Сокровища Анны Моредо - Прокудин Александр

– Тише ты, идиот! – зашипел он на Антонио. – Хочешь, чтобы сюда сбежались все соседи? Ты что, и в самом деле настолько туп, что пошел наощупь? Смотри под ноги, осел, и иди вперед!

Изо всех сил Антонио старался не глядеть по сторонам – только на дверь, через которую следовало пройти. Но, не выдержав, он все же бросил взгляд в сторону дивана. Того самого, на котором совсем недавно, застыв в его памяти, словно на жуткой фотографии, лежали поваленные друг на друга бездыханные женские тела.

Диван, как и следовало ожидать, был пуст.

В окно, через которое они три с небольшим недели назад наблюдали за гибелью беглеца-республиканца, беспрепятственно проникал рассеянный лунный свет. Как театральный прожектор, он освещал все на месте трагедии. Стол все так же лежал на боку, стулья были в беспорядке разбросаны вокруг. Разве что тряпки из чемоданов собрали со всей комнаты и кинули в одну общую кучу, под окно.

Антонио разглядел на спинке дивана следы выпущенных Раулем пуль. Выбитый ими войлок клочьями торчал из шелковой обивки в нескольких местах. Взгляд Моредо выхватил странный переход цвета на сиденье дивана – его ткань местами была темнее, чем вокруг. Такого же цвета было и большое темное пятно на полу перед диваном. В нем воедино смешалась кровь всех убитых – ее почему-то никто не убрал.

Одновременно с тошнотворным спазмом, подкатившим к горлу, Антонио получил и грубый тычок в спину – от Рауля.

– Чего встал? То не хотел входить, теперь стоит и рассматривает мебель, будто это Национальный музей Прадо! Вперед, придурок!

Антонио с готовностью подчинился и выбежал из проклятой гостиной в коридор.

Саквояж, за которым они пожаловали, ждал их на том самом месте, где был спрятан. Забравшись под потолочную балку, Моредо сразу же нашарил его рукой.

– Ну что там? Все в порядке? – проявил нетерпение Рауль.

Сверху Антонио было видно, как заблестели хищные глаза его товарища.

– Да, – ответил он. – Не волнуйся.

Моредо спустился вниз и поставил саквояж на стол.

– Забирай, он твой.

– Мой, – повторил за Антонио Рауль. – Хорошо…

Хромая Пако подошел к столу и положил руку на саквояж – словно хотел через его толстую чемоданную кожу ощутить силу, исходящую от богатства.

Рауль щелкнул замком. Заблестевшее в лунном свете золото и драгоценные камни привели его в чувство.

– Сказать по правде, Антонио, лучше бы ты себе все-таки что-нибудь взял, – предложил Пако. – Мне бы так было спокойнее.

– Нет, Рауль, – Моредо был тверд. – Ни за что.

– Понимаешь, – продолжил напарник, – чем крепче ты будешь с этими богатствами повязан, тем больше у меня будет уверенности, что ты удержишь язык за зубами.

Антонио в ответ лишь пожал плечами. Все, что он хотел – чтобы эта страшная ночь побыстрее закончилась.

Моредо подошел к окну и открыл одну из его створок. После всех переживаний и перед тем, как снова идти через жуткую гостиную, ему захотелось подышать свежим воздухом.

Рауль поднял саквояж свободной от костыля рукой, словно к чему-то примериваясь. Вес был внушительным, да, но не таким, чтобы с ним не мог справиться один человек. Даже одноногий.

Пако вернул саквояж на стол и сунул руку в карман шинели. Обратно она вернулась с ножом.

Спрятав руку за спину, чтобы в случае, если Антонио неожиданно обернется, он не увидел угрозы, осторожным, по-звериному мягким шагом Рауль двинулся к нему.

– Это твое решение, Антонио, – произнес он, приближаясь. – Я уговаривал тебя поступить по-другому.

– Да, – подтвердил Моредо, не оборачиваясь. Закрыв глаза, он подставил лицо прохладному ночному ветерку. – Я так решил. И я не буду об этом жалеть.

– А я буду. Ты не представляешь, Антонио, как мне на самом деле будет жаль…

Рауль Пако точно знал, что сделает в следующую секунду. Сначала он ударит своего напарника в правую почку. Потом, когда ошеломленный Антонио повернется, нанесет ему два удара в печень. Затем, еще несколько раз, в область сердца. И на всякий случай, чтобы не было недоразумений, после этого он перережет Моредо горло.

Он сам виноват, этот глупый молодой и наивный андалузец Антонио. Рауль Пако ничего не забывает. И он не хочет жить в страхе, вечно помня, что где-то на свете есть человек, способный заново сделать его нищим или привести на виселицу.

Рауль занес руку с ножом, чтобы отправить Антонио Моредо на тот свет.

Глава 4. Бегство

– Эй! Тут кто-то есть?!

Крикливый, встревоженный голос, раздавшийся от входных дверей, к счастью для Антонио, заставил Рауля Пако изменить свои намерения.

– Тихо! – прошептал он мгновенно побледневшему Моредо. – Если это какой-то сосед или привратник и он один…

Антонио увидел нож.

– Что ты собираешься делать, Рауль? Так нельзя!

– Заткнись! Или я, клянусь…

В это время стало понятно, что привратник, или кто это там был, явился не один, а с компанией. Послышались голоса, как минимум трех мужчин:

– Бегите за полицией!

– Неси свет!

– Дверь взломана! Они еще внутри.

– Эй, голубчики! Не вздумайте шутить, у нас оружие!

Рауль изменил план на ходу.

– Бери саквояж и в окно, – отдал он приказ Антонио. – Но сначала поможешь мне с костылем.

Тем же способом, как до этого бежал от полицейского патруля хозяин квартиры, ее покинули и Рауль с Антонио. Моредо спустил на крышу соседнего дома Рауля, затем скинул ему саквояж, и сам тоже полез в окно.

В этот момент на пороге комнаты появился вооруженный охотничьим ружьем пожилой человек в пижаме – вероятно, разбуженный ночными «гостями» сосед. Мужчина направил ружье на Антонио и громко скомандовал:

– Руки вверх!

Антонио, к тому времени уже почти вылезший в окно, немедленно подчинился, и именно поэтому, утратив опору, гулко рухнул вниз на жестяную кровлю.

Вместе с хромающим Пако они побежали прочь по крыше, слыша проклятия, несущиеся им вслед.

– Я вас запомнил, мерзавцы! – потрясая ружьем, кричал человек в пижаме. – Вас все равно поймают! Разрази вас гром, подлые воры! Эх, если бы у меня было заряжено ружье…

К утру Антонио и Рауль вернулись в казармы.

К обеду их арестовали.

Глава 5. Тюрьма и война

Двое воров в полицейских шинелях.

Физиономию одного из них запомнил сосед с ружьем, а второй, хоть и прятал лицо, но совершенно точно был хромым, на одном костыле.

Отпираться не имело смысла.

Свою вину признали оба, хотя говорил в основном Рауль. Да, после участия в полицейском аресте, они обратили внимание на богатую обстановку в этом доме, и решили наведаться туда еще раз. Маленькое жалование и слабая сила воли – вот настоящие виновники, которых, к сожалению, к суду никак не привлечь.

Что до саквояжа, который видели в руках убегавших, Рауль объяснил это просто и убедительно: саквояж они принесли с собой, чтобы было, куда складывать вещи. Но выбросили по дороге на одной из крыш – он все ведь равно был пустой.

Искать «пустой» саквояж никто не стал.

Что до того, куда он на самом деле девался, об этом знали только Антонио и Рауль. На территории казармы, где одновременно проживают несколько сотен человек, прятать сокровища было глупо, какое бы укромное местечко не удалось отыскать. Пако и Моредо закопали их в развалинах на окраине города, которых, спасибо, войне, в Мадриде в то время было в изобилии.

Приговор, который бы вынес им трибунал в военное время, был бы суровым и однозначным – позорное повешение. Но, учитывая уже мирный период, а также заслуги Рауля Пако в военных действиях и молодость Антонио Моредо, смертный приговор им заменили на 20-тилетний штрафной батальон.

Что, походило на смерть не менее чем повешение.

Антонио, которого в Санта-Монике все еще ждала невеста, решил ничего ей не сообщать. По его просьбе ей написал Рауль, сообщив, что Антонио погиб на службе, и чтобы она его больше не ждала. Она ответила письмом полным горя и отчаяния. Для Антонио это было одновременно и самым счастливым и самым трагическим событием за последние дни (и на многие дни вперед, как оказалось, тоже).