Приворотный амулет Казановы - Александрова Наталья Николаевна

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57

Пока они ели, она обстоятельно, в красках, пересказывала свой разговор с Горбуновым.

– Так что можем спокойно его исключить и Алика вычеркнуть, не из-за него весь сыр-бор, – закончила она, – очевидно, все же все было направлено против жены Ольховича. Но вот как к нему подобраться…

– Утро вечера мудренее, – сказал Илья Борисович, – не думайте, что мне неприятно ваше общество, но вам нужно отдохнуть.

Полина и сама едва сдерживала зевоту. Ванная в этой квартире была огромной, как и сама квартира, хоть и требовала ремонта. Полина налила воды в ванну, стоящую едва не посредине помещения, и погрузилась в нее с головой. Потом вынырнула и увидела, что на стуле возле ванны лежат два полотенца и махровый халат, поношенный, но чистый.

После Илья Борисович привел ее в комнату, которую он именовал гостевой. В квартире было три большие комнаты – гостиная, спальня хозяина и гостевая, в ней жили дети и внуки Ильи Борисовича, когда приезжали из-за границы. В комнате была удобная кровать с ортопедическим матрасом, туалетный столик с тройным зеркалом, одну стену занимал шкаф-купе, от пола до потолка.

Кровать была широкой и удобной, постельное белье – чистым и мягким, но Полина уснула не сразу, потому что перед тем, как лечь, посмотрела криминальные новости. Там повторяли ее историю и показывали фотографию, а потом выступал какой-то полицейский чин и бубнил, что они бросят все силы на поимку преступницы и что усилили бригаду следователей, теперь там самые лучшие кадры.

– Ничего не делают, – вздохнула Полина, – зациклились на одной мысли. Спокойной ночи, Илья Борисович.

– Приятных снов, – грустно улыбнулся старик ей вслед.

Но сны не приходили. Полина ворочалась на кровати и думала, что она делает здесь – в незнакомой квартире, куда пустил ее человек просто по доброте душевной, да еще и с риском для собственной жизни. Вот ведь было у нее множество друзей и знакомых – сотрудники, приятели, институтские друзья, и вот стоило попасть в передрягу – никого не осталось, совершенно не к кому обратиться. Мама далеко, и слава богу, что так, еще не хватало позора. Хотя, может, полиция уже и до мамы добралась.

Теперь она одна, совсем одна, только чудаковатый старик за стенкой, больше не на кого рассчитывать.

Полина села на кровати, отпихнув подушку. Как это она одна? А как же Евгений – человек, без которого она не мыслит дальнейшей жизни? Это ее судьба, ее единственный мужчина, только ее, он – та самая половинка, которую ей повезло найти в достаточно раннем возрасте. Они будут вместе всю жизнь.

Так она думала раньше, всего два дня назад. То есть она думает так и сейчас, это никуда не ушло, но вот странно, она не вспоминала про Евгения со вчерашнего дня. А раньше, с тех пор, как они познакомились, с самого первого дня, она думала о нем постоянно. То есть даже не думала, он всегда был с ней.

Внезапно Полине до боли захотелось прижаться к нему, обхватить его горячими руками и раствориться в нем, в ее любимом мужчине. Как он? Чем он сейчас занят? Думает ли о ней, беспокоится ли? Конечно, волнуется, места себе не находит, не спит, гадает, куда она делась. А она даже не может позвонить.

Ну, вот если сейчас пробраться в прихожую и набрать номер на стационарном телефоне… И сказать всего два слова: я жива.

Нельзя, полиция может прослушивать этот телефон, говорил же Илья Борисович, что его подозревают. Не в убийстве, нет, а в сокрытии улик. Так что с них станется поставить его телефон на прослушку. А уж телефон Евгения-то точно они слушают, думают, что рано или поздно Полина у него объявится. То же касается и мобильника, так что звонить нельзя.

Полина вздохнула и улеглась, взбив подушку. Она не может еще раз подвести любимого человека, к тому же рядом с Евгением она слабеет, а ей нужна ясная голова. А с Евгением… ей хотелось быть маленькой девочкой, чтобы он заботился и все решал за нее.

Он и относился к ней соответственно – называл малышом и деткой, слегка подсмеивался, как будто она и впрямь маленькая девочка. Полина вдруг вспомнила его взгляд, когда сказала ему, что умеет стрелять из пистолета. Сначала он поглядел изумленно, как будто кукла выскочила из розовой коляски и взяла в руки пистолет. Потом в его глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение, всего на секунду, и только потом там появилось беспокойство за нее, тревога и боль.

Полина тут же опомнилась – что за бред? Ведь это – Евгений, ее мужчина, ее половинка, ее счастье! Она не мыслит без него дальнейшей жизни!

Очевидно, такие мысли приходят в голову от стресса. Еще бы, в такую попасть передрягу!

А вот Николай всегда признавал ее самостоятельность, подумала она, не глядел на нее свысока, хоть был старше и умнее. Тем не менее он не вел себя с ней так, как будто она маленькая девочка. Хоть и муж. Бывший муж.

Сон все не шел. Она встала, босиком подошла к полке с книгами, чтобы что-то почитать на ночь. Книги у Ильи Борисовича были специфические – или кулинарные, или по психиатрии. Среди них случайно попалась какая-то старинная книжка – еще с дореволюционной орфографией, да к тому же и без обложки и даже без начала.

Полина от любопытства прочла первую строчку:

…Весной 1749 года в свите венецианского генерал-предикатора я прибыл на Корфу…

Ей стало интересно, она взяла книгу в постель и снова начала читать:

…Весной 1749 года в свите венецианского генерал-предикатора я прибыл на Корфу. Как и везде, где мне случалось бывать, первым делом я узнал, где собираются играть знатные господа. В первый же вечер я попал в дом одного местного купца, где составилась славная компания. Играли в фараон, и мне на удивление везло. Напротив меня сидел некий офицер, к которому фортуна была крайне нелюбезна: он проигрывал игру за игрой и вскоре вынужден был играть в долг.

– Ничего удивительного, – проговорил вполголоса мой сосед, молодой дворянин из Падуи, – это кавалер Строцци, которому сопутствует необыкновенный успех у прекрасного пола. А известно, что редко кому везет и в картах и с женщинами. Вы, должно быть, исключение, любезный Казанова.

Я с любопытством взглянул на кавалера Строцци.

Это был мужчина лет тридцати пяти, с длинным носом и унылым лицом. Маленькие глазки его смотрели в разные стороны, одно плечо казалось выше другого. К тому же держался он не как положено человеку хорошего воспитания.

– Вы, должно быть, шутите, милорд, – так же тихо ответил я соседу. – С такой неказистой внешностью и дурными манерами он может иметь успех разве что у кухарок или прачек, да и то если хорошо заплатит им за услуги!

– А вот и нет, – мой сосед усмехнулся. – К всеобщему удивлению, кавалер Строцци одну за другой соблазняет самых красивых и недоступных женщин. Если вы не верите, дорогой Казанова, предлагаю вам биться об заклад. Выберите самую привлекательную даму в здешнем обществе, и посмотрим, кто быстрее сможет добиться ее благосклонности: вы или Строцци. Я готов поставить на его победу вот этот перстень, – и падуанец показал мне прекрасный перстень старинной работы с большим изумрудом в форме ясписа. – Этот перстень – фамильный, – добавил он. – Мой прадед привез его из Константинополя.

– Я принимаю ваш вызов! – воскликнул я и выставил против перстня недурную золотую табакерку, которую подарила мне одна красавица в Генуе.

Табакерка эта была мне дорога как память, но я ничуть не боялся лишиться ее: слава кавалера Строцци казалась мне сильно преувеличенной, и я не сомневался, что одержу легкую победу.

– Кого же из здешних дам вы хотите назначить предметом спора? – спросил падуанец.

– Я мог бы предоставить вам право выбора, но, пожалуй, не стану этого делать. Как вы знаете, я совсем недавно прибыл на этот остров, но уже слышал о несравненной красоте и добродетели Моны Лауры, жены купца Арчимбольди. Пусть же Мона Лаура будет нашим прекрасным призом!

– Отличный выбор! Тем более что муж Моны Лауры на прошлой неделе уехал по торговым делам на Корсику, так что у вас не будет препятствий.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57