Бар на окраине (СИ) - Кроткова Изабелла

И внезапно меня пронзило ощущение, четкое и непреложное, как сама истина. Этот год — последний. Следующего может не быть. Лови минуты, дыши ими, как весенней сиренью, как летним дождем, как снежной метелью.

От пришедшего будто с небес откровения я вдруг задрожала, как продрогший щенок. Полезла в карман за сигаретами и только с третьей попытки смогла прикурить.

Эй, Арина, что за настроения?!.

Я поперхнулась горьким сигаретным дымом.

Неожиданно в голове всплыли пророчества гороскопа.

«Все еще можно изменить, однако времени на это остается совсем немного…»

Не пойму, о чем речь, но состояние настолько тягостное, как будто со всем тем, что вижу сейчас, предстоит проститься навеки.

Если я не изменю чего-то.

Мысли суетно забегали в голове, из глубины груди застучало сердце, прорываясь к разуму — вспомни все и действуй!

Откуда-то налетел резкий ветер, он колыхнул еловые ветки, и крупные алые шары зазвенели, стукаясь друг о друга.

Этот звон прозвучал как поминальный набат.

Я стряхнула пепел. Да что это со мной?! Неужели я что-то предчувствую? Или вся цепь разрозненных странных бесед, обрывков фраз, таинственного шепота обступает меня и затягивает в свое сужающееся кольцо так, что даже дышать тяжело?..

А ведь, если вдуматься, то каждый раз гороскоп говорит правду! Впервые я краем уха услышала его в тот день, когда он предрекал перемены. И действительно, все изменилось, и не просто изменилось, а поменялось полностью. Наступила другая жизнь.

Именно в этот день.

Следующее его предсказание гласило что-то вроде «Сегодня имеет значение все услышанное, даже мимолетно…»

И как раз после этого я бог весть зачем полезла под стол Ивана Ильича… Неужели это правда? А если все услышанное имеет значение, тогда и шепот у двери, и речи водителя Сергея о дурной славе бара… тоже имеют значение.

Но самую большую тревогу вызывали у меня слова человека в зеленой шляпе. Простые, но пробирающие до самой глубины.

…А где ты видишь людей-то? Здесь людей всего двое, а остальные…

Эти слова не шли из моей головы всю вчерашнюю ночь. И они же были первыми, о чем я подумала, проснувшись.

…и этим двоим нужно держаться вместе. Поодиночке им не спастись. Да и вместе будет сложно…

Я пыталась забыть эти слова, выкинуть из головы, как случайно услышанную ничего не значащую чушь, дурацкую шутку, но нет. Они прочно укоренились в моем сознании. И если прибавить к ним якобы дурную славу бара, дрожь в руках шофера, который впервые отвез меня туда, то их смысл становится еще более жутким.

Срок близок, и тогда…

А что за срок? И что случится тогда?

Те же вопросы, которые вдруг созрели в моей голове, помнится, задал мужичок в сером — собеседник того, что в шляпе. И на них был дан тихий ответ. Но как раз в эту секунду завопила взбежавшая на сцену Лилька.

Бог ты мой, как невовремя! Помедли она хотя бы одно мгновение…

Я начала судорожно припоминать лицо посетителя в шляпе, но сколько ни пыталась вызвать в памяти его образ, передо мной вставало только расплывчатое пятно. Как же мне распознать этого человека, если он придет, скажем, завтра?.. Ведь совсем не факт, что он опять будет в шляпе, пиджаке и свитере…

Я задумалась.

В баре в основном бывают одни и те же люди. У меня нет возможности особенно вглядываться в них — в зале я бываю нечасто, но, судя по их заказам, это завсегдатаи, которые почти всегда берут одно и то же.

Мысли завертелись быстро-быстро, как шестеренки в часах. Когда бар закрывается, Таня не утруждает себя уборкой посуды и оставляет ее мне.

Я вспомнила, что с заднего столика в центре я всегда убираю чашки с недопитым зеленым чаем; с крайнего у двери, где частенько заседает девица в ботфортах (ее я, кстати, почему-то запомнила) — пару бутылок из-под пива «Рыжий мельник», со столика у окна — куски недоеденной пиццы с лососем и маслинами.

А что же заказывали те двое?..

Я напрягла память.

Самих заказанных ими блюд я не помню. На стол я не смотрела… Но пахло, кажется, запеченной форелью.

Они ушли не перед самым закрытием, а раньше, поэтому Таня унесла посуду, и больше об их кулинарном выборе я ничего вспомнить не могу.

Докурив сигарету, я тут же достала следующую, поднесла ее к губам, пытаясь припомнить разговор в подробностях, и вдруг память выкинула, будто открытку из ящика, фразу, с которой он начался.

— Хорошо-то тут как! — внезапно прозвучал в моей голове голос мелкого мужичка. — В первый раз ем такой вкусный салат со шпинатом!..

Салат со шпинатом!

У меня даже ладони вспотели от волнения.

Я закурила так нервно и судорожно, как будто у меня вырывали сигарету.

Коль салат ему так понравился, не исключено, что он захочет полакомиться им и во второй раз. К тому же, и салат, и запеченную форель заказывают редко. Все это очень хорошо. Будем надеяться, что когда друзья посетят наше заведение в следующий раз, их вкусы не изменятся. А я буду следить за Таней, выглядывая время от времени из подсобок, ведь бегать то и дело в зал я не могу, да и свободный столик, за которым я могла бы устроиться, бывает нечасто. И если на ее подносе окажутся одновременно оба эти блюда, они почти наверняка будут их заказом.

Таким образом, в конце концов, я подкараулю их и тогда точно узнаю, кто есть кто.

Пока не приблизился срок.

ГЛАВА 19

— Ну как ты себя чувствуешь?.. — едва я ступила на порог своей каморки, в дверь заглянула Полина.

— Привет, гораздо лучше!

Я поймала себя на мысли, что разглядываю каждую черточку ее лица.

— Ну вот и хорошо. Возьми скорее ключ, Лидия Никитична сказала, нечего тебе бегать лишний раз туда-сюда. От этого может голова закружиться.

Надо же, какие все заботливые!..

В душу прокралось тихое сомнение. Может, зря я?..

На ладонь лег ключ от кабинета.

— Спасибо.

— Приходи потом чай пить.

Доброжелательная черноокая Полина ушла, а я переоделась в синий рабочий халат, продолжая размышлять про себя.

Если они не люди, то кто?!.

Внезапно я разозлилась. Люди, не люди… Ходят тут всякие, заказывают форель, несут бред, а я расхлебывай!.. Между прочим, люди, те, что в культурном заведении, а именно, в библиотеке Панкратова, не относились ко мне так, как здесь относятся якобы не люди. А некоторым просто делать нечего, шляются ночами по сомнительным барам, едят салаты со шпинатом и чешут языками, тогда как люди или нелюди вокруг них вкалывают!

Мгновенно взвинтившись, я схватила ведро и со шваброй подмышкой двинулась к кабинету.

Всунула ключ в замочную скважину и отворила дверь.

Потом закрыла ее поплотнее.

В кабинете было тихо и свежо — наверху, под потолком, работала вентиляционная система.

Осторожно оглядевшись, будто кто-то невидимый мог наблюдать за мной из-за угла, я присела на корточки и залезла под стол.

Вот он, мой золотой ключик!

Я ковырнула его пальцем. Безрезультатно. Потом вынула из кармана предусмотрительно принесенную из дома отвертку и повторила свои действия.

Ключ, похоже, начал поддаваться… Сейчас еще разок…

Снаружи послышались неуверенные шаги.

Они медленно приближались к двери.

Я замерла с отверткой в руке. Кто там еще?..

Возникло странное ощущение, что за дверью кто-то стоит.

Не дай бог меня застигнут за этим занятием!.. Сейчас проверю, что там происходит.

Я вылезла из-под стола, отряхнулась и прислушалась.

Да вроде бы все тихо, но в душу просочилась какая-то тревога.

Я взяла с подоконника кувшин для цветов. Он был пуст.

Надо налить воды, а заодно…

Стараясь ступать бесшумно, я подошла к двери и резко распахнула ее.

И тут же от двери отскочила растрепанная Лилька, потирая ушибленный лоб.

Разбросанные мысли опять собрались вместе. Я настороженно прищурилась.

— Ты что тут делаешь? — голос, помимо воли, прозвучал слишком резко.