Зов кукушки - Гэлбрейт Роберт

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

— Двадцать пять фунтов, — признался он. — Если ему так легче, то и хорошо, правда же? Это ведь ничего не меняет. Сестра его наложила на себя руки. Но ты спрашивай, чего хотел. Я не против.

Он сложил газету. С первой полосы смотрел премьер-министр Гордон Браун, усталый, с припухшими глазами.

— Тебя уже полиция с пристрастием допросила, — сказал Страйк, положив открытый блокнот рядом с тарелкой, — но мне желательно услышать из первых уст, что произошло в ту ночь.

— Пожалуйста, нет проблем. Киран Коловас-Джонс тоже, наверное, подъедет, — добавил Уилсон.

Видимо, он думал, что Страйку знакомо это имя.

— Кто? — переспросил Страйк.

— Киран Коловас-Джонс. Водитель Лулы. Он тоже хочет с тобой переговорить.

— Отлично, — сказал Страйк. — В котором часу его ждать?

— Без понятия. Он же на работе. Как сможет, так и появится.

Официантка принесла кружку чая и поставила перед Страйком; он поблагодарил и щелкнул авторучкой. Не успел он задать первый вопрос, как Уилсон сказал:

— Мистер Бристоу говорит, ты в армии отслужил.

— Угу, — подтвердил Страйк.

— А у меня племяш сейчас в Афганистане, — сообщил Уилсон, прихлебывая свой чай. — В провинции Гильменд.

— В каких войсках?

— Связист.

— Давно служит?

— Четыре месяца. Мать глаз не смыкает, — сказал Уилсон. — А ты почему дембельнулся?

— Ногу оторвало, — с непривычной для себя откровенностью ответил Страйк.

Это была не вся причина, а лишь та часть, которую проще всего объяснить незнакомцу. Страйк мог бы продолжить службу — его уговаривали остаться, — но, лишившись ноги по колено, он вплотную подошел к тому решению, которое зрело у него, как он понял, уже два года. Он осознал, что приблизился к определенной грани, за которой пути назад не будет, — он просто не сможет найти себя на гражданке. Служба год за годом исподволь меняет твою личность; подгоняет тебя под общую мерку, чтобы легче плылось по волнам армейской жизни. Страйк никогда не погружался в нее с головой и, пока этого не произошло, предпочел уволиться в запас. А все равно Отдел специальных расследований он вспоминал с теплотой, хотя и потерял полноги. Хорошо бы и Шарлотту вспоминать с таким же неомраченным чувством.

Уилсон медленно покивал в ответ на объяснение Страйка.

— Хреново, — сипло выговорил он.

— Я еще легко отделался по сравнению с другими.

— Это точно. Две недели назад одного парнишку, с которым племяш мой служил, в клочья разорвало.

Уилсон отпил еще чая.

— Какие у тебя были отношения с Лулой Лэндри? — спросил Страйк, держа наготове ручку. — Ты часто ее видел?

— Только когда она мимо поста проходила. Всегда «здрасте» скажет, «спасибо», «пожалуйста», от других-то слова доброго не дождешься, от богатеев гребаных, — емко ответил Уилсон. — Самый долгий разговор был у нас с ней про Ямайку. У нее там какая-то работенка намечалась, вот она и расспрашивала: где лучше остановиться, что да как. А я у нее автограф попросил, для Джейсона, это племяш мой, — ему на день рождения. Дал ей открытку подписать и послал ему в Афганистан. Она потом как мимо проходила, всякий раз про Джейсона спрашивала, по имени, прямо душу мне грела, веришь? Я в охране давно служу. Иные люди считают, что ты должен их от пуль заслонять, а сами имя твое запомнить не утруждаются. Да, славная была девушка.

Тут принесли обжигающую запеканку и картофельное пюре. Страйк и Уилсон почтительно умолкли, разглядывая гору еды. У Страйка потекли слюнки; взяв нож и вилку, он сказал:

— Можешь подробно рассказать, что происходило в тот вечер, когда погибла Лула? Она вышла из дому — в котором часу?

Поддернув рукав джемпера, охранник задумчиво почесал руку выше запястья; Страйк обратил внимание на татуировки: кресты, инициалы.

— В начале восьмого, что ли. Вышла с подружкой, с Сиарой Портер. Они к дверям, а навстречу им мистер Бестиги. Заговорил с Лулой. Слов я не разобрал. А она недовольна была. Я видел, какое у нее лицо.

— И какое же?

— Кислое, — без запинки ответил Уилсон. — Потом я на монитор глянул — они в машину садились, Портер с Лулой. У нас камера над входом, понимаешь? К монитору подсоединена, что у нас на стойке, — мы смотрим, кто в дверь звонит.

— Запись есть? Можно просмотреть эту запись?

Уилсон помотал головой:

— Мистер Бестиги не разрешил вешать ничего такого. Никаких записывающих устройств. Он тут первым квартиру купил, это сейчас все распроданы, а тогда многое по его указке делалось.

— Что же это за камера? Просто высокотехнологичный глазок?

Уилсон кивнул. От его левого века к середине скулы тянулся тонкий шрам.

— Ага. Так вот, значит, села она с подругой в машину. Киран — это он сегодня должен сюда подъехать — в тот вечер их не возил. Его отправили Диби Макка встречать.

— А кто был за рулем?

— Другой парень, Мик, тоже из агентства «Экзекарс». Она и раньше с ним ездила. Ну, вижу я, значит, папарацци машину окружили, проезду не дают. Всю неделю тут околачивались — пронюхали, что она снова с Даффилдом сошлась.

— А что стал делать Бестиги, когда Лула и Сиара уехали?

— Забрал у меня почту и пошел по лестнице к себе в квартиру.

Чтобы сделать очередную запись, Страйк опускал вилку после каждого кусочка запеканки.

— После этого кто-нибудь входил, выходил?

— Ну, официанты из фирмы заказ доставили — закуски и прочее: у Бестиги в тот вечер гости были. Американцы какие-то, муж с женой, приехали после восьми, поднялись в квартиру номер один, ушли чуть ли в полночь, а до того времени больше никто не входил и не выходил. Потом Лула примерно в полвторого вернулась, а других я никого не видел. Слышу, папарацци у входа ее имя выкрикивать стали. Их там целая толпа собралась. Одни прямо от ночного клуба за ней увязались, другие у дома поджидали — эти Диби Макка высматривали. Его к половине первого ночи ждали. Лула снаружи позвонила, я кнопку нажал — открыл.

— Она не набирала код входной двери?

— Да ей не до того было, когда ее так осаждали, — хотела побыстрей скрыться. А эти-то орут, наседают.

— Разве она не могла попасть в дом через подземный гараж, чтобы с ними не сталкиваться?

— Ага, когда Киран ее возил, она так и делала — сама дала ему пульт от гаража. А у Мика пульта не было, вот он и высадил ее перед входом. «Доброй ночи, — говорю, — неужто снег повалил?» Вижу — у нее снежинки в волосах, сама дрожит, платьишко-то кургузое. А она, мол, на улице минус, то да се. А потом выпалила: «Черт бы их побрал! Всю ночь они, что ли, здесь торчать собираются?» В смысле, папарацци. Ну, я и говорю: они, мол, Диби Макка дожидаются, а он запаздывает. Она прямо завелась. В лифт зашла — и к себе поехала.

— Завелась?

— Еще как!

— Так завелась, что жить расхотела?

— Ну нет, — возразил Уилсон. — Просто завелась, разозлилась.

— А что было потом?

— А потом, — сказал Уилсон, — я по нужде отлучится. Живот скрутило. Пришлось в сортир бежать с полным баком. Приперло, пойми. Это я от Робсона заразу подцепил. Он аккурат на больничном был, по животу. Просидел я в сортире минут пятнадцать. А куда денешься? Так меня несло — наизнанку выворачивало. Сижу на толчке и слышу вопли. Нет, вру, — поправился он, — сперва я стук услыхал. Где-то поодаль. Мне-то невдомек было, что это тело грохнулось — Лула то есть. А уж потом сверху вопить стали, по лестнице затопали. Натянул я штаны, выскочил в вестибюль, а там миссис Бестиги, чуть не нагишом, трясется, кричит, мечется, как собака бешеная. Лула, говорит, погибла, ее какой-то мужик с балкона выбросил. «Оставайтесь, — говорю ей, — тут», а сам за дверь. Там я тело и увидел. Лежало на мостовой, лицом в снег.

Сжимая кружку мощной пятерней, Уилсон сделал изрядный глоток чая и добавил:

— Половина черепа проломлена. На снегу кровь. Вижу — шея тоже сломана. Из головы… это… да…

Страйку будто ударил в ноздри сладковатый, ни на что не похожий запах человеческих мозгов. Этот запах он узнавал безошибочно. Такое не забывается.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101