Главная героиня - Голдис Жаклин

Я смеюсь – опять эта история с листьями на ветру, – но она остается серьезной, и я прячу улыбку.

– Ладно, понял, ты серьезно. – Я пытаюсь осмыслить это, уложить в голове, что Рори, которая любит – обожает! – быть в эфире, чувствовать адреналин, суету и постоянно что-то менять, внезапно хочет уехать в никуда и остаться наедине с деревьями. – Я могу работать в тишине. Я могу работать в сельской местности. Я могу работать с деревьями, – я стараюсь выглядеть убедительным.

Рори одаривает меня веселой улыбкой.

– Конечно. Конечно, вы можете, мистер Переговорщик-с-сирийскими-торговцами-оружием. Послушай, я ценю, что ты сюда приехал, извинился за то, что случилось между нами, рассказал, что с тобой происходило, но у меня немного голова идет кругом. Дело не только в тебе. Ты читал книгу?

– Книгу? – Мои плечи напрягаются. Я собирался прочитать ее вчера вечером, но после первой страницы задремал. Смена часовых поясов, а еще недели бессонных ночей, тоска по Рори, размышления о том, смогу ли я когда-нибудь исправить случившееся… Сегодня утром я проспал до будильника, у меня едва хватило времени собраться, не говоря о том, чтобы прочитать книгу.

Мне нужно ее прочитать.

– Книгу твоего автора? – спрашиваю я, все еще пытаясь выиграть время. Она ее читала? Черт. Неужели она знает?

Нет, не может быть, успокаиваю я себя. Если бы она знала, то сразу прямо сказала бы об этом.

– Да. – Рори смотрит на меня с любопытством. Не обвиняюще. Слава богу. – Книгу Джиневры.

– Еще нет, – я стараюсь говорить беззаботно. – Прошлой ночью я вырубился, как только вернулся в свое купе.

– О-о.

– Что? Она написала что-то… плохое? – Честно говоря, я считаю, что это безумие со стороны Рори согласиться стать главной героиней. Я к тому, что у книг Джиневры огромная аудитория. Даже знакомые мне юристы, даже дипломаты, которые почти никогда не читают ничего, кроме сухих биографий, читали ее. Я сам не увлекаюсь художественной литературой, но книги Джиневры я видел в каждом аэропорту, она была на всех световых табло.

После того, как я согласился на интервью, я потерял сон.

Могла ли Джиневра догадаться… написать что-нибудь о…?

Нет. Я ничего не говорил, так откуда ей знать? Но она ведь беседовала с каждым из нас. Нет и нет, это невозможно. И все же я должен прочесть эту книгу как можно быстрее. Может быть, мне удастся быстренько пролистать ее перед нашим походом.

– Не знаю, плохое или просто странное. Что-то показалось мне… ну, не знаю, необычным, что ли. Но, если ты не читал, не обращай внимания.

Пронесло. Черт. Я чувствую, как жар разливается по моей шее.

– Сегодня возьму с собой на пляж.

Она кивает.

– Я не настаиваю.

– Это книга о тебе, Рор. Конечно, я хочу это прочитать.

– Хорошо. Послушай, Нейт, мне нужно, чтобы ты дал мне время. Мне нужно подумать. Я не ожидала, что ты появишься здесь и скажешь все это. Ты был… мы были… в общем, у нас все было прекрасно, понимаешь? А потом ты ушел от меня, и мне пришлось смириться с этим.

– И ты это сделала? Ты примирилась? – Мой голос упал до шепота.

– Не знаю. Мне нужно время.

– Ладно. Конечно. – Я чувствую себя больным. Злюсь на себя за то, что так сильно все испортил.

Рори кивает, скрещивает ноги – и мне начинает казаться, будто ее можно обнять. Боже, мне так хочется обнять ее! Но я знаю, что не вправе.

– Нейт…

Я чувствую прилив надежды.

– Да?

– Не мог бы ты… мне необходима еще пара минут, прежде чем мы уйдем. – Она указывает на дверь.

– Я… о-о. Да, конечно. Конечно, – я неуклюже встаю. – Я просто…

– Скоро увидимся на прогулке. У нас впереди целый день и вся поездка. Наберись терпения, хорошо?

– Хорошо, – соглашаюсь я, потому что мне больше ничего не остается. – Мне правда жаль.

– Знаю, – она печально кивает.

Дверь приоткрывается, Рори вроде не прогоняет меня из своего купе, но я все равно чувствую невидимую волну энергии, заставляющую меня отступать еще и еще, пока я не переступаю порог, затаив дыхание, надеясь, что она скажет: «Подожди! Не уходи!» Но ее губы не произносят ни слова. Вместо этого они складываются в решительную, хотя и мягкую улыбку – улыбку церемониймейстера, – добрую улыбку, которая, несомненно, удерживает любого от желания подойти слишком близко. Я видел, как она одаривала ею коллег, знакомых, парня из нашей любимой кофейни, который мог быть излишне разговорчивым и общительным.

И в последний раз улыбнувшись, Рори закрывает дверь у меня перед носом.

Глава девятая. Рори

Водитель везет нас от железнодорожного вокзала Специи до Портовенере, затем мы садимся в катер и отправляемся в потрясающий Риомаджоре, самую южную из пяти рыбацких деревушек, входящих в состав Чинкве-Терре. Перед отъездом мы получили от Габриэля солнцезащитный крем и воду в бутылках. Его густые темные волосы были особенно красиво уложены. Он уточнил, не хотим ли мы, чтобы он сопровождал нас, и я, поблагодарив, отказалась. Так много напряжения сложно выдержать, воссоединение нашей четверки уже ощущается как пик торнадо, грозящий уничтожить все через пару секунд.

Как бы то ни было, Нейт с энтузиазмом вызвался провести нас по пяти городам вместо Габриэля.

– Фабрицио Сальваторе [24] будет вашим гидом по Sentiero Azzurro! – объявляет он, пародируя итальянский акцент, надевая свою новенькую соломенную шляпу, за которую заплатил слишком много евро первому встречному торговцу. Фабрицио Сальваторе в прекрасной форме, воодушевлен и напевает «Volare», пока катер набирает скорость и морская вода брызжет нам в лицо. Нейт всегда примеряет на себя новый образ, когда мы путешествуем вместе. Нынешний совершенно придурковатый, совсем не политкорректный, и противоречит его обычной уравновешенности. Но я благодарна ему за то, что он в хорошем настроении после своих откровений за завтраком.

Мы высаживаемся на берег в самой, на мой взгляд, очаровательной деревне, которая когда-либо существовала: галечный пляж, окаймленный гаванью с разноцветными лодками, покачивающимися в спокойном море, а выше – на крутом утесе домики пастельных тонов, словно тянущиеся к небу. Мы выстраиваемся в очередь чтобы сойти на берег, и, пока стои́м, Нейт слегка гладит меня по плечам. Возможно, из-за того, что мы не смотрим друг другу в глаза, я позволяю себе погрузиться в это прикосновение с неожиданным удовольствием. Больше всего мне понравилось в жизни с Нейтом то, как мы, сидя на диване, смотрели «Умерь свой энтузиазм» [25] и он массировал мои ноги. «Вот оно, – думала я, удивляясь самой себе. – Вот такой жизни я хочу». Однако следующим вечером мы снова крутились как белки в колесе, я на приеме, а он собирал чемоданы. Тишина и умиротворение словно испарялись.

Когда Нейт разорвал нашу помолвку, Макс, как чуткий старший брат, прислал мне дорогое приспособление для массажа шиацу. «Нейтозаменитель», – подарок, который был очень кстати. В записке говорилось: «Я всегда буду рядом с тобой, когда захочешь поговорить. Но уволь меня от массажа стоп».

Пока Нейт продолжает напевать свою ужасную интерпретацию итальянской классики, мы вчетвером сходим на берег и принимаемся бродить по узким средневековым улочкам, поднимаемся по крутому каменистому холму. Балконы из кованого железа цепляются за бледно-желтые многоквартирные дома, белье жителей деревни развешано на решетках.

Макс покупает мороженое, а еще нет и десяти.

– Куда мы катимся? – изумляется Нейт с нарочитым акцентом Фабрицио, переводя взгляд с шарика страчателлы [26] на длинные худые конечности Макса. Я с трудом сдерживаю смех, глядя на своего брата, похожего на Гамби [27], в здоровенных походных ботинках и теквир [28]-шортах, застегнутых на тысячу молний, точно он собрался в поход на Гималаи. Хотя, скорее всего, этими покупками занимался его ассистент.