Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
– К тому же это уже не имеет смысла, – Ступаков в волнении протер свои очки. – Гораздо важнее открытие Заманского. И если ему не удалось спасти Модеста Демьяновича… Я смею надеется… Он… Он обязан спасти других…
Все как по команде оглянулись на профессора. Казалось, все забыли о его существовании. Настолько тихо он устроился на диване в приятном обществе дочки и Угрюмого. И наблюдал за перебранкой со стороны.
– За вами слово, профессор, – одобряюще кивнул ему Вано. – Пожалуй, за этим сегодня мы и собрались. Наконец-то есть возможность отпраздновать в Жемчужном радостное событие. От траура уже пожалуй все подустали.
Заманский от неловкости откашлялся. Слегка побледнел. Тяжело поднялся. И встал в стороне. Отчего момент стал выглядеть еще торжественнее. Множество глаз, взволнованных, любопытных и настороженных были устремлены на него. И я уже не пытался читать по лицам. Я знал, что теперь многое зависит от профессора. И каждому казалось, что он присутствует при историческом моменте, когда наконец-то будет оглашено о величайшем событии века.
– Мне очень жаль, – тихо произнес профессор. – Поверьте, мне очень жаль. Боюсь, мне так и не суждено изобрести это лекарство, которое могло спасти многие жизни. Это мое главное поражение в жизни. Это провал. От которого мне еще не оправиться долгие годы…
Первая реакция, последовавшая на эти слова – гробовая тишина. Затем раздались взволнованные и гневные выкрики. Вполне искренние, вполне отчаянные. А потом всех внезапно охватила паника. И всем вдруг захотелось поскорее убраться из этого проклятого городка, где в любую минуту страшная болезнь может коснуться любого.
Мы с Вано переглянулись. Пожалуй, несбывшиеся надежды стали уделом не только жемчужан. Но и нас. Пожалуй, план, на который мы рассчитывали, провалился с треском.
Вдруг, посреди этой суматохи и выкриков я услышал рыдания. И их услышал не только я. Потому что все неожиданно стихли. Словно не ожидали такой реакции. Словно громкие рыдания, даже сейчас, – это уже через чур.
И все обернулись на Галку. И удивились еще больше. Пожалуй, эту румяную, пышущую здоровьем и весельем девушку в таком состоянии здесь видели впервые Она рыдала взахлеб, уронив голову на колени доктору Ступакову. Ее состояние было близко к истерике. И эта истерика была как никогда кстати.
– Галочка, успокойся, – растерянно бормотал Ступаков, не ожидая подобного. Но затем собрался и сурово посмотрел на нас. – Кто ей сказал? Это вы… Только вы знали, что она… Как вы посмели…
– В том-то и дело, дорогой доктор, что ей никто ничего не говорил, – не менее сурово ответил Вано, и незаметно дал мне знак, чтобы я стал у двери. На всякий случай. – Она сама узнала об этом.
– Не говорите ерунды, – Ступаков уже не сдерживал свои эмоции и перешел на крик. – Она не могла узнать! Результаты обследований я всегда держал при себе!
Я, как сторожевой пес, стоял у выхода, держась за дверную ручку. Вдруг ко мне подскочила Полина и своими коготками вцепилась в мою ладонь.
– Выпусти, негодяй, выпусти меня отсюда! Я не хочу… Я не хочу видеть этот кошмар… Зачем они ее мучают… Она больна… Я не хочу дожидаться своей очереди.
– Ты и не дождешься, дорогая. И еще тысячу лет проживешь на этой грешной земле, – я слегка оттолкнул ее от двери.
– Она права! – крикнул Сенечка, – Ник, останови это! Зачем они ее мучают!
Сенечка подскочил к Галке и взял ее руки в свои.
– Не слушай их, девочка. Заманский лжет. У него действительно есть это лекарство. И ты будешь спасена. Обязательно, я тебе обещаю… – Сенечка поднял свой ясный взгляд на Вано. – Вано… Ну зачем ты так… Нельзя о таких вещах вот так… Скажи… Успокой ее… Скажи, что профессор все-таки победил!
Галка подняла измученный взгляд на моего товарища.
– Это правда, Вано? Ну, скажите, меня ведь вылечат? Ну же…
Жемчужане, до глубины души тронутые этой сценой, наперебой загалдели, убеждая, что Галку непременно вылечат. Вано присел перед Галкой на корточки и погладил ее по лицу.
– Послушай меня, девочка. Я бы рад тебе это сказать… Но лучше знать правду, какой бы жестокой она не была. Профессор проиграл в этой схватке со смертельной болезнью. Боюсь, что ты обречена.
Ступаков не выдержал и замахнулся. Но его рука повисла в воздухе, когда раздался твердый голос профессора.
– Я проиграл. И ты наверняка обречена. Это все, что я могу сказать наверняка.
И вдруг Галка, отпихнув от себя всех своих утешителей, вскочила с дивана и набросилась на Сенечку.
– Это все ты… Ты… Ты меня обманул… Ты сказал, что это лекарство уже существует… Ты обещал… Ты сказал, что это наверняка отведет подозрения… И мы… Мы теперь в ловушке.
Сенечка в ответ криво усмехнулся. И впервые за все время нашего знакомство я увидел его настоящий взгляд. Холодный, жесткий и почему-то очень-очень взрослый.
– Дура! – прохрипел он. – Круглая дура. Это действительно была ловушка. И теперь… Вот теперь тебя уже ничто не спасет…
Выпалив это на одном дыхании, он круто повернулся и почти бегом направился к выходу. И наткнулся на меня.
– Я не собираюсь бежать, Ник. Мне теперь все равно. Кстати, ты ужасныйрассказчик. И твоя сказочка про парня, уничтожавшего ему неугодных, очень слабенькая. Ты не уловил сути.
– Может быть, Сеня, – согласился я. – Суть наверняка трагичнее и мудрее. Но одно скажу – это была не сказка. К сожалению это была быль.
– Так я не понял, – неожиданно, как гром среди ясного неба, прозвучал низкий голос Гоги Савнидзе. И все разом опустились на землю. – Чего-то я не понял. Профессор изобрел лекарство или нет?
– Нам есть что отпраздновать! – торжественно произнес Заманский. И его глаза при этом возбужденно блестели. – Нам есть что отпраздновать! Но я предпочитаю это сделать с друзьями!
Профессор решительным шагом направился к дивану, на котором сидел Угрюмый, так за все время не проронивший ни слова. Заманский протянул ему руку.
– Без тебя мне никогда бы это не удалось. Более того – человечество своим спасением будет обязано не столько мне, сколько тебе. Спасибо…
Угрюмый сидел насупившись, как всегда. И задумчиво вглядывался в одну точку на полу. Наконец он медленно приподнял голову. И в упор посмотрел на профессора. И ответил на его рукопожатие. И впервые за долгое время на его губах заиграла улыбка. И надо отметить, эта улыбка ему удалась.
