Личное дело господина Мурао - Завьялова Даша

Так прошел весь день. Я работала, поглядывала в окно, думала о том, кем могла бы оказаться та женщина, – и иногда возвращалась мыслями к рукописи, которую принесли в редакцию. Надо будет завтра найти того офицера, который обещал узнать побольше. Вчера я спросила господина Иноуэ, не искал ли меня кто, но он сказал, что нет. Забыл ли про меня тот офицер? Или хочет увидеть меня лично и что-то рассказать?

Вечером я собрала вещи и попросила Тиеко принести мне в комнату немного риса с натто [32]. Кадзуро, который должен был помочь мне с пишущей машинкой, задерживался, а я уже проголодалась.

Когда Тиеко, держа поднос, заглянула в комнату и спросила, можно ли ей войти, я не сразу ответила: все мое внимание было приковано к дому господина Мурао.

– Госпожа Арисима?

– Да-да, Тиеко, заходите, – ответила я, не отрывая взгляда от окна.

Мурао был не один: он заходил в дом с девушкой в богато расшитом кимоно. Если бы только можно было посмотреть с другого угла, я бы увидела ее лицо, но увы! Писатель с девушкой скрылись в доме, и я заметила, как внутри загорелся свет.

Я быстро поела, почти не глядя в тарелку, потому что все мое внимание было сосредоточено на окне. Но больше ничего интересного не происходило: большую часть дома Мурао скрывал роскошный сад.

Через пару минут пришел Кадзуро. Не поздоровавшись, я сразу сказала:

– Слушай, Кадзуро, мне очень нужно, чтобы ты тут переночевал! Комната забронирована до раннего утра, думаю, этого хватит.

– Для чего хватит?

– Чтобы увидеть утром, что за девушка будет выходить из его дома! Нужно будет запомнить ее приметы, а еще лучше – проследить за ней и узнать, кто она!

Кадзуро рассмеялся:

– А! Теперь ясно, почему на тебе лица нет. Да я тебе и без того скажу, что это за девушка, – я как раз шел сюда, когда они с Мурао показались из-за угла.

Я удивилась:

– Ты ее знаешь?!

– И ты знаешь: это Танака Яэ из нашего книжного клуба.

Значит, Яэ.

Да, если бы мне сказали, что у кого-то из книжного клуба отношения с Мурао, я бы, не сомневаясь, сразу указала на Яэ. Красавица, модница, дочка состоятельного промышленника, умная ровно настолько, чтобы поддерживать беседу, но не более того – конечно, вокруг нее было много мужчин. В книжный клуб Яэ пришла, как мне думалось, именно из-за господина Мурао: хотя его романы были популярны скорее у домохозяек за тридцать, сам он благодаря внешности, известности и обходительности привлекал женщин и помоложе. И, по всей видимости, пользовался этим.

– Я бы на твоем месте поискал кого попроще, – сказал Кадзуро, верно поняв, о чем я думаю. Он снова сидел на переднем сиденье рядом с водителем такси и теперь говорил со мной, развернувшись вполоборота. – Во-первых, он в два раза старше. Во-вторых, он выбирает девушек… как бы тебе сказать? Не таких, как ты.

Кадзуро, конечно, имел в виду разницу нашего социального положения. Хотя я и происходила из старинной и уважаемой семьи, в глазах местных я все-таки была скорее гайкокудзином: глядя на меня, любой мог понять, что я как минимум хафу [33]. Впрочем, мне еще повезло, что остальная кровь во мне – «белая», а не какая-нибудь филиппинская. Старики застали моду на европейское и уважали мое знание немецкого и французского почти так же сильно, как знание японского, который они считали очень сложным. Не последнюю роль это сыграло и в том, что господин Иноуэ принял меня на работу. По молодости он, как и многие в его поколении, зачитывался западной литературой, и теперь иногда просил меня читать ему вслух на иностранных языках. Когда-то он пытался их изучать, но теперь уже почти ничего не помнил и не понимал – только слушал с удовольствием.

В общем, на лучшее я со своим происхождением и рассчитывать не могла. В частности, на то, что приличный мужчина вроде Мурао мог бы завязать со мной отношения.

– Если что, я не только про то, что ты работаешь на самой непрестижной работе, – уточнил Кадзуро. – Он и не с такими общается. Мы скоро приедем – я тебе кое-что расскажу.

Значит, он раскопал что-то важное и мог рассказать мне об этом еще в рекане, пока я собиралась, или на улице, пока мы ждали такси. Но он молчал.

– У кого еще непрестижная работа? – спросила я.

Кадзуро рассмеялся:

– Ну, мои занятия гораздо приятнее, чем разбирать рукописи сумасшедших и бездарей.

Как ни пререкайся с ним, он всегда или почти всегда оказывается прав.

Рукописи бездарей, значит. Но не его ли друг Хидэо прислал мне такую? Может, стоит все-таки рассказать ему? Если выяснится, что рукопись имеет отношение к делу, Кадзуро обидится, что я утаивала это – и обидится, надо признать, справедливо. Ах да, я же хотела сначала найти того офицера, который обещал узнать подробнее о девушке, принесшей рукопись, а потом уже решить, обсуждать ли ее с Кадзуро…

Девушка, которая принесла рукопись, – а не Яэ ли это, вдруг подумала я. Как бы раздобыть ее фотографию, чтобы показать офицеру, если он не сумел ничего узнать?

А если бы Яэ вообще оказалась автором рукописи? Да, все сходится: уровень сюжета и языка такой, что как раз Яэ, не имеющая опыта в литературе, могла бы написать ее. Зачем? Например, она увидела, что Мурао общается со мной, ей это не понравилось – и она решила меня напугать…

Когда я обдумывала это, мы как раз подъехали к дому. Кадзуро вытащил мою машинку, и я поспешила открыть перед ним дверь.

Нас встретила тетя.

– Ну что, закончился твой дозор? Здравствуй, Кадзуро.

– Да, завтра снова в редакцию, – ответила я.

– Здравствуйте, тетя Кеико. – Кадзуро поставил машинку, разулся и снова подхватил ее. – Сюда?

– Да, поставь сюда, пожалуйста. Ну что, что-то узнал?

– Узнал, – ответил Кадзуро, но больше ничего не сказал.

Тетя правильно истолковала его молчание.

– Я сейчас заварю вам чаю, – сказала она и ушла за ширму, а мы уселись на пороге.

– В общем, смотри. Я снял в нескольких заведениях всех девушек с того ракурса, о котором говорил почтальон. – Кадзуро достал из кармана пачку фотографий. – У меня в «Эрике» есть подружка, Кивако. Она помогла мне найти всех, кто мог бы ходить к клиентам в том районе. Я сказал, что делаю каталог для богатых клиентов, и они ко мне просто косяком потянулись – на всякий случай даже тридцатилетних нащелкал.

– А как ты им потом объяснишь, что никакого каталога не появилось? – спросила я, рассматривая фотографии. Они были довольно пристойные: девушки были полностью одеты и все как одна запечатлены вполоборота.

– Почему не появилось? Я заодно и в самом деле каталог собрал. У меня ведь иногда заказывают такое – и я могу показывать самых разных девушек.

Я удивилась:

– Кому-то могут быть интересны такие фото? Я имею в виду, они здесь все в одежде…

– Ты ведь не думаешь, что это все, что я наснимал? – Кадзуро приподнял брови. – Основная часть как раз та, которая интересует клиентов. Их я тебе не покажу, незачем, да и нет их у меня с собой. А эти я сегодня возил на почту – показать этому, как его… Горо. Ответственный малый, долго разглядывал каждую, но в конце концов сказал, что ее точно нет среди девушек на фото.

Я расстроилась:

– Жалко! А на словах он не может ее описать?

– Да не особо. Сказал только, что это какое-то своеобразное сочетание печальной и грубой красоты. Но это даже близко не приметы.

– Да, негусто.

– Но это не все. – Кадзуро помедлил, как будто сомневался, стоит ли рассказывать дальше. – Кивако еще поспрашивала у своих и выяснила, что некоторые девушки действительно бывали у Мурао.

– Ну, говори уже, – поторопила я, предчувствуя, что он скажет что-то неприятное.

– В общем, ему действительно нравятся девушки в традиционной одежде. От европейских платьев он отказывался, да и от самих иностранок тоже. Поэтому я бы тебе советовал вообще не думать о нем в этом смысле. Если ты ввязалась в это расследование только из-за него, то, возможно, стоит отказаться.