Очень быстро (СИ) - Гут Этта

— Блядь! — растерянно сказал Миха, понимая, что остался на ранее заполненной людьми, мотоциклами и машинами площадке один.

Или?..

В стороне кто-то так же глухо, но вроде бы еще и болезненно выругался. Миха повернулся и увидел, как с асфальта поднимается человек в мотоамуниции. Вот он повернулся спиной, на которую еще и упал свет фонаря, и черная на белом фоне цифра тринадцать, кажется, ударила Михе куда-то прямо под дых, потому что он от неожиданности подавился воздухом и заперхал старым дворовым кабыздохом: гав-кх-х-р-р-р.

Ильза обернулась резко, а потом вздернула вверх визор и даже руками развела, явно не веря своим глазам.

— Ты?!

— Вроде бы…

Миха шагнул ближе и поискал глазами «Гусек». Видно его не было, и это показалось очень странным. Хотя, Ильза ведь, когда ее увидел Миха, поднималась с земли… Упала? Моц улетел дальше? Тогда тот грохот, который потонул в реве общего исхода мог быть как раз результатом его столкновения с чем-то вроде все той же трансформаторной будки…

Что случилось-то, пока сам Миха дурак-дураком пялился на разбегающийся народ и манёвры фольксвагена Алика?

— Ты как? В порядке?

— Нормально, — Ильза глянула Михе за спину, откуда послышался приближающийся звук полицейской сирены и мощных мотоциклетных моторов, и потянулась рукой к себе за спину.

Номер как улика, понял Миха и подошел, чтобы помочь. Тряпка с цифрами оказалась приклеена к куртке просто скотчем. Миха содрал ее, скомкал и сунул в карман своей косухи. Когда срывал, кажется, дернул слишком сильно, потому что Ильза покачнулась.

— Ты точно нормально? Ну-ка, снимай шлемак и посмотри на меня. Голова не кружится?

— Да нормально, Мих. Я нормально, а вот агрегатина моя. Подонок…

— Кто?

Но Ильза, если и собиралась что-то сказать, сделать этого не успела: на опустевшую площадку, лениво взмаргивая синими сигнальными лампами, вкатилась парочка бмвешек характерной бело-синей раскраски. Парни притормозили, а потом, за неимением иных целей, с той же ленцой покатили к Михе и замершей рядом Ильзе. Один полицейский остался сидеть в седле, второй заглушил двигатель, откинул подножку, слез со своего мощного агрегата и, на ходу снимая перчатки, направился к Михе. Он уже, как и положено, начал представляться, когда свет фонаря упал ему на лицо, и Миха с облегчением выдохнул, а после протянул руку для рукопожатия:

— Как здоровье, капитан?

— МихалИваныч, вы? — полицейский заулыбался и с видимым удовольствием Михину руку пожал. — Вашими молитвами. Какими судьбами здесь?

— Да вот — решил девушку поучить на мотоцикле ездить на свободном пространстве, — легко соврал Миха и тоже улыбнулся. — Приехали, а тут толпа. А потом все как ломанули. Я и понять ничего не успел.

— Гоняли… — неопределенно откликнулся капитан и недовольно покрутил головой.

Прозвучало это почти так же, как в устах незабвенного Саида из «Белого солнца пустыни» его «Стреляли…». Миха сказал об этом капитану Игнатенко, которого год назад лечил от «асфальтной болезни», подхваченной им в процессе преследования угонщика, тот засмеялся, козырнул и пошел назад к своему агрегату.

Напарник спросил о чем-то, видимо, интересуясь, почему капитан даже документы ни у кого не проверил, тот ответил, махнул на прощание Михе рукой, после чего мотобатовцы отбыли.

Стартанули неторопливо, но потом ускорились. Причем именно в том направлении, куда основная масса народа и рванула. Получили информацию по рации? Все могло быть, но Миху на самом деле уже абсолютно не интересовало.

— Так кто подонок-то? — он ухватил Ильзу за рукав и опять развернул к себе, всматриваясь ей в лицо. — И что с тобой случилось? «Гусь» твой где вообще?..

Ильза отвела взгляд. Нижняя губа задрожала, но очень быстро замерла, прикушенная зубами.

— Сейчас посмотрим… — начал Миха, и тут за спиной завелся мотор фольксвагена. — Хотя погоди. Сначала скажи: кто победил в заезде?

— Я! Я, мать его! Но теперь поди докажи!

— Так видео же снимали, так что… порешаем.

Миха сказал это, погладил Ильзу по щеке, а потом решительно заступил дорогу вырулившему из-за трансформаторной будки минивэну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 20

Водитель тормознул, за что Миха, после встречи с Ильзой, как видно, словивший адреналиновую волну, поклонился ему чуть ли не в пояс. Алик предсказуемо обнаружился на своем месте — справа от водилы. Миха постучал в окошко, а когда оно уехало вниз, с повышенной вежливостью протянул выданную ему ранее бумажку:

— Моя ставка.

Алик принял, изучил, перевел взгляд на Ильзу, выхваченную из тьмы фарами фольксвагена, и его бледные, обычно неулыбчивые губы поползли в стороны.

— Что ж… Требование законное. Поздравляю с выигрышем, Михаил. А после пусть и победительница заезда за своим призом подойдет, раз уж так… удачно все вышло.

Деньги — нехилая такая пачка, удивившая и, пожалуй, даже шокировавшая — перекочевали сначала в карман Михи. Потом свое получила Ильза.

— Все? — уточнил Алик с легким нетерпением в голосе.

— Только один вопрос, — Миха прислонился к дверце машины и сделал максимально искренне лицо. — Я человек непривычный. Лох, попросту говоря. Дозвольте поинтересоваться причиной того, что мой выигрыш столь велик?

— Потому что не ставил на мою победу никто, — проворчала у Михи за спиной Ильза и рассмеялась горько и зло.

— Интересно, почему, с учетом того, что Нильс — опытная и, судя по тому, что я видел, умелая гонщица, — по-прежнему глядя на Алика, продолжил Миха. — Не потому ли, что упасть она должна была не на финише, точнее, после него, а несколько раньше? И более того, все, кроме меня — лоха и чужака, — об этом знали?

Алик глянул — будто заточкой пырнул, сразу превращаясь из самого обычного, ничем не примечательного человека, в существо опасное, которому дорогу лучше не переходить. Но Миху по-прежнему несло на все той же адреналиновой волне, и он встретил этот взгляд прямым ответным. Алик сморгнул и откинулся на спинку сиденья, задирая лицо к потолку:

— Я не занимаюсь тем, на что вы намекаете, Михаил. Проплаченные подставы на трассе — не мой профиль.

— Но вы и не мешаете заниматься этим другим. И я не намекаю, я это вам прямо говорю.

Алик вздохнул и глянул на Миху, как показалось, с некоторым даже презрением:

— Вам же, Михаил, был дан дельный совет: не лезть куда не следует… Был? Был. Ну вот и не донкихотствуйте понапрасну! Оно того не стоит. И она, — это местоимение он выделил голосом особо, — того не стоит.

— Спасибо. Но я уж как-нибудь сам разберусь. И с ценой или, вернее, ценностью того или иного поступка, и со стоимостью деловой репутации каждого…

Алик ничего не ответил — только боковое стекло поехало теперь вверх, отрезая его от происходящего вне машины, а секундой позже тронулся и сам фольксваген.

— Он все верно сказал, — вздохнула Ильза.

Миха обернулся, шагнул ближе, обхватил ее за шею, притянул к себе, поцеловал в губы, отстранился, осмотрел, чтобы увидеть эффект от своих действий, а потом засмеялся и велел:

— Пошли. Посмотрим, что там с твоим агрегатом. И, надеюсь, ты мне все-таки расскажешь, что произошло. Я видел, как ты ездишь. Что-то не верится, что ты просто взяла и свалилась прямо на финише.

Моц был плох. Старик Бляхер, который в последнее время вспоминался и без того слишком часто, в таких вот случаях, глядя на очередного доставленного к нему в морг покойника с разбитой головой или вдавленной внутрь грудной клеткой, говорил: «Ты смотри, что этот поц учудил! Взял и безответственно умер посреди полного здоровья!».

Нет, понятно, что «трупом» «Гусек» не стал, все-таки не живое существо, а железяка с некоторым количеством умной электронной начинки внутри. Но встреча с кирпичной стеной трансформаторной будки сказалась на нем скверно. Часть осколков разбитого ветрового стекла теперь держались вместе только потому, что от них так и не отвалился гоночный номер, тоже приклеенный скотчем. Миха отодрал и его, лишний раз подумав, что шутки про скотч, которым ремонтируют вообще все и даже что-то строят, не такие уж и шутки. А вот в остальном… На «Гуське» в крошево разлетелись фара и переднее крыло, колесо было точно под замену, а главное, оказалась сильно погнута мощная рулевая стойка.