Первые две ловушки оказались пустыми. Мое сердце билось учащенно, и не только потому, что управляться одной рукой было очень трудно. В третьей ловушке оказался большой угорь. Я выкинул его за борт и продолжал вытягивать трос.
Четвертая ловушка была пустой. Пятая тоже.
В шестой ловушке, когда она еще находилась в прозрачной воде, я увидел какой-то небольшой прямоугольный предмет.
Подняв ловушку на борт, я сунул левую руку в отверстие и вытащил оттуда покрытую эмалью металлическую коробку, типа сейфа, которую Генри хорошо закупорил, прежде чем опустить в море. Я резко повернул румпель и направил лодку к выходу из скального окружения.
Глава 12
Коробка-сейф стояла на столе, блестя в лучах солнца, отражающихся от воды. Генри любил, чтобы его окружали солидные вещи. День обещал быть теплым и влажным, через открытое окно слышались крики чаек и стук пишущей машинки Инид из офиса.
— Так вот это что! — протянула Мэри. — Он держал эту коробку в шкафу у окна. Я ничего не понимаю. Зачем он с такими хитростями запрятал ее, и так далеко?
— Он хочет, чтобы я поместил это на хранение в банк.
— Банк сейчас закрыт.
Мы стояли и смотрели на коробку. Потом Мэри сказала:
— Если бы мы знали, что там, внутри, мы бы поняли, чего хочет этот старый дурак.
Я тоже думал об этом.
— Я устала от его причуд. Вот и на этот раз тоже... — Она помолчала. — Может быть, это и есть то, что искал бандит? Может быть, и Поул Уэлш тоже охотится за этим?
— А где же ключ?
В столе Генри было полно разных ключей. Но ни один из них не подошел к этому сейфу.
— Может быть, чем-нибудь поддеть? — предложила Мэри.
Я вынул нож и попытался сделать это. Краска сходила легко, но металл был неуязвим.
— Крепкий сплав, — сказал я.
— А что если попробовать одной из этих газовых горелок?
— Если внутри бумаги, они сгорят.
— Как же нам быть?
— Завтра отнесу его к слесарю.
— Черт возьми! — сказала она. — Я хотела бы знать, что там такое. — Немного помолчав, Мэри заявила: — Я не желаю, чтобы это оставалось в доме на ночь.
— Я заберу это с собой в Пойнт-Хауз.
Она дала мне сумку, я положил туда сейф, потом пошел к «лендроверу» и бросил ее на заднее сиденье.
Автостоянка была забита. Обычно она заполняется так только в погожие весенние дни. А на этот раз свое действие оказало телевидение. Внизу уже двое владельцев обследовали повреждения, полученные яхтами.
Хотя я испытывал большую симпатию к ним, в последние дни так много всего свалилось на меня, что я мог и не удержаться в рамках тактичности, если бы начал разговаривать с ними. Поэтому я нырнул под большой навес, не желая, чтобы кто-нибудь перехватил меня. Там было прохладно и темно среди причудливых, похожих на динозавров корпусов вытащенных из воды яхт. В углу был телефонный аппарат. Я поднял трубку и набрал номер Поула Уэлша.
— Алло! — ответил он своим приятным баритоном с итонским выговором.
— Кто доставит «Альдебаран» в Марбеллу? — спросил я.
— А разве это ваше дело? — Голос был все еще мягкий, но уже холодный и враждебный.
— Да, — ответил я. — Судно принадлежит Генри, и он просил меня узнать.
— Очень хорошо, — сказал Поул. — Я доставлю сам.
— Сам? — переспросил я.
Это было так же неожиданно, как если бы он сказал мне, что оставляет гонки и переходит в торговый флот.
— Что-то не выходит с профессионалами-доставщиками?
— Проблемы со страхованием.
— Они не приняли доклад вашего инспектора?
— Доклад инспектора сделан для покупателя.
— А у вас вообще есть страховка?
— Вам следует знать только, что мне будет заплачено за это судно в Марбелле, и я доставлю его туда сам, под свою ответственность.
Я начал понимать причину беспокойства Генри. Покупатель расплачивался на причальной стенке в Марбелле, в Испании. Это был хитрый ход. Поул сумел выкрутить руки этому инспектору и заставил его сделать хорошие выводы. Если «Альдебаран» на выдержит перехода, покупатель сохраняет свои деньги, а Генри теряет.
Генри всегда говорил, что за этими типами надо следить пристально, по-ястребиному.
— Уже набрали экипаж?
— Возьму пару ребят с яхтенной стоянки.
— Какой стоянки?
— Конечно, с «Саут-Крика».
Я сказал настолько вежливо, насколько мог:
— Боюсь, что могу дать вам только одного.
— Хорошо. Кого же?
— Себя.
Он в замешательстве затянул паузу.
— Я буду членом экипажа и представителем владельца, — уточнил я.
Последовала еще одна пауза, а потом он пробормотал:
— Хорошо. Почему бы нет?
— Отлично, шкипер, — сказал я и направился к «лендроверу». Окно автомобиля со стороны водителя оказалось открытым. Я нахмурился. Я достаточно нахлебался всего, чтобы выкинуть еще и такую глупость. Я отпер дверцу и сел в машину. Сумка по-прежнему лежала на заднем сиденье. Перегнувшись, я приподнял ее, чтобы почувствовать вес.
Она упала на металлический пол машины как перышко. Меня внезапно прошибло потом. Я с легкостью перекинул ее к себе на колени и щелкнул замком. Сумка была пуста. Коробка-сейф исчезла.
Стоянка постепенно освобождалась. Уехали фургоны, продающие мороженое, осталась всего половина автомобилей из бывших здесь раньше.
Я побежал в офис. Тони пил чай и курил свои самодельные сигареты.
— Ты видел кого-нибудь около «лендровера»? — спросил я.
— Тут целый день крутится столько народа. Разве что заметишь?
Я бросился обратно в дом. Мэри сидела а саду, читая «Спектейтор». Было заметно, что она выпила, но не мне было винить ее в этом. Я сказал Мэри:
— Ящик. Он исчез.
— Как исчез? — спросила она.
Ее глаза были тусклыми и тревожными. Она смотрела на «Саут-Крик», где прожила целых сорок лет, и где теперь начали калечить яхты, воровать вещи, убивать. Мэри обхватила голову руками и заплакала.
А мне казалось, что это плачу я.
Глава 13
Альдебаран" был кечем — двухмачтовым парусником длиной в семьдесят футов с небольшой бизань-мачтой [19], построенным в двадцатые годы для перевозки леса на Балтике. Строители таких судов не очень заботились о запасе плавучести, потому что сам груз мог держать их на плаву. Когда кечи перестали использовать на перевозке леса, надо было как-то позаботиться о продлении их жизни. С той поры многочисленно сменявшиеся владельцы «Альдебарана» пытались как-то законопатить корпус, но это принесло не много пользы.
Обе мачты имели гафели [20]. В рубке радовал глаз окованный латунью штурвал; вниз, в салон, вел трап, отделанный источенной червями сосной. Маленькие диваны были обиты старой кожей. В пустоте под палубой туманом клубились запахи: пахло трюмной водой, старой краской и разлитым парафином. Вспомогательным двигателем служила допотопная машина Перкинса, которая заводилась лучше всего, когда в ее воз-духоприемник заталкивали горящие тряпки. Система управления имела цепную передачу и при повороте руля гремела, как семейное привидение в родовом замке.
Издалека «Альдебаран» казался мечтой, а вблизи был как страшный сон.
Лучшее, что мы могли сделать по части ремонта, это установить две мощные электрические помпы и бензиновый генератор для их питания. А еще мы закрепили на палубе пару лебедок для управления большими парусами, укрепили несколько поперечных брусьев и отдались на волю Божью.
Утром, шесть дней спустя после моего разговора с Поулом, мы с Мэри, сидя в южной части дома, завтракали беконом с яйцами и пили кофе. Мы больше не получали вестей от Генри. Все желобки между плитами дорожки были уже очищены от травы, что говорило о громадной работе, которую проделала Мэри. Положив руку мне на плечо, она сказала:
— Привези его обратно.
Мы вышли из дома и медленно пошли вокруг затона к судну. С новым спасательным плотом, принайтовленным под бизань-мачтой, «Альдебаран» выглядел прямо-таки как настоящий.
