– Да, конечно.
– Ну так помогите. Минута и сорок семь секунд – это сколько?
– В смысле?
Улыбка Эркана немного увяла, и Кевин наконец увидел, что он похож на Дева Пателя в “Миллионере из трущоб”.
Кевин развернул бумагу с полученным от телефонной компании номером и положил на стол.
– Минута и сорок семь секунд – столько длился телефонный разговор. Звонок сделан на ваш мобильный сегодня утром, в три минуты шестого. Кто вам звонил и почему вы не повесили трубку?
Эркан взглянул на бумагу, и лицо у него застыло.
– Наверное, кто-то случайно нажал “вызов”.
Ляп, подумал Кевин.
– Случайно нажал кнопку кто-то, у кого телефонный код 0293? Это стационарный телефон, и если быть точным, то он находится в Тьерпе. На таком телефоне случайно нажать кнопку трудновато.
– Я имел в виду – ошиблись номером.
Снова ляп.
– Ошиблись номером. Наверное, ошибся очень приятный человек, раз вы так долго разговаривали? Кто звонил, Эверт или Гуннви?
По глазам Эркана было видно, как у него мечутся мысли, как он пытается изобрести ложь более правдоподобную, чем та скверно продуманная, которую он уже выдал Кевину. Наконец он сказал:
– Понятия не имею, кто такие Эверт и Гуннви. У меня и так фарш вместо мозгов после ночной смены, да еще я несколько часов отвечаю на ваши вопросы. А, вспомнил, как было дело… Не люблю отвечать на звонки с незнакомых номеров. Так что я его сбросил, но, наверное, нажал не ту кнопку и случайно принял вызов. Поэтому линия и оставалась занята так долго.
Ладно, подумал Кевин. Это вранье уже получше, но все равно вранье.
– У Эверта и Гуннви летний домик недалеко от Тьерпа, – объяснил он. – Полиция Евле уже поговорила с ними, а в эту минуту Эверт и Гуннви у себя дома, в Уппландс-Весбю, недоумевают, кто влез к ним в домик и звонил по их телефону. Вы все еще не знаете, кто звонил?
Эркан вздохнул, но промолчал.
– Могу предложить возможный сценарий, – продолжал Кевин. – Вы выпустили Нову и Мерси из интерната, чтобы они за деньги переспали с двумя парнями из Евле, свидание не удалось, девочки угнали машину и поехали на юг. Оказались в Тьерпе, влезли в домик и позвонили вам, прося помощи. Не знаю, о чем вы говорили минуту сорок семь секунд – просто велели им убираться к черту или переправили их дальше. Что именно вы им сказали?
В фильме “Миллионер из трущоб” главный герой, которого играл молодой Дев Патель, принимал участие в индийском аналоге “Кто хочет стать миллионером?”. Когда ему задавали решающий вопрос, он опускал глаза. Внутри была пустота.
Именно так сейчас выглядел Эркан, и, подобно герою Дева Пателя, у него для спасения осталась всего одна соломинка. Правила игры разрешают звонок другу.
– Может быть, вы хотите, чтобы мы позвонили адвокату? – спросил Кевин.
Каждая сама по себе
TeenDaughterDaddySwapping.mp4
Оказавшись в Европе, они начали побираться и воровать.
Она сидела на картонке у входа в “Лидл”. В Греции солнце было не таким жарким, как дома, но и не таким ласковым. Оно резало, как нож, кололо глаза.
Папа просто молча сидел рядом с ней, он забывал смотреть людям в лицо. Кто же захочет бросать деньги зомби, думала она.
Оба они стали другими людьми.
Провалились в иной мир, выбраться из которого невозможно.
Мимо проходили тени, ноги стригли свет, как ножницы.
Свет ослепил Мерси, когда мужчина пристегнул ее руки себе к коленям.
Сценария не было. Но предполагаемые зрители будут знать, о чем этот ролик.
О двух папах и их дочках.
Мерси играла роль Блэки. Мужчина, игравший ее папу, навалился на Нову и прижал ее лицо к матрасу.
– Open your mouth [41].
Мерси как можно шире отрыла рот и высунула язык, глядя мужчине в глаза. Он зарычал и ударил ее по щеке. Хорошо, что не надо сопротивляться, пусть просто продолжает.
Мерси сплюнула на матрас.
Мужчине, который играл отца Новы, было около пятидесяти – одутловатый, с жидкими волосами, он ни капли не походил на Нову. У замбийца, изображавшего отца Мерси, тоже имелся лишний вес, и ему тоже было около пятидесяти. Он обмяк и встал. Нова осталась лежать на животе.
– Twenty minutes off, – объявил Цветочек. – Next scene we swap daddys [42].
– I will miss you, little insect [43]. – Отец Новы улыбнулся Мерси.
Акцент звучал знакомо, но у Мерси кружилась голова, и она с трудом соображала.
Мужчины вышли, и Мерси осталась лежать, вытянувшись на спине. Одеяла не было, и закрыться от всего получалось, только если зажмуриться.
У девочек не было сил на разговоры. Лучше каждой остаться самой по себе и отдохнуть.
А еще лучше – поспать. Десяти минут хватит с лихвой.
Когда они не побирались, она читала словарь, чтобы время шло быстрее.
Словарь был весь в пятнах от сырости, страницы волнистые, как море, и ей слышался смех братьев, как когда они пытались говорить по-шведски в номере измирской гостиницы.
Она знала, что папа никогда не сможет ничего украсть, и все же ему придется попробовать. Он сказал, что добудет денег, и уже через два часа вернулся. Денег было столько, что хватило на два билета на пароход.
Все пятнадцать часов они проспали в комнате отдыха над машинным отделением. Здесь не было иллюминаторов, и не надо было смотреть на то громадное, беспощадное, что плескалось снаружи. Стучал мотор, он не сломается, пароход выдержит любой шторм.
Когда они прибыли в Пирей, была гроза. Первую ночь они спали в парке.
Утром Мерси проснулась от того, что папа пел ей. Она и забыла про свой день рождения. В тот день ей исполнилось тринадцать лет.
Мерси проснулась от того, что кто-то массировал ей промежность, и тут же учуяла запах жирного парфюмированного масла.
– Давай, живее. – Голос Цветочка.
– Он тяжелый, как сто чертей, – сказала Мерси, не открывая глаз. – Не знаю, хватит ли у меня сил.
На каждом углу она видела маму и близнецов – молчаливые узлы под одеялами и старыми газетами. Как-то вечером отец, решив, что она спит, выскользнул на улицу. Мерси последовала за ним.
Сначала папа посетил открытый допоздна магазин одежды, вышел оттуда с пакетом в руках. Потом отыскал общественный туалет; вышел он оттуда в новой белой рубашке и джинсах. К тому же он вымылся.
– Соберись, – распорядился Цветочек. – Лежать, как бревно, и хныкать – это роль Новы. А ты посопротивляйся немножко. Они скоро вернутся. Чем лучше получится сейчас, тем больше наличных в следующий раз.
– Знаю, – сказала Мерси, не открывая глаз.
Она наверняка заметит, когда они вернутся.
Папа уходил и возвращался так несколько вечеров подряд. В пятый вечер он разделил деньги на две кучки и половину отдал ей. В свои тридцать пять он походил на сутулого старика в грязных брюках и порванной подмышкой рубахе.
У него был вид человека, бывшего в употреблении.
– Нам надо держаться вместе, – сказал он.
– В таком случае ничего от меня не утаивай. Расскажи, где ты взял деньги.
– Ты еще слишком маленькая, чтобы понять… Спи, мой ангел.
– Нет. Рассказывай.
Она уставилась в темноту. Ей показалось, что она видит контуры полного тела мамы, слышит легкое посапывание братьев.
И тогда он все рассказал.
Рассказал, что продавал себя другим людям.
В горле пересохло, в животе сделалось неприятно, но как хорошо было, когда он объяснял – он пошел на это ради нее. Пусть она не стыдится. Не чувствует себя грязной.
