Четвертая обезьяна - Баркер Джей Ди

48

Клэр — день второй, 7.18

— Он сказал, зачем ему нужно в пятьдесят первый? — спросил Нэш, разглядывая кнопки в кабине лифта.

Клэр тяжело вздохнула:

— Третий раз повторяю! Он сказал только, что у него какое-то дело в пятьдесят первом участке, и все. Что за дело — понятия не имею. Никакого тайного рукопожатия, ни записки, ничего.

— Значит, дело как-то связано с Хизер, да?

— Если бы он хотел нам сказать, он бы сказал.

Дверцы разъехались в стороны на пятом этаже; выйдя, они очутились в лабиринте захламленных тесных кабинетиков, заставленных старыми металлическими столами. На них стояли компьютеры, такие старые, что в них еще имелись дисководы для дискет.

Нэш быстро огляделся и повернул налево, пробираясь по узкому проходу, заваленному папками и стопами документов.

— И с чего вдруг он взял с собой Уотсона? Почему не позвал кого-то из нас?

— Мы пока не знаем, связано ли дело с Хизер.

— Скорее всего…

Клэр понимала, что Нэш прав; раньше капитан ни разу еще не спускался к ним в подвал.

— Да, наверное…

— Так почему он взял Уотсона?

— Судя по куску металла, который тебе почему-то доверили, ты — детектив. Как думаешь, почему он не захотел взять с собой кого-то из нас?

— Я его лучший друг.

Неужели он сейчас заплачет?

— Может, он как раз хотел побыть в обществе человека, который ничего не знает. То есть чтобы не испытывать такого давления. Я не стала ни о чем его спрашивать, но он знает, что мы все знаем, и поэтому ему еще тяжелее. Ему, наверное, трудно вернуться на работу, в прежнюю обстановку, зная, что ничего не может изменить. По-моему, сейчас у него все силы уходят на то, чтобы просто держаться. И он справляется явно лучше, чем на его месте справилась бы я… Я бы просто растеклась тут лужей.

Они нашли кабинет Хозмана — он был третьим от конца коридора с левой стороны. Дверь была открыта. Увидев их, Хозман помахал:

— Ну что, кто хочет немного посчитать?

Клэр ткнула пальцем в Нэша:

— Вот он! В школьные годы Нэш три раза подряд побеждал в конкурсе штата по математике.

— Правда? — Хозман смерил Нэша удивленным взглядом.

— Точно. Сразу после того, как получил золотую медаль по прыжкам с шестом, — ответил Нэш, кивая. — А еще я потрясающе пеку вишневый пирог. Видел бы ты, сколько розеток я за него получил!

— Ясно. Значит, вы не любители математики?

— Ни в коем случае.

— Знаете, что такое схема Понци?

Клэр подняла руку:

— Это мошенническая инвестиционная операция, при которой оператор, частное лицо или организация, платит обещанный доход своим инвесторам за счет нового капитала, привлеченного оператором от новых инвесторов, а не из полученной им прибыли.

Нэш присвистнул:

— Ну ты даешь! Какая ты, оказывается, умная! А знаешь, тебе идет!

Клэр ткнула его кулаком в плечо.

Хозман постучал пальцем по лежащей у него на столе стопке документов:

— По-моему, именно о такой схеме можно говорить — и не только в связи с «Причалом», но и со всеми активами Толбота.

Клэр нахмурилась:

— Как такое возможно? Толбот — один из богатейших людей в Чикаго, а может быть, и во всей стране!

— Он богач только на бумаге. На бумаге он бешено, баснословно богат, а на самом деле у него серьезные трудности. На «Причале» все пошло наперекосяк года два назад. Толбот скупил всю землю под застройку, а за неделю до того, как его компания должна была приступить к сносу старых зданий, Историческое общество добилось судебного запрета и заблокировало стройку. Они требуют, чтобы квартал был сохранен в неприкосновенном виде. В дни сухого закона в том районе существовало не меньше дюжины подпольных питейных заведений. В Историческом обществе решили, что городу пойдет на пользу, если квартал отреставрируют, сохранив все постройки в неприкосновенности. А набережную они собираются превратить в приманку для туристов. Говорят, в один из тамошних кабаков часто захаживал сам Аль Капоне; вы ведь знаете, как клюют туристы на гангстеров!

Клэр склонила голову набок:

— Толбот ведь не мог не знать о том, что его ждет, верно? В каком бы состоянии ни находились старые постройки — пусть даже там настоящие трущобы, — Историческое общество сохраняет такие места по всему городу. Наверное, каждый нормальный застройщик непременно предусматривает возможные затруднения с Историческим и другими обществами, закладывает это в свой бюджет…

Хозман развернул к ним одну из своих таблиц:

— Ты права; он отложил двадцать миллионов долларов на счет условного депонирования; деньги были предназначены конкретно для противодействия ребятам из Исторического общества. Он не только знал, какая опасность над ним нависла; его адвокаты ждали у здания суда в тот день, когда выдали судебный запрет, чтобы тут же подать встречный иск.

— Он собирался подать иск на Историческое общество? — удивился Нэш.

Хозман ухмыльнулся:

— Еще лучше! Он подал иск на городские власти. Его адвокаты утверждали, что подпольные кабаки в том квартале были построены без разрешения и сохранять их противозаконно; город обязан либо привести их в соответствие с законом, либо снести.

Клэр присвистнула:

— Ух ты! И как отнеслись к его выпаду городские власти?

— Не обрадовались, конечно, и тоже предприняли кое-какие шаги. На следующий день муниципалитет заблокировал строительство двух небоскребов, которые возводила фирма Толбота в центре города: офисное здание и жилой дом. Объявился какой-то неизвестный правдолюб и донес, что компания Толбота применяет на строительстве некачественный бетон. Власти назначили комиссию, и оказалось, что так и есть. Вроде бы в смеси обнаружили слишком много песка — подробности я еще выясняю. Офисное здание высотой в сорок три этажа; по предварительным оценкам, оно стоит шестьсот восемьдесят восемь миллионов, а жилой дом высотой в шестьдесят четыре этажа стоит чуть меньше миллиарда долларов.

— Что же это значит? Ему пришлось снести дома и начать все сначала? — спросил Нэш.

Клэр разглядывала фотографию офисного здания, которую распечатал Хозман.

— По-твоему, городские власти с самого начала знали про некачественный бетон, а заговорили о нарушениях только в отместку?

Хозман поднял руки вверх:

— Не знаю — по обоим пунктам.

— Мы видели дома на «Причале»; должно быть, они все же пришли к какому-то компромиссу, — заметил Нэш. — То есть старые дома там снесли и заменили их шикарными особнячками на одну семью, так что кто-то явно закрыл на нарушения глаза.

Хозман показал другую таблицу:

— Вот вам загадка века! Я обнаружил, что в мае прошлого года Толбот приказал снять со счета почти четыре миллиона долларов, но определить получателя мне так и не удалось. Зато вскоре после этого на «Причале» возобновилось строительство. Кроме того, власти сняли запрет на строительство небоскребов, одобрив дорогостоящую модернизацию арматуры.

— То есть он дал взятку какому-то чиновнику?

— Скорее всего. И иски тоже отозвали.

Нэш нахмурился:

— Хоть я и не финансовый аналитик, но пока все, о чем ты говоришь, как-то не похоже на схему Понци. Скорее похоже на то, что богач при помощи своих богатств еще больше богатеет.

— Он не совсем богатеет, — ответил Хозман, роясь в бумагах. Найдя то, что искал, он передал документ Нэшу.

Нэш быстро просмотрел документ и вернул его Хозману:

— Повторяю, я не финансовый аналитик.

Хозман закатил глаза:

— Толбот ведет крупномасштабное строительство одновременно в шестнадцати местах. Он строит все: от жилых кварталов до сетевых магазинов, крупных комплексов и роскошных офисных зданий. Ни один из его проектов не близок к завершению, и ему отчаянно нужны деньги — особенно на достройку небоскребов с конструктивными недостатками. Как только инвесторы почуяли проблему, они начали забирать свои доли. В прошлом месяце он уже выплатил свыше трехсот миллионов долларов. Еще сто восемьдесят миллионов он должен выплатить в следующем месяце, но, по-моему, таких денег у него нет. Похоже, для расплаты со старыми инвесторами он пользуется деньгами, полученными от новых, и одновременно размещает займы на покрытие строительства.