Где же в таком случае те пять тысяч долларов? О них совершенно ничего не упоминалось. Основной факт, позволявший в качестве мотива убийства предполагать ограбление, заключался в том, как правильно отметила полиция, что в карманах убитого не было найдено денег.
«Возможно, это и ограбление», – подумал Хэннон.
Однако он не собирался давать информацию о том, что у убитого пропало по меньшей мере пять тысяч долларов.
Его, конечно, беспокоило то, что, если мотивом убийства послужило ограбление, тогда он сам по случайному стечению обстоятельств способствовал смерти Траска. Фактически это выглядело так, будто он заплатил кому-то пять тысяч за убийство Траска.
На третий день после убийства газеты сообщили, что полиция задержала подозреваемого. Им оказался мелкий мошенник по имени Фил Кули. Позднее в тот же самый день Хью Хэннону передали по телефону просьбу Фила Кули навестить его в городской тюрьме.
Хэннон до ареста Фила Кули никогда с ним не встречался и даже не слышал его имени, поэтому, когда одетый в форму сержант провожал его в камеру, он испытал одновременно и озабоченность и любопытство по поводу того, каков был этот человек, обвиняемый в убийстве Мала Траска. Его взору предстал маленький, похожий на хорька мужчина с худым, узким лицом, тоскливыми серыми глазами, прямыми тонкими волосами коричневатого цвета, которые свисали надо лбом и ушами. Его облик дополняли заурядные черты лица, лишь с той особенностью, что оно было разукрашено синяками, разбитой губой, кровоподтеком под левым глазом и двумя полосками пластыря, скрывавшими порезы.
– Я Хью Хэннон, – представился адвокат.
Кули, приняв подобострастную позу, протянул свою хилую руку и заискивающе произнес:
– Я знаю вас, мистер Хэннон. Я видел вашу фотографию в газетах.
– Чудесно, но я вас не знаю, – ответил Хэннон.
– Фил Кули. Это я застрелил Мэла Траска.
Хэннон, стараясь не показать своего крайнего изумления такой откровенностью, поправил его:
– Вы арестованы по подозрению.
– Да, верно. Но это я застрелил Траска.
– Пусть будет так, как вы говорите.
– Мне нужен адвокат, мистер Хэннон, а вы – лучший из них.
– Вам вовсе не требуется лучший адвокат, если вы совершили убийство и признаете это.
– Но я хочу спасти себя, я сделал это в порядке самообороны.
Сказав это, Кули как-то странно улыбнулся. Странно не потому, что порезы, синяки и опухшая губа делали улыбку кривой. Была в ней какая-то особенность: то ли таинственность, то ли скрытое превосходство. Как бы там ни было, но Хэннону она не понравилась.
– Вы намерены рассказать мне, что случилось, мистер Кули? – спросил он.
– А вы беретесь меня защищать или нет?
– Я взял за правило не принимать решения, пока все для себя не выясню.
Они сидели бок о бок на койке Кули. Тот спокойно и не спеша покуривал. Хэннон же отказался от предложенной сигареты.
– Начнем с меня, – приступил к своему повествованию Кули.
Нельзя сказать, чтобы он был совсем необразованным человеком, какими обычно являлись люди его типа. Вероятно, он при желании смог бы вести честный образ жизни, не награди его судьба от рождения особым складом ума, постоянно толкавшим на преступления.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
