атак и взлома, чтобы нас никто не смог раскрыть.
Бен догадывался, что имеется в виду под алгоритмом, отмыванием денег и номерными счетами, но больше всего в этом таинственном ответе его обеспокоило другое слово.
— Нас?
Арецу снова кивнула и села на диване. Но глаза держала закрытыми, видимо, потому, что каждое движение причиняло ей боль.
— Все началось два года назад. Идея родилась у меня уже давно, но около двух лет назад я встретила тебя, то есть Оца. Без него я не смогла бы воплотить свою идею в жизнь.
— Какую еще идею? Убивать людей?
Бен отступил на шаг, хотя Арецу, сидящая среди подушек Джул, выглядела такой измученной, словно вот-вот потеряет сознание. Но она могла и притворяться.
— Нет, нет, нет. Было не так. — Она открыла глаза. — Я изучала психологию.
— Мне кажется, это знает уже полстраны, — сказал Бен и указал на телевизор у себя за спиной. Тот был выключен, но Бен готов был поспорить, что на двух из трех каналов шел экстренный выпуск новостей.
— Моя специальность — судебная и криминальная психология, — продолжила Арецу.
— А, и чтобы потом дать заключение о преступнике, ты решила, что сначала сама им станешь?
Теперь она уже сильнее помотала головой.
— Нет. Я этого не хотела. Я никогда не хотела, чтобы все это случилось.
— Чего же тогда ты хотела?
Она вздохнула, сжала пальцы со словом PAIN в кулак и сказала виноватым тоном:
— Я пишу магистерскую диссертацию о социально-психологических вирусах.
— Не понимаю.
Арецу прочистила горло. Лицо немного расслабилось, видимо, она почувствовала себя в родной стихии.
— Биологические вирусы, в отличие от бактерий, не являются самостоятельными живыми организмами. Им нужен хозяин, которого они заражают. И именно хозяин, например человек, передает при поцелуе вирус герпеса. Или гриппа — через воздушно-капельную инфекцию. Социально-психологические вирусы ведут себя аналогично.
Бен задавался вопросом, скажет ли Арецу в последующие несколько минут еще что-нибудь, что прояснит абсурд, в котором он находился.
— Ты найдешь социально-психологические вирусы в Интернете, например, в колонках комментариев в соцсетях. Или под газетными статьями, которые сопровождаются клеветническими злыми комментариями троллей. Там они находят своего хозяина, читателя или зрителя Ютьюба, который передает возбудителя дальше не через чихание или кашель, а электронным способом — щелчком мыши.
— Это все хорошо, но…
Арецу подняла руку и продолжила:
— Вранье, слух, ложная сенсация. Все это распространяется подобно эпидемии, заражает людей и кочует от получателя к получателю. С одним решающим отличием: заболевшие, чьи души были инфицированы, очень редко осознают, что больны. Но лайк под неловкой фотографией, которой одноклассники третируют ботаника-отличника, может быть смертельнее эболы. Хотя и не для того, кто подхватил общую ненависть в Сети. Но для того, кто является мишенью.
Бен, который как раз думал, как бы остановить поток слов Арецу и угомонить ее до конца Ночи вне закона, без сил опустился в кресло напротив.
— Подожди-ка, — перебил он ее и все-таки направил на Арецу оружие, правда неосознанно и без намерения применить его. — Ты же не хочешь сказать, что Ночь вне закона — социально-психологический эксперимент, вышедший из-под контроля?
Арецу пожала плечами:
— Так и есть. Помнишь одиннадцатилетнюю Лену, которую в 2012 году нашли мертвой в многоэтажном паркинге? И как полиция арестовала семнадцатилетнего парня? Его фотографии в наручниках хватило, чтобы сверстники в Фейсбуке потребовали смерти этого юноши. Они выяснили его имя, опубликовали адрес. И в ночь на 28 марта подонки явились к полицейскому участку и потребовали выдать им подозреваемого, чтобы подвергнуть самосуду. Но семнадцатилетний парень был невиновен. Другой уже сдался полиции. Когда я об этом услышала, мне в голову пришла идея. «Идея?»
— Разрушить мою жизнь?
— Я хотела изучить, как социально-психологические вирусы распространяются в соцсетях. Можно ли заставить людей поверить, что они могут безнаказанно убивать? И сколько человек откликнется на подобный призыв, поддержит его, поделится?
Бен наклонился вперед и приложил ладонь к уху, словно не расслышал ее слова.
— Хочешь сказать, что я подопытный кролик?
Арецу нервно провела рукой по бритой голове.
— Не ты, а участники Ночи вне закона. В своей диссертации я хотела написать о заражении, распространении и протекании вируса AchtNacht. И выяснить, сколько людей воспримут эту нелепую чепуху всерьез и даже переведут деньги.
— Тогда, значит, ты всем управляешь!
От этой мысли Бен вскочил на ноги, словно его ударило током.
— Ты создала AchtNacht. Ты можешь положить конец абсурду.
— Нет, не могу!
Арецу не переставала мотать головой. Одновременно царапала шрамы на предплечье.
— И почему же? — спросил Бен.
— Потому что я не разбираюсь в компьютерах. Я же сказала, Оц все спрограммировал.
В ярости Бен ударил себя кулаком по голове.
— В последний раз спрашиваю! — закричал он так громко, как кричал раньше его отец-холерик, когда злился на Бена, потому что тот не прибрался в комнате, принес из школы плохую отметку или поздно вернулся домой с вечеринки. — КТО ТАКОЙ ОЦ?
— Легенда, — ответила Арецу настолько тихо, что он едва ее услышал. — Никто никогда его не видел. Он колдун, известный в специальных хакерских форумах, там мне его и порекомендовали. Я общалась с ним только по телефону. Я не знаю ни где он живет, ни как он выглядит. Он обещал мне вовремя удалить страницу из Интернета и не выбирать никакого имени, но…
— Но? — повторил за ней Бен, догадываясь, что услышал еще не всю правду.
— Но, похоже, участников оказалось слишком много, — добавила Арецу. — За год, пока Ночь вне закона шла онлайн, поступило невероятное количество денег.
— Сколько?
— Этого я не знаю. Я не вижу состояние банковского счета. Как-то раз Оц говорил более чем о двухстах тысячах игроков.
