Когда мне было девять, я убила человека.
Я выросла в секте.
Я снова вспомнила, что Лия сказала, когда мы играли в «две правды и ложь», и вдруг мне пришло в голову, что – в полном соответствии с правилами – оба утверждения могли оказаться верными, если ложью было высказывание о ее планах обрить голову Майклу.
Очень в духе Лии – смешать невероятную правду и насмешливую обыденную ложь.
Когда-то давно тебя звали Сэди. Сейчас не время было составлять психологический портрет Лии, но я не могла остановиться, так же как Слоан не могла не выискивать даты Фибоначчи. Кто-то дарил тебе подарки, если ты была хорошей девочкой. Ты оказалась на улице в тринадцать. Незадолго до этого ты научилась никому не доверять. Ты научилась врать.
Взгляд Дина остановился на Лии. Их прошлое ощущалось в воздухе. На мгновение показалось, будто в комнате больше никого нет.
– Ты думаешь, что мы имеем дело с какой-то сектой, – произнес Дин.
– Ты же профайлер, Дин, – ответила Лия, не отводя взгляда от его лица. – Ты мне и скажи.
Каждые три года серия убийств, которые совершаются заданным образом в даты, соответствующие последовательности Фибоначчи.
В этом, несомненно, проглядывал какой-то ритуал.
– Допустим, это правда секта, – сказал Майкл, старательно изображая небрежный тон и не глядя на Лию. – Значит, наш приятель – ее участник?
Пока я обдумывала этот вопрос, Лия ответила:
– Азбука начинающего сектанта. Ты ничего не рассказываешь чужакам. – Ее голос звучал до странного невыразительно. – Ты не делишься с другими знанием, которого они недостойны.
Числа на запястьях. Спираль Фибоначчи. Если какая-то группа действовала за сценой, им удавалось избегать обнаружения больше шестидесяти лет – пока шифр не показали Слоан.
Лии не нужно было знать эту конкретную секту, чтобы истолковать происходящее.
– Пойду поиграю в покер. – Она встала, стряхивая с плеч эмоции, словно сбросила платье и перешагнула через него. – Если попытаетесь меня остановить, – сказала она с улыбкой, которая казалась чересчур подлинной, так что я ей почти поверила, – или если попытаетесь пойти со мной, вы об этом пожалеете. – Она порхнула к двери. Дин начал вставать, но она посмотрела на него. Между ними произошел безмолвный разговор.
Она любила его, но прямо сейчас она не хотела видеть его рядом. Она не хотела видеть рядом никого.
Лия редко показывала нам свое подлинное лицо. Но только что мы увидели даже нечто большее. Ровный голос, слова, которые она произнесла, – это была не просто подлинная Лия. Это была девочка, от которой она убегала многие годы.
Это была Сэди.
– Прощальный подарок, – сказала Лия, идя к двери. На ходу она накручивала на палец свои густые черные волосы, и в ней уже будто не осталось ни малейшего следа той девочки. – Для тех из вас, кто не так быстро соображает. Кем бы ни был наш убийца, готова поставить кучу денег на то, что он не принадлежит к этой секте. Иначе секта следила бы за ним. А если бы они следили за ним, если бы они узнали, что он разгласил один из их секретов… – Лия пожала плечами, воплощение беззаботного безразличия. – Он был бы уже не нашей проблемой. Он был бы уже мертв.
Ты
Ты выходишь на свежий воздух. Ты внутренне улыбаешься. Внешнему миру ты показываешь другое лицо. У людей есть ожидания, в конце концов, и тебе было бы так неприятно их разочаровать.
Утопление, огонь, стрела, пронзившая сердце старика, удушение Камиллы.
Следующее – нож.
Затем забить до смерти голыми руками.
Яд – это легко. Изысканно.
А потом последние два – выбор сдающего. Должно быть девять способов. Если бы ты решал, было бы так.
Трижды трижды три.
Девять – число жертв. Три – количество лет в промежутке.
Девять мест за столом.
Ты останавливаешься у входа в «Розу Пустыни». Ты, конечно, предпочел бы охотиться в другом месте. Но это приятное место. Приятное место, чтобы посмотреть на дело своих рук.
Приятное место для пятого посвящения.
Все идет по плану. Слава о твоих убийствах расходится. Ты знаешь, что они следят и за другими с подобными наклонностями. Ищут таланты. Ищут угрозы.
Мастера наконец-то увидят твою истинную природу.
Увидят, кем ты стал.
Глава 44
Не прошло и минуты с тех пор, как Лия ушла, когда Майкл объявил, что пойдет за ней.
– Таунсенд, она не хочет тебя видеть, – лаконично произнес Дин. Она не хотела видеть рядом и Дина. Его убивало, что он не может пойти за ней, но, как бы ему ни хотелось ее защитить, он не стал бы настолько испытывать ее терпение.
– К счастью для нас, – с легкомысленным видом ответил Майкл, – каждую плохую идею, которая приходит мне в голову, я приветствую как дражайшего друга. – Он зашел в свою комнату, а когда вернулся, на нем был пиджак, в котором он на сто процентов выглядел как парень из богатой семьи. – Я верю, что Лия заставит меня пожалеть, если я пойду за ней, – сообщил он Дину. – Но так уж вышло, что сожаления – мой конек.
Майкл застегнул верхнюю пуговицу пиджака и, пританцовывая, вышел.
– Майкл и Лия физически взаимодействовали не менее семи раз. – Слоан, похоже, решила поделиться информацией, которая могла оказаться полезной.
Дин слегка сжал зубы.
– Не надо, – сказала я ему. – С ним она будет в большей безопасности, чем одна.
Что бы Лия ни чувствовала, выходя за дверь, Майкл это увидел. И интуиция подсказывала мне, что он это почувствовал. Из всех нас Майкл и Лия были больше всего похожи друг на друга. Вот почему их тянуло друг к другу, когда он только вступил в программу, и вот почему они никогда не оставались вместе надолго.
– Тебе станет лучше, если ты будешь знать, куда они пошли? – спросила Слоан. Дин не ответил, но Слоан все равно написала Лии. Меня не удивило, что она получила ответ. Лия ведь сама говорила мне, что мы исчерпали лимит на личные проблемы. Она не стала бы игнорировать Слоан – в городе, где Слоан игнорировала ее кровная родня.
– Итак? – спросил Дин. – Куда они пошли?
Слоан подошла к окну и посмотрела наружу – сквозь спираль.
– В «Розу Пустыни».
Через сорок пять минут после, того как Майкл вышел за дверь, в нее вошел Джуд. Следом за ним – агент Стерлинг. Бриггс – последним. Он остановился посредине номера, рассматривая покрывающие пол бумаги.
– Объясните. – Если Бриггс ограничивался односложными командами, это явно плохой знак.
– По расчетам Слоан, в течение последних шестидесяти лет каждые три года убивали девять жертв, причем с каждой серией связан отдельный почерк. – Дин говорил кратко, подчеркнуто бесстрастно, передавая самую суть. – Дела не имеют географической привязки, нет повторяющихся юрисдикций. Методы убийства чередуются в предсказуемом порядке, и этот порядок соответствует первым четырем убийствам, которые совершил наш неизвестный субъект. Мы считаем, что речь идет о крупной группе, вероятно, похожей на секту.
– Наш неизвестный субъект не принадлежит к данной секте, – продолжила я. – Эта группа не афиширует свое существование, а именно эту цель преследуют дополнительные элементы почерка нашего субъекта – числа на запястьях, тот факт, что последовательность Фибоначчи определяет не только даты убийств, но и точные места.
– Он лучше их. – Слоан не составляла психологический портрет. Она констатировала то, что в ее глазах было фактом. – Любой может совершить убийство в заданную дату. Все это… – Она показала на бумаги, аккуратно разложенные на полу. – Это примитивно. Но это? – Она повернулась к карте на окне, к изображению спирали. – Вычисления, планирование, то, как он добивается, чтобы нужные события случились в нужное время. – Почти виноватым тоном Слоан произнесла: – Это совершенство.
