— Ну?
— Да, ваши мусорные контейнеры. А вы должны были их убрать к полудню. Сейчас уже половина второго.
— Я их сейчас же уберу, — промямлила хозяйка. — Проклятые грузовики, только-только к полудню и появились здесь.
— Очень неудачно, — гнул свое Карелла, — но если вы их сейчас уберете, ничего не изменится. Налицо судебно наказуемый проступок. Вы же знаете, что за это полагается большой штраф.
— Послушайте! Вы же пытаетесь меня шантажировать?!
— Совершенно верно! — уточнил Хейвз. — Ведь на самом деле вы не хотите, чтобы мы отправились снова в город за ордером на обыск?
— Фараоны, — презрительно пробормотала она и повернулась к ним спиной. — Идите, проводите обыск. Да смотрите не украдите ничего там в квартире.
— Постараемся, — пообещал Карелла, — но это не легко.
Они стали подниматься по ступеням на четвертый этаж. Та же самая девочка сидела на площадке второго этажа, все еще пытаясь приладить свои роликовые коньки.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — ответил Карелла.
— Вы ко мне?
— Квартира двадцать один? — вспомнил Карелла.
— Да.
— Нет, уж прости, пожалуйста.
— Я думала, что вы страховые агенты, — сказала девочка и снова занялась своими коньками.
Когда они добрались до площадки четвертого этажа, дверь сорок четвертой квартиры не была заперта, после того как Карелла вышиб ее, она осталась приоткрытой, и через щель темный коридор прорезала полоса яркого солнечного света.
Молодая женщина быстро обернулась к ним от туалетного столика, где она искала что-то в ящиках. Зй было лет восемнадцать, в волосах — бигуди, на лице — никакой косметики, на плечах поверх пижамы накинут розовый халат.
— Эй, привет, — сказал Карелла.
У нее лицо вытянулось, как будто ей было всего-навсего года четыре и ее застали за занятием, которое строго запрещали родители.
— Вы полицейские. А?
— Совершенно верно, — подтвердил Хейвз. — А что вы здесь делаете, мисс?
— Смотрю, только и всего.
— Все разглядываешь. А? — поинтересовался Карелла.
— Ну, в общем, да!
— И как тебя зовут?
— Синтия.
— Синтия? А дальше?
— Я ничего не взяла, мистер, — испугалась Синтия. — Я просто зашла посмотреть, только и всего. Я здесь живу, дальше по коридору. Спросите кого угодно.
— А что ты хочешь, чтобы мы спросили?
— Живу ли я здесь, на этаже.
Синтия пожала плечами. Лицо ее сморщилось и все более мрачнело, как у маленькой девочки, готовой расплакаться от вопросов взрослых.
— Как же все-таки твоя фамилия, Синтия?
— Рейли.
— Ну и что ты здесь делаешь?
Синтия опять пожала плечами.
— Воруешь?
— Нет! — она почти кричала. — Нет! Клянусь богом, нет!
— Тогда что же?
— Смотрю.
— Ты знаешь человека, который живет в этой квартире?
— Нет. Я его раза два видела в холле и только.
— А как его зовут?
— Тоже не знаю. — Синтия, помолчав, сказала — Я больна, у меня сильная простуда. Вот почему я так одета. Я не смогла пойти на работу, потому что у меня был сильный жар: сто шесть градусов[29].
— Ну и решила немного прогуляться. Верно?
— Да. Верно. — Она улыбнулась, потому что подумала: наконец-то детективы начинают понимать, что она делает в чужой квартире, но детективы остались суровы, и опять на ее лицо набежала тень, и она помрачнела, готовая в любой момент расплакаться.
— И ты прямо сюда вошла. А?
— Только из любопытства.
— Что тебя заинтересовало?
— Стрельба. — Ее опять всю передернуло. — Вы что, собираетесь меня арестовать? Я ничего не брала. Я умру, если вы посадите меня в тюрьму. — Она помолчала, а потом вдруг выпалила — И вообще у меня жар.
— Тогда иди и ложись в постель, — сказал Карелла.
— Вы разрешаете мне уйти?
— Иди, уходи отсюда.
— Спасибо. — Синтия наскоро поблагодарила и исчезла, пока они не передумали.
Карелла вздохнул.
— Ты хочешь заняться этой комнатой? Я займусь второй.
— Хорошо, — согласился Хейвз.
Карелла пошел в соседнюю комнату. Хейвз начал осматривать, что есть в туалетном столике, в котором шарила Синтия. Он разглядывал содержимое второго ящика, когда услышал за дверью звук роликовых коньков. Он оторвался от своего занятия в тот момент, когда девочка, которую они встретили на площадке второго этажа, на коньках въехала в комнату.
— Привет! — сказала она.
— Привет, — ответил Хейвз.
— Вы только что въехали?
— Нет.
— Значит, куда-то переезжаете?
— Нет. .
— Тогда зачем же вы вынимаете все вещи из ящика?
— Это не мои вещи.
— Тогда их нельзя трогать.
— Думаю, действительно нельзя.
— А зачем же трогаешь?
— Потому что пытаюсь что-нибудь найти.
— А что ты пытаешься найти?
— Пытаюсь выяснить имя человека, который живет в этой квартире'.
— А, — протянула маленькая* девочка и покатилась на своих коньках к другой стене комнаты, а затем, вернувшись, спросила — Нашел его имя в ящике?
— Пока нет.
— А ты думаешь, оно там?
— Может быть. Смотри, видишь?
— Вижу. Это — рубашка.
— Верно. Но я имею в виду воротник.
— А? Вот эти цифры?! — поняла малышка. — Я уже умею считать до ста десятками. Хочешь послушать?
— Как-нибудь потом, — пообещал Хейвз. — Вот эти цифры оставлены прачечной. Вот мы, возможно, и узнаем его имя по номеру заказа в прачечной.
— Здорово, — откликнулась девочка и потом сразу же сказала — Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят.
— Сорок, — поправил ее Хейвз.
— …сорок, пятьдесят, шестьдесят, тридцать.
— Семьдесят.
— Уж лучше я начну сначала — десять, двадцать.
Она замолчала, минуту внимательно изучала Хейвза, потом сказала:
— Ты ведь здесь не живешь. Верно?
— Не живу
— А я сначала подумала, что ты здесь живешь. Что ты только что переехал… Я подумала, что, может быть, Пети выехал.
— Нет. — Хейвз положил стопку рубашек обратно в нщик и полез в карман за ярлыком.
— Зачем тебе нужна отметка прачечной, чтобы выяснить имя Пети? .
— Потому что это единственная возможность узнать… Постой, что ты сказала, милая?
— Я не знаю. А что я сказала?
— Что-то о… Пети.
— Ах, да. Пети.
— Это его имя?
— Чье?
— Ну человека, который здесь живет.
— Не знаю. А что говорит рубашка?
— Рубашка — ерунда, милая. Если ты знаешь его имя, ты сбережешь нам уйму времени.
— А ты шпик? — спросила девочка.
— Почему ты это спрашиваешь?
— А мой папа говорит, что шпик воняет.
— Пети — твой папа?
Девочка засмеялась.
— Пети! Моего папу зовут Дейв. Дейв — мой папа.
— Ну хорошо. А Пети?
— А что Пети?
— Это его имя?
— Я думаю. Если об этом говорится в рубашке, значит, это его имя.
— Пети, а дальше как?
— Что как?
— Ну, его фамилия? Пети?
— Питер Пайпер подобрал перец, — вспомнила считалочку девочка и весело рассмеялась. — А ты умеешь кататься на коньках?
— Да, милая. Ну, а как фамилия Пети?
— Не знаю. У меня второе имя Джейн. И зовут меня Алиса Джейн Горовец.
— А он тебе когда-нибудь называл свою фамилию?
— Не-е-т, — протянула девочка.
— А откуда ты узнала его первое имя?
— А он показал мне, как пользоваться ключом для коньков.
— Ну, а дальше?
— И все. Я сидела на ступеньках, коньки никак не открывались. Он спускался вниз и сказал: «Ну давай, Пети тебе поможет». И помог.
- Спасибо, — поблагодарил девочку Хейвз.
Она долго внимательно смотрела на него, а потом сказала:
— А все-таки ты шпик. Верно?
У всех шести сыщиков, встретившихся в тот вечер на участке, не было настроения устраивать облаву в тире. Карелла и Мейер мечтали быть дома с женами и детьми. Энди Паркер всю неделю пытался попасть в кино, но вместо этого был все время занят наблюдением. Берт Клинг мечтал дочитать до конца книгу. Коттон Хейвз хотел повидаться с Кристин Максвел. Лейтенант Бирнс обещал жене поехать вместе с ней в гости к ее кузине в Беттаун. Как бы там ни было, все шестеро сошлись на участке и Паркер кратко изложил им обстановку и суть дела, расположение квартиры, за которой он вел наблюдение последние три недели.
