Прощай, Византия! - Степанова Татьяна Юрьевна

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82

– Вы справитесь. У вас отличные характеристики. И потом, многого нам от вас не надо. Только информация о семье, о ее членах, круге знакомых, деловых партнерах, о том, что происходит. – Ануфриев не смотрел на Нину, разглядывал свои ногти с безупречным мужским маникюром.

– Эта семья… Да не хочу я быть в этой семье! – воскликнула Нина жалобно. – Абаканов… Слыхала я эту фамилию, как же. Сколько всего на его совести – и ГУЛАГ, и расстрелы. После войны народ только-только вздохнул, такую страшную беду на своих плечах вынес, а они, эти ваши Абакановы…

– Вы будете жить на бывшей правительственной даче министра Судакова, – сухо сказал Ануфриев. – Это их прадед. А госдача сейчас – просто частная вилла. А по поводу генерал-полковника Абаканова… Что, разве кто-то из ваших родственников – дедушек, бабушек – в конце сороковых был репрессирован?

– Нет, слава богу, никто.

– Откуда же тогда такая патетика? Такие филиппики?

– Просто я читала, слышала по телевизору.

– По ящику несут всякий вздор. Журналисты! Что они знают, кроме слухов и сплетен?

– А вы, конечно, знаете все.

– Мы знаем. У нас самая точная информация. – Ануфриев оторвался от своих ногтей и глянул на Нину в упор. – Вот что, милая моя. Вам придется согласиться поработать с нами.

– Катя, я не понимаю. – Нина повернулась к молчавшей Кате, поднялась со стула.

– Да сядьте вы. – Ануфриев встал сам. – По ряду причин мы остановили выбор на вас. Ваша кандидатура обсуждалась не только в этом кабинете. – Он презрительно скользнул взглядом по стенам. – Слушать ваш лепет у меня нет больше ни желания, ни времени. Вам придется согласиться помочь нам.

– Почему вы разговариваете с ней в таком тоне? – спросил Колосов, вставая.

– Потому что я не привык, повторяю, попусту тратить свое рабочее время. Может быть, в вашей организации так принято – не знаю. Меня же учили другому. Вы согласитесь. – Ануфриев наклонился к Нине: – И знаете почему? Вы ведь хлопочете о предоставлении вашим тбилисским родственницам российского гражданства?

– Откуда вы знаете? – спросила Нина.

– Я же сказал: мы навели справки. Всесторонние. Я понимаю ваше горячее желание перевезти вашу родню сюда, в Москву. После этой вашей «революции роз», – он усмехнулся, – интеллигенция, устав болтать на митингах, начала думать, как и чем жить дальше. И правильно, что начала думать. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и прости грехи наши, как и мы… Одним словом, смена местожительства – хорошее дело, верное. Но получение гражданства, переезд из Тбилиси в Москву – процедура сложная, может затянуться на годы. А ваши родственницы – люди пожилые. Как говорится, и целой жизни мало… И племянница ваша – эта балерина. По-моему, очень талантливая девушка. Ей тоже, конечно, надо жить и танцевать здесь… Ну а в Грузии что? Есть там вообще балет? Или только ансамбль народного танца имени лезгинки? Приедет она с каникул, а тут вдруг проблема с визами. Визы – такое дело, знаете ли… Значит, прощай училище, прощай мечта. Ну а с другой стороны, никаких проблем может и не возникнуть. И вопрос предоставления гражданства в порядке исключения тоже можно решить в ускоренном порядке. Так что, Нина Георгиевна, уважаемая, выбор за вами. Я так думаю, вы подумаете… минут пять-шесть, – он положил Нине руку на плечо, – и сделаете правильный выбор. Тем более ничего такого брутального вам делать не придется – просто жить в одной милой семье и сообщать нам совершенно безобидную информацию.

– Я думала, такие методы давно в прошлом, – сказала Нина, освобождаясь от его руки.

– Ой, что такое прошлое? Это еще один миф. Так мы с вами договорились?

Нина молчала.

– Мы договорились. – Ануфриев значительно, победно глянул на угрюмого Колосова – учись, мол, губерния. – Ну а детали вам изложат мои коллеги. Я ненадолго вас покину. – Он выскользнул из кабинета. Тон у него был такой, словно он послал Нине невидимый воздушный поцелуй.

Катя молчала. Молчал и Колосов.

– Они так обеспокоены судьбой этой семьи, потому что этот генерал Абаканов когда-то, сто лет назад, возглавлял ихнее НКВД? – спросила Нина. – Неужели прошлогодний снег – это все еще тайна? Неужели прошлое и правда – миф?

– Нина, когда-то, сто лет назад, «ихнее НКВД» было и нашим тоже. Я вам скажу, почему я и вот Катя, – Колосов искоса глянул на Катю, – почему мы обеспокоены судьбой этой семьи. Вот взгляните, и вот, вот еще снимок, – на этот раз он не ограничился компьютерными файлами, а выложил перед Ниной на стол толстую пачку цифровых фотографий с места происшествия.

Нина невольно отшатнулась, охнула.

– Вы хороший человек, Нина. Вы женщина, вы мать. – Колосов подбирал слова. – Тогда, в Май-Горе, вы старались нам помочь. Я не забыл это дело. И я вас прошу, Нина. Другого такого подходящего человека мы скоро не найдем. Это займет неделю, может, даже две. А за это время черт знает что еще может случиться.

– Ты боишься, что это убийство не последнее? – спросила Катя.

– Я бояться права не имею. Но я знаю одно: это дело очень серьезное. И очень непростое. Иначе эта наша «ошибка резидента», – Колосов кивнул на дверь, – такую бурную активность тут бы не развивала.

– Но ведь еще ничего не известно. У вас и версий каких-то вразумительных, кроме версии дорожного нападения, нет.

– Чтобы появились версии, нужен хоть какой-то объем информации. – Колосов посмотрел на Нину. – Ну что, я могу на вас рассчитывать? На вас обеих в этом деле? Или мне пробивать эту стену одному?

– Один вы поранитесь в кровь. – Нина вздохнула, вернула ему снимки. – А как все это будет организовано? Как я туда к ним заявлюсь?

– Вас порекомендуют как специалиста. Рекомендации будут отличные. А это такие люди, что привыкли все делать через знакомых. Они вам сами позвонят. Думаю, что это будет Константин Абаканов – старший брат убитой Евдокии. Сейчас он фактически глава семьи. С ним вы и договоритесь об условиях, о гонораре. Нет, нет, Нина, тут все должно быть по-настоящему, достоверно. Так что не стесняйтесь, не тушуйтесь. Проявите характер, ну и смекалку тоже. У него и у остальных членов семьи не должно возникнуть и тени подозрений. Никто не должен догадываться, кто вы на самом деле.

Глава 9

КОНСТАНТИН В «ПАНОРАМЕ»

Константин Абаканов-Судаков сидел за столиком ресторана «Панорама», что под самой крышей отеля «Золотое Кольцо». Он только-только закончил обедать, ждал кофе, десерт и коньяк, смотрел на город за окном, расстилавшийся до самого горизонта. Жизнь снова вроде бы входила в привычное полноводное русло. Только вот от жизни этой словно отсекли что-то напрочь острым мечом, и как, чем восполнить эту потерю, было не ясно. И некого было спросить об этом.

Константин сидел за столиком один. Со стороны он выглядел вполне респектабельно, что было немаловажно для этого солидного дорогого ресторана, посещаемого в основном иностранцами. Вполне приличный преуспевающий молодой мужчина, хорошо одетый, гладко выбритый, розовощекий. Хоть и упитанный, пожалуй, сверх меры, однако пока еще не обрюзгший.

Ждал он не только десерт и кофе, но еще и Марью Антоновну Сквознякову – известнейшую в столичных и региональных кругах бизнес-леди, с которой много лет вел дела его покойный отец Константин Ираклиевич и с которой приходилось налаживать контакты теперь ему самому. Марья Антоновна по обыкновению опаздывала, заставляя себя ждать. Но вот наконец она появилась в зале ресторана. Метрдотель почтительно подвел ее к столику, заказанному Абакановым.

Марья Антоновна была полной представительной дамой пятидесяти трех лет. Выглядела она, несмотря на две пластические операции и ежедневное посещение косметического салона, точно на свой возраст. Волосы у нее были не ахти какие смолоду, и поэтому она носила роскошный французский парик «а-ля Элтон Джон и Алла Пугачева», выкрашенный в платиновый звездно-голливудский колер. Одевалась она всегда в самых дорогих бутиках, но, увы, на полной ее фигуре (сто двадцать кило чистого веса) даже произведения от «Прада» сидели отнюдь не сногсшибательно. На этот раз на ней был брючный костюм – настолько весь в пестрых леопардовых принтах, что вам начинало казаться, что это и не женщина вовсе, а толстая раскормленная пантера из зоопарка, учуявшая аппетитный аромат фуа-гра и заскочившая в этот подкупольный панорамный ресторан на огонек. Аксессуаром к туалету служил портфель из кожи аллигатора, который Марья Антоновна крепко сжимала пухлой маленькой ручкой, унизанной перстнями.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82