Монстр из Арденнского леса - Элаф Ника

– Я останусь с вами. Уступим Шмитт возможность найти тайник Боумана. Здесь лежит весь скелет?

– Вероятно. – Она кивнула, явно успокоившись оттого, что он будет рядом. – Но некоторые кости все равно могут быть утрачены.

– Что-то уже можете сказать?

– Это точно женщина. – Янссенс указала на тазовые кости. – Но это пока все.

Марк кивнул.

Оставалось только наблюдать за работой своей криминалистки. Ах да. И еще обед ей принести.

Неожиданно она издала какой-то звук: удивленный и довольный. Опять прозвучавший на удивление сексуально. Марк отогнал ненужные мысли, шагнул ближе. Нашла что-то? Точно. Девчонка, поставив маркер и щелкнув камерой, извлекла из раскопа нож с синеватой ручкой, показала ему.

– Орудие убийства? – нахмурился он.

– Возможно. – Она упаковала нож в пакет. – Вы всегда так торопитесь с выводами, инспектор?

Марк пожал плечами.

– Это пока не вывод, а всего лишь версия. Но вообще, я крайне редко ошибаюсь.

Девчонка тихо фыркнула в ответ на это заявление, явно решив, что он просто решил покрасоваться. Он усмехнулся. Если бы все было так просто…

Сунув руки в карманы, Марк смотрел, как Янссенс возится в земле, и вспомнил, как поймал ее, когда она внезапно чуть не свалилась в прикрытый прелой листвой земляной провал. И как она замерла в его руках. Не испуганно, не напряженно, а как будто доверчиво. Не пыталась вырваться, отстраниться, пока он ее не отпустил, помедлив чуть дольше, чем требовалось. Как будто вся сразу отозвалась на проявленную заботу.

Казалось, она почему-то вычеркнула сексуальность из своей жизни. Стала бояться мужчин. Смущалась из-за прикосновений, с трудом могла говорить на эту тему. Выбирала для отношений нарочито святых бесплотных старцев вроде Жана. Искала защиты, а не страсти. Неужели… насилие?

Твою же!..

Его вдруг захлестнула волна яростного гнева. На тех, кто мог причинить ей боль, на Жана, который этим воспользовался, на себя за то, что сначала злился на нее и, позволив старой ненависти к дяде взять верх, посчитал расчетливой шлюхой. Надо осторожнее. Нежнее. И нет, не ради того, чтобы затащить ее в постель. Просто… Марк вдруг и в самом деле увидел в ней всего лишь девчонку, нарастившую колючки и отчаянно пытающуюся защититься ими от мира. А воевать с теми, кто слабее, он не имел привычки. Что бы там о нем ни говорили, конченым мудаком он все же не был.

– Шеф! – раздался вдруг трубный глас Кристин. – Нашли!

– Я скоро вернусь, – коротко сказал Марк и, обернувшись, крикнул: – Себастьян, принеси кофе для Янссенс! И побудь тут пока!

Девчонка кивнула и продолжила заниматься своей работой.

В участок вернулись уже под вечер. Когда Янссенс немного разобралась с костями и с тем, что нашла в схроне Боумана, а Марк со Шмитт – с найденным оружием, не хотелось уже ни о чем думать. Голова была перегружена мыслями, в таком состоянии анализировать что-то было бесполезно. Да, домой и спать. Утро вечера мудренее. Хотелось как-то сбросить напряжение, но на пробежку и другую физическую активность не осталось ни сил, ни времени.

Однако сон тоже никак не шел, и Марк, уже раздевшись, все же не удержался. Пошел в кабинет, достал копию той самой фотографии из конверта, вернулся с ней в кровать. Закурил, рассматривая снимок.

Янссенс в ближайшее время явно будет не до этого. Интересно, что она сейчас делает? Как проводит вечера в «Берлоге»? За каким-нибудь сериалом или старомодно читает книги? Хотя нет, должно быть, строчит коллегам возмущенные послания об арденнском мудаке. Или даже жалуется Жану…

Его передернуло, и, отогнав неприятные мысли, Марк вгляделся в фотографию. Еще раз остановил взгляд на лице криминалистки. Даже на фото было заметно, насколько она наслаждается кофе. Ей шло, когда она становилась такой расслабленной…

Так, черт, о деле. Где они тогда стояли? Судя по логотипу на стаканчике, возле Мелати, там, где он припарковался, чтобы купить картошку. Но картошки у Янссенс в руках уже не было, она только начала пить кофе. Что ж, значит, время можно вычислить довольно точно. Теперь угол. Снимали откуда-то… между домами. Надо бы заехать туда днем, посмотреть, где там можно спрятаться. Расспросить Мелати, местных жителей, они могли что-то видеть. Жаль, нельзя отправить Шмитт, которая… Марк усмехнулся. Которая в глазах местных была настоящим шефом полиции, таким, как положено: легко находила со всеми общий язык, решала проблемы, знала, кто кому кем приходится. Не он. Он был здесь чужим. Впрочем, это его не задевало. Ну, почти.

Марк отложил фотографию на прикроватный столик, загасил сигарету в пепельнице. Выключил свет.

… Он поднял с пола ее туфлю, подумав, что его криминалистка опять раскидывает свои вещи. Впрочем, это было приятно: ее вещи в его доме. Милый, живой беспорядок, который ему так нравился.

Теперь надо найти вторую… Марк сам не понял, почему ползет на четвереньках, почему вокруг дым и осколки. Красная туфля высовывалась из-за какого-то бетонного блока. Он подполз, накрыл ее рукой, скользнул пальцами выше и вздрогнул, ощутив холодную, скользкую от крови лодыжку.

«Не надо расстраиваться, – сказала Янссенс. – Смотри, какая она красивая. Целая».

Марк посмотрел в могилу, где среди цветов лежала черная белка.

«Целая, в отличие от меня. Ты на меня даже не смотришь теперь».

Он закрыл лицо руками.

«Ну, посмотри же на меня, – не унималась Янссенс. – Это же все из-за тебя, ты в этом виноват, так смотри!»

Она с силой отвела ему руки от лица. Марк открыл глаза…

И проснулся от собственного крика.

Глава 5

Он был в неожиданно хорошем настроении, что случалось редко, особенно после ночных кошмаров. Но утром дурные сны разогнало яркое солнце, залившее и спальню, и кухню, и старую гостиную, отчего весь дом преобразился и словно посветлел.

Марк даже не стал пить кофе дома, решив, что соберет подчиненных в кабинете и по случаю удачного завершения поисков угостит всех самолично. Тем более они все равно таскали у него зерна и пользовались кофемашиной в его отсутствие.

Праздничное настроение хотелось как-то поддержать, и, задумчиво разглядывая себя в зеркале в ванной, он тщательно побрился. Потом поразмышлял, стоит ли надеть рубашку и пиджак или даже… свитер винного цвета. Мать подарила несколько лет назад, заявив, что ему идет такой оттенок и надо носить не только черное. Кажется, свитер был от какого-то модного бренда и поэтому стоил кучу денег, но Марк в этом особо не разбирался. Ему казалось странным тратить время и силы на то, чтобы заниматься такой ерундой. Дорогие вещи от дешевых он отличал чисто тактильно: кашемировый свитер было приятно трогать. Впрочем, он все-таки надел рубашку и пиджак. Сегодня он шеф, который вместе со своей командой хорошо продвинулся в расследовании и хочет подчеркнуть торжественность момента.

В участке его ждала… доска. Которую Себастьян все же откуда-то приволок и теперь пытался убедить Кристин, что доска должна висеть на стене в кабинете шефа. К ней прилагались кнопки с головками в виде крошечных кактусов, моток красных ниток и маркер. Как ни странно, настроение не испортило даже это безобразие.

– Совещание через десять минут. Где Янссенс?

– Уже у себя, – доложил Себастьян.

– Сообщите ей.

– А доска? – Себастьян иногда умел смотреть взглядом мученика, которого уже привязали к дереву и собираются расстрелять из луков, но он все равно продолжает нести свет истины своим мучителям.

– Что доска? – фыркнул Марк. – Отнеси ко мне в кабинет, только закрепи нормально, чтобы не свалилась никому на голову.

Себастьян просиял, как будто к мученику спустился ангел, вытащил из него все стрелы и сказал: «Неси доску, и воздастся тебе, ибо за свой подвиг ты будешь вознесен живым на небо!» Кристин покачала головой, но ничего не сказала, проводив Матье взглядом, когда тот унесся искать крепежи.

Марк прошел в кабинет, открыл окно, закурил, стараясь продлить предвкушение. Чего он ждал больше: обсуждения вчерашних находок или…