- Неприятная история, - согласился Джерико.
Тем временем они выбрались на главную дорогу, и "мерседес" понесся к дому Бауманов. Дэвид повернулся к Джерико:
- Когда я узнал, что в вас стреляли, я подумал, не занесены ли вы в черный список Большого Господина.
Джерико ответил кривой ухмылкой:
- Теперь-то уж точно. Недавно я врезал ему пару раз. Наверное, по возвращении я обнаружу свои пожитки на лужайке перед домом.
- Берегитесь его, мистер Джерико. Он не оставит вас в покое, даже если ему придется посвятить этому всю оставшуюся жизнь. Он такой.
Над холмами висела голубоватая дымка, предвещая, что день будет по-летнему жарким. Джерико бросил взгляд на часы и удивился, обнаружив, что время приближается к часу. Торжества, посвященные собранию фонда, то есть то, ради чего он приехал, должны были начаться ровно в два.
- Что общего у вас с ребятами из коммуны, Дэвид?
- Почти ничего, - ответил Дэвид и поднял руки к лицу, которое было все таким же бледным. - Я люблю их, но у меня не хватает духу на соответствующие поступки.
- Какие, например?
- Я не могу жить, как они. На них ополчился целый мир, исповедующий культ смерти, их преследуют полчища злобных идиотов. Они же ненавидят войну, ненавидят, когда люди негуманны друг к другу, они считают, что люди не должны испытывать друг к другу ничего, кроме любви.
- Вы говорите о свободной любви?
- Вы не понимаете меня, - сказал Дэвид. - Знаете, вчера я притворялся. Я знаю, вы верите в то же, что и они, только вы живете по-другому. Вы ненавидите насилие, но ваша красная машина вам нравится.
- Ну и что?
- Вы не смогли бы купить себе машину за шесть тысяч, если бы не пошли на компромисс.
Джерико рассмеялся:
- Вы тоже идете на компромисс, парень. Я намекаю на пиджак за полторы сотни, в котором вы были вчера вечером.
Дэвид кивнул:
- Вот это я и имел в виду, когда говорил, что между мной и Конрадом с его ребятами нет почти ничего общего. Я пытаюсь внушить себе, что верю в то же самое, что и они. Но жить так, как они, я не могу. Мне нравится ваш "мерседес". Я люблю, когда на мне чистые белье и рубашка. И я не хочу ни с кем делить свою девушку, - с горечью закончил он.
Джерико взглянул на него:
- Джуди тоже одна из них?
- Она была с ними, когда я ее встретил.
Они приближались к усадьбе Бауманов. Навстречу им двигался поток машин - очевидно, весь город направлялся к старому дому Уолтура, чтобы посмотреть, что там стряслось.
- А что это за история с Уолтуром, Дэвид? Каким образом Конраду удалось завладеть правами на его землю?
- Старик Уолтур давно уже не живет здесь, - ответил Дэвид. - Думаю, ему уже далеко за девяносто, и уже лет двадцать, как его увезли в дом для престарелых. Но знаете, он совсем не дряхлый. Кое-кто в городе пытался объявить его недееспособным, но у старика оказались отличные адвокаты. У него был внук, может быть, даже правнук, который преподавал в Калифорнийском университете. Этот внук там выступал на стороне революционно настроенных студентов и погиб, пытаясь прекратить драку между студентами и полицией. Полицейские забили его насмерть. Конрад был его студентом. Когда это произошло, он отправился к старику, чтобы все ему рассказать. Видимо, из всей семьи внук был для старика единственным близким человеком; все остальные просто ждали, когда он умрет, чтобы пустить на ветер его деньги. А между стариком и внуком была настоящая любовь. Так что... - Дэвид пожал плечами. - Когда Конрад поговорил со стариком, тот отдал свой дом коммуне. Старик все законно оформил. Никто не имеет права выставить ребят с его земли. Даже Великому Алексу не удалось найти никакой лазейки. Конрад все равно не уйдет оттуда.
- Если только его не посадят лет на десять за взорванные машины, добавил Джерико.
Они свернули к металлическим воротам усадьбы и покатили по голубоватому шоссе, затененному дубами, березами и соснами. Шоссе перешло в красивый каменный мост, выгнувшийся аркой над прозрачным ручьем шириной около сотни футов. Джерико подумал, что в нем, наверное, разводят форель. Силуэт дома уже вырисовывался впереди. Полуденное солнце заливало его своими лучами, пробиваясь сквозь верхушки деревьев, так что окна горели огнем. Машин перед домом не было.
- Похоже, все уехали, - заметил Дэвид.
Джерико бросил взгляд на часы:
- Мы опоздали. Все, наверное, уже уехали на торжества. Вам нужно переодеться?
Дэвид кивнул.
- Будьте готовы минут через десять, - бросил Джерико ему вслед.
Джерико вышел из машины и вслед за Дэвидом вошел в парадную дверь. Вельветовый пиджак он нес, перебросив через руку. Ему не хотелось его надевать из-за пятен крови. В доме царила необычная тишина. Джерико заглянул в столовую и убедился, что там все убрано после завтрака. Скорее всего, кому-нибудь из слуг поручено передать ему сообщение.
- Встретимся внизу, - сказал он Дэвиду.
Молодой человек поднялся в свою комнату, а Джерико прошел через столовую и толкнул вращающуюся дверь, что вела в кухню. Кухня была огромной, как в гостинице, и вся сверкала белой эмалью и хромом. Всюду полный порядок, но ни души не видно.
Джерико снова вышел в холл и поднялся к себе. Он был почти уверен, что Бауман вынес его вещи из спальни, но все оказалось на месте.
Он разделся и вошел в душ. Его не покидало неприятное ощущение, что и сам он, и его одежда пропитались запахом дыма, крови и смерти. Он стоял под обжигающими струями и намыливался, потом выключил горячую воду, и на кожу обрушились ледяные иголочки. В заключение он яростно растерся большим турецким полотенцем.
Подойдя к комоду, чтобы взять чистые шорты, рубашку и носки, он обнаружил записку, прислоненную к его дорожной сумке, в которой лежали зубная щетка, расческа и прочие туалетные принадлежности. На сером бланке красовалась эмблема с надписью "Бауман-Холл". Он прочитал записку:
"Надеюсь, что у тебя и твоей подруги найдется время заглянуть в фонд. Напоминаю, что вы оба приехали сюда по случаю аукциона.
Боб.
P.S. Остерегайся Алекса Б. Особой любви он к тебе не питает. 12.25".
Боб Уилсон не расстался со своими армейскими привычками, указав в записке время, когда написал ее. Джерико подошел к ночному столику и взял свои часы, которые оставил там, направляясь в душ. Без трех минут час. Аукцион был назначен на два. Джерико стоял голый и мрачный. Утро испорчено. Они с Таней расстались около десяти. Странно, что через два с половиной часа она все еще не вернулась. За это время можно было раз пять преодолеть расстояние от города, даже если идти пешком.
