Разработка - Константинов Андрей Дмитриевич
Между тем полковник задал новый вопрос, совсем уж неожиданный:
– Ты Крылова знаешь?
– Петра Андреевича?
– Его.
– Ну… знаю. Кто ж его не знает.
– А лично с ним разговаривал? Тет-а-тет?
– Да, было дело однажды. Он из-за серии разбоев к нам заезжал, ну и…
– Долго разговаривали?
– Ну, минут, наверное, десять.
– А говорил, конечно, в основном он?
– Ну да… А почему…
Свой вопрос Валера задать не успел, полковник перебил его:
– Поня-ятно…
Это растяжное «понятно» прозвучало словно из уст уездного врача, который борется в деревне с эпидемией и спрашивает жителей, не пили ли они из кружек больных. На любой ответ кивает – мол, понятно все с вами, селяне.
– Ну и как он тебе?
– Кто?
– Крылов, кто же еще?
– В каком смысле?
– Да в прямом, в человеческом. Понравился?
Вот тут Штукин совершенно растерялся – где же это видано, чтобы большой босс спрашивал маленького подчиненного о его человеческом отношении к другому большому боссу. Валера аж головой помотал:
– А как мне может нравиться или не нравиться…
– Перестань! – Ильюхин легонько ударил пальцами по столу. – У нас с тобой разговор абсолютно приватный, и я бы хотел, чтобы он был доверительным. А если странные вопросы задаю – значит, понять про тебя что-то пытаюсь, а не говно на своего коллегу набрать с твоей помощью. Понял?
– Понял, – кивнул все равно ничего не понявший Штукин и после короткой паузы стал осторожно выстраивать ответ:
– Ну, Петр Андреевич – личность в розыске популярная. Его любят. Он такой… дерзкий. Строгий, но – свой. Ну и – легендарный, конечно, розыскник, все такое. Как и вы.
– Ты мне комплименты не отвешивай, я тебя не о том спрашиваю, кто из нас двоих среди оперсостава большей популярностью пользуется. Я тебя о твоем отношении спросил.
Валерка засопел, проклиная свои со скрипом ворочавшиеся с похмелья мозги:
– Ну, он… действительно, лихой командир. Заражает энергией. И не боится сам вперед лезть…
Полковник кивнул:
– Был такой удивительной судьбы человек – писатель Виктор Шкловский. Так вот, когда началась перестройка, он еще был жив, и в каком-то интервью его спросили о сомнительном факте его биографии с точки зрения Советской власти. Дело в том, что Шкловский некоторое время, будучи совсем молодым, состоял в эсеровских боевиках. Вот его и спросили, а за что, мол, вам эсеры нравились. Он ответил очень просто и точно: «Смелые люди». И Крылов, конечно, тоже человек смелый… А ты бы хотел работать под его непосредственным руководством? Так сказать – под крылышком? Если я тебе скажу, что есть такая возможность?
– Нет, не хотел бы. – У Штукина не было времени на размышления, и он ответил по наитию. Интуиция и какой-то еле различимый нюанс в тоне, которым Ильюхин говорил о Крылове, подсказали Валерке, что в отношениях двух полковников все очень даже непросто.
– А почему не хотел бы?
Штукин пожал плечами, вздохнул и плутовато улыбнулся:
– Ну… У нас же разговор конфиденциальный…
– Тебе что, на кресте поклясться?
– Нет, зачем же… Это очень… такое… личное. Товарищ полковник Крылов – он не питерский. У него даже говорок и ухватки… Он, конечно, лихой и зажигающий, но… какой-то таежный. И я заметил, что даже наши коренные питерские опера, которые тесно с ним работают – у них тоже как будто не ленинградский выговор появляется. Нет, конечно, Петр Андреевич их не переучивает, но…
Ильюхин понимающе улыбнулся, и Штукин понял, что угадал с ответом. В этот момент в кабинет полковника вошел оперуполномоченный Алимов из отдела раскрытия заказных убийств. Алимов вытянув руки по швам, отрапортовал:
– «Тут, госпожа, нет живописи вовсе. Факт, что сошел с ума он; факт, что жаль; и жаль – что факт» [72]. Все, товарищ полковник.
Виталий Петрович разулыбался, а Штукин охренел вконец. Он не понимал, что происходит в этом кабинете.
– И кто сие написал? – спросил полковник.
– Принц какой-то шведский, – не моргнув, отчеканил Алимов.
– Шведский… – вздохнул Ильюхин, а Алимов взмолился:
– Товарищ полковник! Шведский он или заполярный… Ну не мое это! Давайте я вам лучше куплет Высоцкого спою. А с этими принцами – сплошные нескладухи!
– Нескладухи у тебя в бумагах. Свободен!
– Есть!
Алимов повернулся кругом и шагнул из кабинета. На его спине кто-то умело прикрепил к свитеру листок бумаги, печатные буквы на котором взывали: «Я потерялся, позвоните маме!» Указанный ниже номер телефона был установлен в приемной начальника ГУВД.
Ильюхин и Штукин, не сговариваясь, фыркнули, а когда шаги Алимова затихли в коридоре, полковник пояснил:
– Он громко матом ругается, даже не ругается, а уже разговаривает на нем. Ну и я принял решение – за каждые десять матюков – несколько строчек из классики. А книга в этих стенах одна – да и та случайно оказалась. Шекспир.
– Гамлет, принц датский, – кивнул Валера.
– Читал, что ли?
– И читал, и в театре видел.
– Ишь ты. Молодец. А теперь – быстро: ты неизвестно в каком городе, связи нет, денег нет ни копейки. Твои действия?
Штукин, уже несколько освоившийся и расслабившийся, почесал нос:
– Воровать по условиям задачки запрещается?
– Конечно.
– Тогда пойду на рынок или в самый крупный магазин, там на полу всегда мелочь валяется. На хлеб хватит, а потом – думать буду.
– Хорошо, – засмеялся Ильюхин. – У тебя до милиции какое-то прозвище во дворе было?
Штукин кивнул:
– «Юнкерс».
Вот теперь чуть было не вздрогнул полковник. От произнесенного слова лицо Юнгерова сразу же выплыло перед мысленным взглядом Виталия Петровича. Он даже улыбаться перестал и вскинул серьезные глаза на Валерку:
– Почему?
Опер смущенно улыбнулся:
– Да у нас во дворе жил один авиамоделист, еврейский мальчик. Так вот, он всем пацанам и рассказал, что Юнкерс-88 Штукой называли. А поскольку я – Штукин, то так вот «Юнкерс» и прицепился…
Ильюхин удивленно покачал головой:
– Да-а… А у нас в городе есть еще один Юнкерс. Не слыхал?
Валера усмехнулся:
– Это который крутой-то? Слыхал, чего-то в газетах читал… А лично, конечно, не сталкивался. Такими как он – РУБОП занимается. А мы – все больше квартирными ворами…
– Ворами, говоришь… А если бы у тебя была волшебная палочка, ты бы захотел изменить жизнь?
Штукин давно уже перестал пытаться понять к чему весь этот более чем странный разговор, поэтому позволил себе чуток иронии:
– Очень общий вопрос.
– Понимаю. И все-таки?
Опер закинул ногу на ногу, посмотрел задумчиво в потолок, потом снова перевел взгляд на полковника:
– Если бы у меня палочка-выручалочка была, я б ее, конечно, использовал, но изменить жизнь… Космонавтом стать я никогда не мечтал. Народным артистом?… Тоже как-то… Президентом страны или олигархом? Так я им сочувствую, так же, как и депутатам… Не знаю… Может быть, образование бы изменил… Но машину, квартиру, загородный дом и еще три чемодана баксов я бы себе наколдовал, это точно. И, скорее всего, уже не отвлекаясь на добычу пропитания, ловил бы со спокойной душой квартирных воров и прочих несознательных граждан.
– Ну, а если бы тебя пригласили в СВР и предложили бы поработать где-нибудь в Германии под «крышей» состоятельного бизнесмена?
– Не гожусь. Языков не знаю. Мне больше за разными бизнесменами наблюдать приходилось – прячась за мусорными бачками с радиостанцией «Кайра».
Виталий Петрович кивнул, но уже без улыбки:
– Об этом твоем опыте я помню. Твоя короткая карьера разведчика-пехотинца также была одним из факторов, которые побудили меня поговорить с тобой и сделать тебе одно предложение, от которого ты, конечно, можешь отказаться – но только на первых этапах… Короче, чего кота за хвост тянуть: нам необходимо осуществить внедрение в некую преступную среду. Точнее, в неформальную среду, в бывшую преступную. Это очень серьезная структура.
72
Цитата из трагедии В. Шекспира «Гамлет».
Похожие книги на "Разработка", Константинов Андрей Дмитриевич
Константинов Андрей Дмитриевич читать все книги автора по порядку
Константинов Андрей Дмитриевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.