Роковое решение - Данилова Анна

Меньше всего мне бы хотелось поверить в это. Борис не такой. Просто любит жену и беспокоится о ней. Это все. Да и Женька тоже любит его. Просто увлеклась красавчиком Журавлевым. Пофлиртовала, и хватит. Возможно, именно сейчас, когда он попал в переплет с убитой проституткой, она и вовсе охладеет к нему и будет воспринимать его просто как друга?

Мы вернулись ночью из Подольска и легли спать. По дороге я рассказал Борису о новом деле, о Журавлеве. Борис выслушал все внимательно, и первое, что я услышал, было:

– Ему надо бы помочь.

Он имел в виду моего друга и коллегу Павла. Вот так.

– Понимаю, – промямлил я, хотя понятия не имел, с чего начинать.

– Скорее всего, это все-таки не фотомонтаж. Если там фотографии во всю стену, причем качественные, то и стоить они должны много. Возможно, на фотографиях вовсе и не Журавлев, а просто человек, который похож на него. И тогда это совсем другая история. Если же это он и говорит, что Калинину эту не знает, что не был с ней знаком, то здесь тоже несколько вариантов… Он мог быть пьяным, когда его снимали, понимаешь? Либо его накачали чем-то и зачем-то. Может, он был с одной девушкой, выпил с ней, а потом, когда уснул, в комнату зашла другая девушка…

– Нет! Съемка была сделана не в комнате, а явно в какой-то студии. Там за их спинами просто белая стильная такая стена с трещинами, да и свет выставлен профессионально. Мне так, во всяком случае, показалось.

– Значит, это не он, – пожал плечами Борис. – А мне можно посмотреть на эту стену? Можешь мне это организовать?

– Да без проблем, – с готовностью ответил я. И тут же добавил: – Борис, может, я сейчас скажу глупость… Это насчет Женьки. Что, если я приглашу ее туда, на ту квартиру, ну, как раньше, попрошу ее помочь мне…

Борис надолго замолчал. Он явно обдумывал мое предложение.

– Отвезем няню Соню в Подольск к Мише, а Женька подъедет на ту квартиру, и там вы встретитесь… И вот там-то вы и скажете о том, что были… ну… как бы неправы, когда не давали ей возможности заниматься расследованием.

Произнеся это, я почувствовал себя неловко. Да кто я такой, чтобы вмешиваться в их дела?

– Хорошо, Валера, я подумаю. Признаюсь, меня и самого эта история зацепила. Ну надо же – Журавлев и эта Калинина…

Больше до самого утра эта тема не поднималась. Мы приехали в дом Бронниковых, разошлись по своим комнатам и легли спать.

А рано утром, когда я, приведя себя в порядок, зашел на кухню, там Галина Петровна варила молочную кашу. Увидев меня, она просияла:

– Они вернулись, – тихо, но ликуя, проговорила она, не в силах скрыть радостных эмоций. – Соня купает Мишеньку, а я готовлю ему завтрак!

– А Борис об этом знает?

– Конечно! Он первым увидел машину, выбежал и встретил их! Господи, какое счастье, что они помирились!

И я, мужик, сам растрогался и почувствовал, как у меня в носу защипало.

В кухню вошел Борис. Уже одетый, распространяющий вокруг себя аромат духов и мыла. Глаза его радостно сверкали.

– Ну что ж, Ребров, вот сейчас за завтраком и предложи ей поехать на ту квартиру, а я попрошусь вместе с вами. Надо же спасать Павла Журавлева!

8. Январь 2024 г.

Оля

Я понимала, что меня подобрали как сиротку, но мне это нравилось. Я хочу сказать, что я не злилась на Веру за то, что ей так круто повезло и у нее оказалась такая богатая и добрая родственница, а у меня – никого. Я была так рада и счастлива уехать из той комнаты, за которую мне приходилось спать с хозяином, что, если бы мне предложили мыть полы в этой квартире на Арбате, я бы, ни секунды не раздумывая, сразу согласилась бы. И посчитала это большой удачей.

Глядя на уверенную в себе улыбчивую Верочку, которая с видом волшебницы открыла мне дверь в настоящий теплый рай, я молила Бога только об одном: чтобы как можно дольше задержаться рядом с ней. От нее исходила такая волна доброты, которую я воспринимала как надежду на лучшую жизнь, что мне хотелось быть к ней даже физически поближе. И я ходила за ней по пятам по огромной квартире, слушала ее, но о чем она говорила, не всегда схватывала. Думаю, это происходило из-за того, что я сильно нервничала. К тому же мы же с ней крепко выпили тогда.

Помню, что на кухне я помогала ей разбирать сумки с закусками, аккуратно расставляла контейнеры и баночки по полкам холодильника, собирала грязные пакеты и упаковку, чтобы потом засунуть в высокое сверкающее мусорное ведро. Попыталась сделать еще что-то полезное, но поняла, что ничего не нужно, что если понадобится, то Вера сама попросит меня о чем-то.

– Хочешь полежать в горячей воде? Согреться? Покайфовать? – спросила она меня. – Знаешь, когда я только попала сюда, Елена предложила мне это первым делом. И я сразу же согласилась. Это непередаваемый кайф, вот правда тебе говорю. Понимаю, что для большинства нормальных людей это в порядке вещей, что в квартирах у всех есть ванны и горячая вода, и они могут греться там хоть каждый день. Но это у нормальных… А у таких, как мы, сама понимаешь…

– Я бы не отказалась, – призналась я.

– Вот и отлично! Сейчас принесу тебе халат, пижаму и пойду пущу воду… И пока ты будешь там отмокать, заварю чай, сделаю нам с тобой простые гренки. Ты как, любишь гренки?

Я любила все. И знала, что гренки, приготовленные Верочкой, будут самые вкусные на свете.

Она была права. Окунувшись с головой в горячую воду, которую моя новая подруга заботливо вспенила мне, плеснув туда волшебных ароматов из красивых бутылочек, я готова была расплакаться от счастья.

Я не знала тогда, сколько дней мне позволят пожить в этих хоромах, а потому радовалась буквально всему, что приносило мне наслаждение.

Мы пили свежезаваренный чай с коньяком, и я, снова опьянев, благодарила Верочку за этот праздник. Гренки оказались вкуснейшими, клубничное варенье – просто фантастическое, ароматное!

– Вера, я так благодарна тебе за то, что ты привезла меня сюда, – заплакала я, вконец расслабившись и разоткровенничавшись. – Не знаю, сколько я тут еще пробуду, наверное, до тех пор, пока твоя тетя не вернется сюда…

– Оля, мы же договорились – я поговорю с Еленой, скажу, что ты моя интернатская подруга, что тебе негде жить и что я бы очень хотела, чтобы ты пожила у нас. Что мы найдем тебе хорошую работу, ты устроишься, потом, когда дела пойдут, снимешь себе не комнату, а маленькую квартирку и начнешь новую жизнь. Знаешь, я же учусь портновскому делу у Эммы Карловны. Это крутая тетка. Она обшивает всю московскую интеллигенцию, актрис. У нее потрясающие связи! Ты только научись хорошенько стричь там, красить, я не знаю… Словом, подучись, если нужно тоже у хорошего известного мастера, деньги на учебу я постараюсь попросить у Елены, стань настоящей профи, лучшей в своей профессии, и все – место мы тебе хорошее, хлебное, подберем! И вот увидишь, дела твои пойдут в гору, у тебя появятся клиентки, связи, снимешь, повторяю, квартирку, встанешь на ноги, приоденешься… Ты пойми, мы, девушки, не должны надеяться на мужиков. В этом тетка, конечно, права. Да, ей самой повезло, и ее муж был исключением. Но таких, как он, теперь не бывает. А потому мы сами должны позаботиться о себе. И запомни: никогда не отказывайся от помощи.

– Да я как бы и не отказываюсь… – проблеяла я, все еще не веря своему счастью. – И учиться готова. Да я все что угодно сделаю, лишь бы заполучить хорошее место. Я и без того неплохо стригу и много чего уже умею, но поучиться у настоящего мастера – да какой же дурак от этого откажется?

– Вот и отлично! Значит, договорились!

Помню, как, размечтавшись, я тогда представила себе, как уже в своей собственной машине мчусь по улице, а по тротуару идет мой квартирный хозяин, жалкий такой, с опущенной головой. Он, тухлый пенсионер, ничтожество, возомнивший себя благодетелем, – и я, такая вся из себя шикарная, богатая и уверенная в себе, нарочно влетев в лужу, обдаю его грязными брызгами, окатываю его с головы до ног… Картинка, конечно, так себе, пошловатая. Но мне еще тогда не терпелось как-то насолить ему, сделать что-то неприятное, задеть его, оскорбить.