– Я хочу сказать, говори «субъект», – исправилась я, – неизвестный субъект.
– Я могу придумать этому типу имя и получше, – пробормотал Майкл, просматривая последний доставшийся ему документ. – У кого дело последней жертвы?
– У меня, – голос Слоан звучал совсем тихо, и внезапно она показалась младше, – хиромантка с Дюпон-Серкл. – На секунду мне показалось, что Слоан сейчас отложит распечатку, но затем ее лицо внезапно стало спокойным. – Вероятность стать профессиональным спортсменом в десять раз выше, чем заработать себе на жизнь хиромантией, – произнесла она, находя утешение в цифрах.
«Большинство убийц выбирают определенный тип», – вспомнила я, опираясь на то, чему меня учили.
– У других жертв есть связи с экстрасенсами, астрологией или оккультными учениями?
Майкл снова заглянул в файлы, которые были у него в руках.
– Ночная бабочка, – произнес он, – еще одна ночная бабочка и телепродавец… который работал на горячей линии оккультных услуг!
Я просмотрела два своих файла.
– У меня девятнадцатилетняя девушка, сбежавшая из дома, и медиум из Лос-Анджелеса.
– Два разных типа жертв, – заключил Майкл. – Проститутки, бродяги и беглянки в одном столбце. Люди, связанные с оккультизмом, в другом.
Я нашла в своей распечатке прижизненные фотографии жертв и жестом предложила другим сделать то же самое.
«Ты выбираешь их не без причины, – подумала я, разглядывая этих женщин одну за другой. – Ты режешь их лица, рассекаешь ножом кожу и мышцы, пока не доберешься до кости. Это личное».
– Они все молодые, – сказала я, изучая фотографии в поисках общих признаков, – от восемнадцати до тридцати пяти.
– У этих троих рыжие волосы, – Майкл отложил фотографии жертв, которые не были связаны с мистикой.
– Хиромантка тоже рыжая, – вставила Слоан.
Я смотрела прямо на прижизненную фотографию гадалки.
– Хиромантка была блондинкой.
– Нет, – медленно произнесла Слоан, – она была натуральной блондинкой. Но когда ее нашли, она выглядела так.
Слоан подтолкнула к нам вторую, жуткую фотографию. Она права – волосы мертвой женщины были ярко-рыжими, не спутаешь.
«Недавно покрасилась, – подумала я. – Значит, она покрасила волосы… или ты это сделал?»
– Два типа жертв, – снова произнес Майкл, откладывая рыжих в одну группу, а экстрасенсов в другую. Гадалку с Дюпон-Серкл он положил посередине. – Думаете, мы ищем разных убийц?
– Нет, – сказала я, – убийца только один.
Мои друзья могли делать наблюдения. Слоан могла сообщать полезную статистику. Если бы были показания свидетелей, Майкл смог бы сообщить нам, кто демонстрирует признаки вины. Но здесь, сейчас, когда перед нами лежали фотографии, главная я. Мне придется вернуться по своим следам, чтобы объяснить, откуда я знаю, чтобы разобраться, как я поняла, но я была уверена. Эти фотографии, то, что субъект сделал с этими женщинами, всегда одно и то же. Не только детали, но и его гнев, его побуждения… Всех этих женщин убил один человек.
«Ты эскалируешь, – подумала я, – что-то случилось, и теперь тебе нужно больше, чаще».
Я смотрела на снимки, ощущая вихрь мыслей, вглядывалась в каждую деталь, в документы, пока не сконцентрировалась на трех вещах.
Нож.
Рыжая.
Гадалка.
И в этот момент земля ушла у меня из-под ног. Я потеряла способность моргать. Глаза пересохли. Горло пересохло еще сильнее. Зрение затуманилось, и все фотографии расплылись – кроме одной.
Девятнадцатилетняя беглянка. Волосы, черты лица, веснушки. Сквозь туман она была похожа на…
Нож.
Рыжая.
Гадалка.
– Кэсси! – Майкл взял меня за руку. – Ты дрожишь.
– Неизвестный субъект убивает рыжих, – сказала я, – и он убивает гадалок.
– Это не закономерность, – раздраженно возразила Слоан, – это две закономерности.
– Нет, – ответила я. – Вовсе нет. Я думаю…
Нож. Рыжая. Гадалка.
Я не могла произнести это вслух…
– Моя мать… – Я коротко вдохнула и, наконец, смогла выговорить это: – Я не знаю, как выглядело тело моей матери, но я знаю, на нее напали с ножом.
Майкл и Слоан неотрывно смотрели на меня. Я встала и подошла к своей тумбочке. Открыла верхний ящик и нашла то, что нужно, – фотографию.
«Не смотри на нее», – подумала я.
Глядя на что угодно, кроме фотографии в моей руке, я наклонилась и постучала пальцами по лицу гадалки.
– Не думаю, что она покрасилась в рыжий. Думаю, убийца это сделал.
«Ты убиваешь гадалок. Ты убиваешь рыжих. Но одного из двух теперь недостаточно. Всегда недостаточно».
Взглянув на Майкла и Слоан, я положила фото матери между двух групп фото.
Слоан изучила его.
– Она похожа на других жертв. – Она кивнула на фотографии рыжих.
– Нет, – сказала я, – они похожи на нее.
Этих женщин убили за прошедшие десять месяцев. Мама пропала пять лет назад.
– Кэсси, кто это? – Майкл должен знать ответ на этот вопрос, но все равно спросил.
– Это моя мать. – Я по-прежнему не могла заставить себя посмотреть на фото. – На нее напали с ножом. Тело так и не нашли, – я замолчала, всего на секунду. – Мама зарабатывала на жизнь, убеждая людей, что она экстрасенс.
Майкл посмотрел на меня – заглянул внутрь меня.
– Ты имеешь в виду то, что я думаю?
Я имела в виду, что Бриггс и Лок выслеживали субъекта, который убивал женщин с рыжими волосами и тех, кто выдавал себя за экстрасенса. Может, это совпадение. Я должна была предположить, что это совпадение. Но не стала.
– Я имею в виду, что убийца охотится на очень конкретный тип жертв: на тех, кто похож на мою мать.
Ты
Прошлой ночью тебя разбудили кошмары, и единственный голос в твоей голове был голосом твоего отца. Сон казался реальным. Он всегда кажется реальным. Ты чувствуешь липкие простыни, чувствуешь запах мочи, слышишь свист его руки, рассекающей воздух. Ты просыпаешься, дрожа, в холодном поту, а потом понимаешь…
Постель мокрая.
Нет, думаешь ты, нет, нет, нет.
Но теперь тебя некому наказывать. Твой отец мертв, а ты нет.
Теперь ты наказываешь других.
Но этого всегда недостаточно. Соседская собака. Шлюхи. Даже хиромантки уже недостаточно. Ты открываешь дверь шкафчика в ванной. Ты проводишь рукой по тюбикам помады, касаясь каждого из них, вспоминая каждую девушку.
Это успокаивает. Утешает. Возбуждает.
Ты останавливаешься, когда подносишь руку к самому старому тюбику. Первому. Ты знаешь, чего ты хочешь, что тебе нужно. Это было известно с самого начала.
И тебе лишь остается это заполучить.
Глава 23
Когда я узнала про отца Дина, я бросилась бежать, но теперь, когда фотография матери глядела на меня, окруженная фотографиями жертв, я способна только сидеть на месте.
– Может, это была плохая идея, – в устах Майкла это звучало совершенно невероятно.
– Нет, – сказала я, – ты хотел меня отвлечь. Я отвлеклась.
– Вероятность того, что этот субъект – тот, кто напал на твою мать, чрезвычайно мала. – Слоан говорила медленно, словно опасаясь, что лишнее слово – лишний статистический факт – может вывести меня из равновесия. – Этот убийца похищает жертв и убивает их в отдельном месте, почти не оставляя улик в исходной точке похищения. Есть некоторые свидетельства, что по крайней мере двое из жертв были одурманены. У женщин относительно мало оборонительных ран, что свидетельствует о том, что их, вероятно, связывали, прежде чем пустить в дело нож.
Слоан описывала образ действий убийцы. Это было то, что позволял ей ее дар. Она не могла заглянуть глубже. Не могла представить, как убийца мог отточить свою технику на протяжении пяти лет.
– Когда вернется агент Бриггс? – спросила я.
