Человек, который хотел понять все - Бенилов Евгений Семенович

Делать и читать было нечего. Он включил телевизор — в наличии оказалось неимоверное множество каналов, по два-три из каждой страны мира. Посмотрев новости по CNN и убедившись, что ничего интересного с момента его смерти не произошло, Франц переключился на странный фильм о маньяке-убийце по кличке «Разрезатель Джон» — специалисте по уничтожению блондинок. Фильм оказался неожиданно коротким (около 30 минут) и на две трети состоял из сладострастного показа зверского изнасилования и кровавого убиения доброй воспитательницы детского сада. Под заключительные вопли разрезаемой на части блондинки-воспитательницы Франц узнал, что «… о новых приключениях Джонни зрители узнают в понедельник в это же самое время.» — фильм оказался очередным эпизодом сериала под названием «Черные дела одного парня».

С удивлением выключив телевизор, Франц лег на кровать. Хотя чему тут удивляться: если есть телесериалы со сквозным героем — сыщиком, то почему не может быть сериала со сквозным героем — убийцей?

Он стал думать о задаче, которой занимался в последнее время перед смертью. «Может, вместо того, чтобы мучиться с общим случаем, стоит посмотреть случай плавных потенциалов? — размышлял он, — Может, станет ясно, как динамика устроена в принципе? Или я это уже пробовал … пробовал … про-бо-вал … почему-то у меня тогда не получилось … не по-лу-чи-лось … по-че-му-то … Ага, вспомнил: рассеяние в этом случае экспоненциально слабое и забивается нелинейностью и дисперсией … а нелинейность и дисперсию, как нетрудно видеть, выбросить нельзя, … ну просто ни-как нель-зя … И что нужно делать, по-прежнему, непонятно … не-по-нят-но … Та-ак, а ежели попробовать, скажем, не плавные, а малые потенциалы … что тогда?… Малые …» — Франц рывком сел на кровати и дернулся за бумагой и карандашом, но, не найдя их на привычном месте, некоторое время недоуменно озирался вокруг.

«Ч-черт!» — выругался он в полный голос и рухнул обратно на кровать. Мысли его приняли другое направление.

«Интересно, что тут делают ученые, против которых следствие приостановлено? Университет же здесь, наверно, есть? Может, сходить, посмотреть, что там и как, глядишь, еще и работу найду на том свете (ха-ха-ха!) … Впрочем, вряд ли: у них здесь, небось, Ньютон с Эйлером на факультете математики работают — супротив них не потяну … А может, и потяну — они ж, когда помирали, глубокие старики были, маразматики, наверно, а я, так сказать, в самом соку … Или они себе здесь безвременно ушедших из жизни гениев насобирали? Таких, поди, немного наберется — ну, Галуа … а еще кто, так и не вспомню даже. Физики и математики, в отличие от поэтов, живут подолгу …»

Он заворочался на кровати и перевернулся на живот. Мешали жить ботинки — он их сбросил. «А, вообще-то, все это — чушь собачья: на том свете науки существовать не может; на том свете ответы на все вопросы, в том числе и научные, должны быть известны в принципе. Ведь недаром говорят: 'Бог знает'. Здесь голову самому ломать не нужно, здесь только спрашивай — а добрый дядя Бог тебе … хрясь … и ответы на все вопросы, ну просто на а-абсолютно все вопросы. И на те даже, которых ты не задавал … и не думал ты об этих вопросах вовсе … и не помышлял … и не …»

Он уснул.

Проснулся Франц от громкого стука в дверь — за окном светило утреннее солнце. Спотыкаясь и крича: «Сейчас, подождите!», он открыл дверь. На пороге стояла Таня.

—  — Как дела?

—  — Так … — с послушностью не вполне проснувшегося человека Франц попытался вспомнить, как же именно у него дела, — … хорошо.

—  — Вы завтра что делаете? — резким движением рук Таня отбросила волосы за спину.

—  — Завтра? Н-не знаю … разве что в почтовый ящик посмотреть, не вызывают ли куда … Да вы заходите, пожалуйста, садитесь … — спохватился он, — что ж это я …

—  — Ничего, я на минуту. — она переступила с ноги на ногу, — Завтра, вообще-то, суббота, так что вызовов не будет. Хотите поехать за Город?

—  — Хочу. — не задумываясь, ответил он, — Когда, куда и на чем?

Таня рассмеялась.

—  — Машину я закажу по телефону к одиннадцати, а поехать хочу в горы — километров сто от Города на запад. В полную луну — красота необыкновенная! Договорились?

—  — Договорились! — радостно согласился Франц («Господи, как же я соскучился по нормальному человеку!»), — А что там можно делать?

—  — Что хотите: смотреть по сторонам, по скалам лазать … сами увидите. Ну, ладно, я пошла, нужно выспаться. — она прошла по коридору и отворила соседнюю дверь, — Спокойной ночи.

—  — Спокойной ночи! — отозвался Франц.

18. В горах

Когда они вышли на улицу, машина (новенький блестящий мерседес) уже ждала их перед зданием Общежития — ключ воткнут в гнездо зажигания. Бросив этюдник на заднее сидение, Таня махнула рукой: «Туда.», и Франц свернул с Авеню 8.5 на неширокую дорогу вдоль парка. «Как спалось?» — вежливо спросил он; «Спасибо, хорошо.» — вежливо ответила Таня. Слева от дороги город на глазах превращался в пригород, справа от дороги парк превращался в лес. «А меня вчера к Раввину вызывали …» — сказал Франц, чтобы заполнить паузу. «Это все стандартная последовательность: адвокат, следователь и … этот … как их всех назвать одним словом?… — Таня повертела в воздухе рукой, — В общем, служитель культа. В моем случае, это был православный поп.» Город закончился, дорогу с обеих сторон обступил густой лиственный лес. Ярко светила луна, по небу проплывали легкие перистые облачка, в

движения не было — их машина катила по абсолютно пустой дороге. «А почему они меня именно к раввину вызвали — как они узнали, что я из еврейской семьи?»; «Как-то узнали — они всегда все как-то узнают.» Таня отвернулась и стала смотреть в окно.

Минут через двадцать окружавший дорогу пейзаж стал меняться: лес поредел, появились полузанесенные почвой и поросшие травой валуны. Потом дорога миновала довольно большую скалу — в свете полной луны ее бока казались серебристо-белыми. Вскоре из-за горизонта, как по мановению волшебной палочки, выскочили горы. Последние остатки леса вылиняли совсем — кругом белели россыпи голых камней. «Еще минут сорок — и приедем, — сказала Таня, — не гоните так, пожалуйста.» Франц сбросил скорость до ста тридцати.

Вскоре начался «серпантин»: дорога, зажатая между вертикальной стеной и обрывом, зазмеилась по склону горы. Францу пришлось сбавить скорость сначала до пятидесяти, а потом и до сорока километров в час. Они почти не разговаривали — лишь мощный мотор мерседеса негромко урчал, да на поворотах шуршали шины. Минут через тридцать дорога выровнялась, достигнув наивысшей точки, и неожиданно расширилась: на протяжении метров двадцати в скале было сделано дополнительное пространство для парковки автомобилей. «Здесь.» — сказала Таня, и Франц остановил машину. Они вышли наружу.

Вид действительно потрясал. Залитые лунным светом скалы громоздились над головой, растительности почти не было — лишь мох да чахлые деревца с искривленными стволами изредка пробивались в трещинах между камнями. Откуда-то доносился шум горной реки, на невысокой скале подле дороги сидел орел. Лишь только Франц направился в ту сторону, орел расправил полутораметровые крылья, тяжело спрыгнул в пропасть и исчез за краем обрыва — чтобы через мгновение появиться опять, поднимаясь кругами, пролететь на фоне луны и раствориться без следа в черном бездонном небе. «Вот это да-а, видали?» — восторженно спросил Франц. «Видала. — Таня взяла его за руку и легонько потянула в сторону парапета, отгораживавшего край дороги от обрыва, — Пойдемте туда.» Им в лица ударил сильный ветер, и танины волосы заполоскались в воздухе.

Отсюда вид был еще красивее: глазу открывалось глубокое ущелье, по дну которого протекала небольшая речка. Прямо под ними, образуя узкую горловину, русло сдавили две невысокие скалы, и вода с ревом рушилась вниз невысоким водопадом — в воздухе летали клочья белой пены. Берега речки заросли низкорослым кустарником и приземистыми деревцами с белыми искривленными стволами. Полная луна освещала все до мельчайших деталей, воздух был холоден и чист. «Ну, что скажете?» — спросила Таня, как-то пристально глядя ему в лицо. «Замечательно, слов нет!… А спуститься туда можно?» «Спуститься нельзя, можно только подняться.» — она повернулась и показала рукой на вырубленную в склоне горы лестницу, косо уходившую наверх. «Ну что, полезли?» — предложил Франц. «Полезли.» — согласилась Таня. Они пересекли пустынную дорогу и прошли метров тридцать вдоль стены до входа на лестницу. «Снимите свитер.» — посоветовала Таня, завязывая свою куртку рукавами на талии (она осталась в клетчатой байковой рубашке и джинсах). «Снимаю.» — послушно отозвался Франц и, стаскивая на ходу свитер, ступил на первую ступеньку.