Старшая стюардесса приглашающе махнула рукой, и они сели за стол в гостиной. Электронные жалюзи — здесь они выглядели как настоящие шелковые шторы — были опущены. Серебристая лампа на широком подоконнике между иллюминатором и столом излучала теплый мягкий свет.
— Я хотела бы извиниться за случившееся, доктор Крюгер. Кен часто бывает несдержанным, но я никогда бы не подумала, что он пустит в ход кулаки. Тем более с вами. Мне очень жаль.
— Кен? — спросил Матс, взглянув на ее бейдж. — Значит, Валентино его фамилия?
Она засмеялась.
— Нет, нет. Мы просто зовем его так. Из-за внешности. И потому что его подруга немного походит на Барби.
Барби.
Звучание имени напомнило ему слово «беби», и он подумал о боли, которую сейчас переносит Неле, если он не стал жертвой чьей-то дикой шутки.
— Все в порядке? — спросила Кайя, очевидно заметив его напряжение.
— Мне немного не по себе. Я боюсь летать.
— Вы? — Губы Кайи дрогнули, но она тут же пресекла улыбку.
— И офтальмологи носят очки, — сказал в оправдание Матс.
Старшая стюардесса какое-то время молчала, лишь смотрела на него большими голубыми глазами и потом кивнула.
— О’кей, ясно. Это даже логично.
— В смысле?
— Ну, тогда вы единственный смогли поставить себя на мое место, угадать, что творилось у меня в душе. Наверное, нужно самому столкнуться с психическими проблемами, чтобы их хорошо понимать.
Теперь Матс кивнул, хотя и не разделял эту теорию. Не обязательно всадить себе топор в ногу, чтобы представить эту боль.
— Что я хотел сказать: внизу в туалете у меня случилась небольшая паническая атака. Возможно, я слишком бурно отреагировал. Я даже не совсем уверен, действительно ли Кен, то есть Валентино, меня ударил.
Кайя раздраженно моргнула.
— Как тогда это могло произойти?
Матс уже собирался сказать что-то о сухом воздухе на борту и своей предрасположенности к носовым кровотечениям, но вдруг схватился за голову. Не для шоу, а потому что снова ощутил тупую боль, на этот раз в виске.
Кайя встала и указала на спальню.
— Сначала все-таки отдохните там.
— Нет, нет. — Матс помотал головой и тем самым лишь усилил боль. Коснулся носа, но тот, к счастью, был сухим. — Тогда это будет выглядеть так, будто я пытался выпросить апгрейд.
Его бывшая пациентка улыбнулась.
— Вы выкупили четыре места и заплатили за них бешеные деньги. И даже уступили ваше кресло в бизнес-классе. Никто на борту не думает, что вы хотите себе что-то выпросить.
Кайя посмотрела на часы на запястье.
— Мне сейчас нужно вернуться в первый класс. А вы ни о чем не беспокойтесь. Вообще, скай-сьют всегда пустует. Авиакомпания держит его только для имиджа. Никто не будет платить тридцать две тысячи за человека. За такие деньги можно арендовать частный самолет.
— И у вас не возникнет проблем, фрау Клауссен?
— Моя должность позволяет мне пересаживать пассажиров по своему усмотрению. — Она оправила юбку. — Я вам тогда не просто так написала, доктор Крюгер.
Матс кивнул и вспомнил открытку с облаками, которая долгое время висела у него на холодильнике, пока не отвалилась и не была выброшена уборщицей.
«Дорогой доктор Крюгер, я стала старшей стюардессой. Не совсем то, о чем я мечтала, но почти. И все это благодаря вам! Свяжитесь со мной, если я когда-нибудь смогу для вас что-то сделать».
Вообще-то Кайя хотела стать пилотом, но из-за различных инцидентов в подростковом возрасте и неоконченного среднего образования это было уже невозможно.
— Я рада, что вы у нас на борту, — улыбнулась Кайя почти с материнской заботой. — Может, хотя бы так я смогу выразить вам свою признательность. За все, что вы для меня сделали.
Матс отмахнулся.
— Я вас умоляю. Это была моя работа.
— Нет, нет. Без вас меня бы уже не было в живых. Я это знаю. У меня не было бы ни этой работы, ни моего чудесного жениха. Мы пытаемся завести ребенка, представляете?
Она показала ему кольцо с бриллиантом.
Нет.
Он не мог себе этого представить, особенно когда думал о ее состоянии. Тогда, десять лет назад. Превращение из полуживого скелетоподобного зомби с черными крашеными волосами, лежавшего у него в кабинете на диване, в эту фигуристую красавицу-амазонку было ошеломляющим. Как фото «до» и «после», какие показывали только в лживых рекламных роликах телемагазинов.
— Я очень рад, что у вас все хорошо, — сказал Матс, и это была правда. Кайя Клауссен считалась самым большим успехом в его карьере. Случай, когда можно было даже говорить о полном излечении.
И теперь он должен был все это уничтожить!
Нет. Я не могу.
Матс сделал глубокий вдох и выдох, провожая ее взглядом.
Нет.
Конечно, он не принесет ее в жертву. О том, чтобы выполнить требования какого-то извращенца-шантажиста, не могло быть и речи. Ни при каких обстоятельствах Матс не будет разрушать психику своей бывшей пациентки, чтобы она стала инструментом для массового убийства.
Но затем он подумал о Неле.
— Фрау Клауссен? — позвал он, когда та уже открыла дверь, чтобы покинуть сьют.
Она обернулась. С улыбкой.
— Да?
Матс сглотнул. Его пальцы дрожали.
Что я делаю? — спрашивал он себя.
Они не случайно оказались на борту одного самолета. Кто-то давно все спланировал — и это была отправная точка для возможного плана, чтобы предотвратить катастрофу без человеческих жертв. И здесь, на борту, и — что еще важнее — в Берлине.
Но чтобы спасти Неле и ребенка, ему нужно было время и помещение, в котором он мог бы спокойно разговаривать по телефону. Последнее он уже нашел здесь, в скай-сьют.
Выход существует, — мысленно убеждал он себя.
И у меня еще более одиннадцати часов, чтобы его найти.
Прежнее заболевание Кайи он, однако, держал про запас, как вариант Б.
На крайний случай.
Если его план А провалится и придется принимать в расчет немыслимое.
Самое позднее на подлете к Берлину.
Матса затошнило от отвращения и ненависти к себе, потому что он знал, что спровоцирует у Кайи своим следующим предложением. Его слова, как длинные ногти, подденут плотный струп ее душевной раны и оголят первый крохотный кусочек рубцовой ткани. Он сказал:
— К счастью, я тогда смог перебороть свои сомнения в вашей версии случившегося, Кайя!
Глава 13
Для того, кто любит поспать, сегодня она очень рано пошла в душ. Но, учитывая то, что ей предстояло, это было неудивительно.
О господи, — испугалась Фели и прикрыла рот рукой. — Я правда только что подумала «что мне предстоит»?
Если бы это знала ее лучшая подруга Ясмина, то сразу вспомнила бы Зигмунда Фрейда. А в отличие от нее, Ясмина не была психиатром. Хотя родительские собрания, на которых ей, как классному руководителю в начальной школе, приходилось возиться с предками своих учеников, часто требовали больше интуиции и такта, чем ночные смены Фели на горячей линии экстренной психологической помощи.
— Я рада. Я очень рада! — произнесла Фели и растянула губы в широкой улыбке, намыливая шампунем волосы и затем смывая пену.
Максимум через полторы минуты удастся обмануть мозг, и она действительно почувствует себя счастливой, даже если улыбка была неестественной. Мимическая обратная связь — так назывался метод, который работал, даже если пациенты просто растягивали себе рот карандашом.
Но мне это, разумеется, не нужно.
Я по-настоящему счастлива.
Фели выключила кран и вышла из душа.
— Сегодня мой счастливый день!
Она обернула волосы полотенцем и вытерлась, прежде чем накинуть банный халат. Если Янек, с которого после душа вода ручьями стекала на пол ванной, всегда тут же надевал свой серый махровый халат, то Фели ненавидела, когда ткань намокала на ее теле.
