Картонная пуля - Духнов Александр

Мы с ней, то есть с Настей, столкнулись в туалете. Ну, не то чтобы… Я выходил, а она спускалась по лестнице. Вид снизу на ноги подействовал на меня, как замерзшая вода на «Титаник». Катастрофа. Заговорить с ней не удалось. Да я не очень и рвался, застеснявшись. Зато путем сложных комбинаций узнал, что она пришла на праздник в качестве дочери Геннадия Степановича Треухина, руководителя одноименной продовольственной компании.

Об этом мало кто помнит, но сначала Треухин возглавлял фирму «Стена», и когда уровень ворованных денег приблизился к критической отметке, возникла необходимость закрываться, распускаться и учреждаться под новой вывеской. Как свидетельствуют очевидцы, в кабинете генерального собрались несколько приближенных лиц, стали перебирать названия, но все как-то не звучало. Вконец измученный директор постановил: «Хватит! Надоело! Сейчас первый, кто войдет в кабинет, что-нибудь скажет, первые слова и будут названием». Как в сказке про короля Дроздоборода, где папаша выдал дочку-принцессу за вшивого нищего.

Первым вошел участник же совещания, незадолго до того покинувший кабинет… по личным надобностям. Войдя, он произнес историческую фразу: «Блядь, в сортире совсем перестали убирать». Все в ужасе посмотрели на директора, лицо которого медленно наливалось венозной кровью Положение спасла Треуховская секретарша. Заглянув в дверь, она сказала: «Геннадий Степанович, чаю подать?» В срочном порядке первое явление признали недействительным, а фирму назвали скромно и со вкусом — «Геннадий Степанович».

…Не могу сказать, что в тот вечер, когда мы выпивали в столовой, я представлял из себя обеспеченного человека, однако мог себе позволить отказаться от роли филера.

…Если бы в деле не фигурировала Настя Треухина со своими необыкновенными ногами.

Почему-то в клубе «Отдых» она не произвела на меня впечатление такой уж домашней девочки.

Глава 2

Все верно. Нет ей никакой необходимости с Шевченковского жилмассива ездить в академию на машине, когда от дома пешком двадцать минут.

Настя Треухина вышла из подъезда без нескольких минут восемь — в светлой дубленке до колена, высоких коричневых сапогах, ушанке из чернобурки…

В одном смешном романе, не помню названия, изображался иронический мир, по которому разгуливают странно одетые граждане. Например, шел мужик совсем голый, зато с галстуком на шее. Другой мужик тоже был голый, но в шляпе и с портфелем. Это был мир литературных героев. И точно, в книжках ведь всегда так пишут: «…из-за угла появился гражданин в шляпе и с портфелем».

Я тоже не умею правильно расписывать людей, только скажу так: даже в своей меховой одежде она производила впечатление модели, с которой неизвестный мне древний грек или римлянин ваял знаменитую безрукую Венеру, которую теперь печатают во всех учебниках истории и других художественных журналах. Не в том смысле, что Настя казалась столь же пышнобедрой, а в том, что если этой статуэткой не перестают восхищаться люди с изысканным вкусом, воспитанные на Равеле и Прусте, значит, что-то в ней есть. А сам-то я сторонник более астеничных форм. И все же, как бы не менялись вкусы, думаю, если бы тот античный парень познакомился с Настей Треухиной, он бы доломал свою Венеру до конца и тут же принялся за новый образ.

Не обратив внимания на припаркованную в сторонке машину, девушка направилась в сторону улицы Кирова, а я, выдерживая дистанцию, пополз следом. Все-таки интересно, откуда у нее лишние деньги?

Раньше мне не приходилось бывать в академии госслужащих. Со стороны выглядит прилично, и потом еще при развитом социализме строящиеся корпуса предназначались для партшколы. Помните, раньше была такая партия — коммунистическая? Я думал, там хоромы, думал, уж коммунисты для себя-то постараются, а оказалось хуже больницы. Несколько первых минут меня пугало ощущение, что я задену головой потолок. Зато в холле у гардероба толпилось столько девчонок, сколько я не видел со своих студенческих времен. Мужской контингент представляли отдельные экземпляры, невзрачные, но почему-то ужасно гордые, как поэт Александр Блок на фотографиях. Вот это и есть наши будущие государственные служащие?! Эх, страна!

Настины светлые волосы мелькали впереди. Не приближаясь, я отследил ее маршрут по коридорам и лестницам к аудитории номер триста пять.

Пять лет назад мой бывший тренер-покойничек, можно сказать, научил меня делать то, чем я и поныне занимаюсь. И был в моей практике похожий случай, когда я подрабатывал телохранителем при такой же вот студенточке. Папашу ее, весьма обеспеченного человека, вскоре пристрелили на летном поле аэропорта «Толмачево». Через месяц его дочка стала моей женой, а еще через полгода я обнаружил ее, в постели с негром. Негр был не Майк Тайсон, не Дэнис Родман, а так, величиной с Анатолия Карпова. Но я его бить не стал. Да и не в обиде дело. А в том, что студентки пятилетней давности, сколько мне помнится, с утра похмелялись в видеобаре гостиницы «Сибирь», к обеду, то есть к окончанию занятий, подтягивались к институту, а вечером танцевали на дискотеке и потом в подсобке столовой занимались оральной любовью с однокурсником. Вот это жизнь!

Почему-то мне казалось, что если пять лет назад студентки считали посещение лекций ниже своего достоинства, то уж сейчас нравы упростились и подавно. Тем более, человек уже на третьем курсе. А выяснилось, что мой длинноногий контрагент намерен освоить сегодняшний учебный план на все сто процентов.

После второй пары она посетила буфет, товарный ассортимент которого я от скуки успел изучить в перерыве между переменами. По крайней мере, водку здесь не наливали, и закуска выглядела слабовато. Составить представление о гастрономических предпочтениях дочери обеспеченных родителей мне не удалось — лишний раз я к ней не приближался, чтобы не «засветить» свою привлекательную внешность.

Игра в прятки продолжалась четыре пары. Книжку я с собой не догадался захватить, а без особой необходимости читать газеты брезгую. Наконец пытка высшим образованием кончилась. Я, правда, побаивался, что после обязательной программы последует нечто вроде читального зала, однако, весело щебеча, с подружкой Треухин поскакала по ступенькам к гардеробу.

Из корпуса она вышла в сопровождении той же подружки и молодого человека, более других похожего на автора революционной поэмы «Двенадцать». Помните? По вечерам, над ресторанами… Какая правда жизни! Кажется, Блок кончил жизнь неважно — без купюр. Вот и его нынешний двойник не напоминал человека, сорящего деньгами.

Я ехал за ними до улицы Кирова. После чего срочно пришлось искать более-менее приемлемое место для парковки, потому что троица нырнула в метро. На такой случай я заранее запасся четырьмя жетонами, а им еще пришлось в кассу стоять.

Будущие госслужащие проследовали к «Гриль-мастеру», где и обосновались часа на два, подкрепляясь едой и кофе. Юноша взял себе пива. Рассчитывались, похоже, в складчину.

Я к кофе равнодушен, но, чтобы не сидеть без дела после легкого ланча, выпил три кружки. Или, как они называются, — чашки. Устроился я так, что студентов мне почти не было видно, тем более слышно. Зато рядом бесконечно сидели — наверное, пришли сюда сразу после школы — шесть болтушек-старшеклассниц, любительниц новосибирской рок-музыки. Сроду я не знал, что Новосибирск столь богат рок-звездами. «Калинов мост» — ладно. Еще пару раз по радио в машине я слышал неплохую вещь «Не пускай зверя в дверь» группы «Форт Роял». Но были еще, оказывается, крутые Панкраты, Дики и даже какой-то капитан Черныш.

У дверей «Гриль-мастера» троица расслоилась. Подружка с юношей направились в сторону Советской, а Настя Треухина…

Вот сейчас оно и начнется… Днем она примерная ученица, но чуть только вечер опустится на город, происходят превращения, способные повергнуть в ужас слабые души, — из девушки выползает зверь. Пантера. И, срыгивая остатки вчерашней пищи, отправляется по новому кровавому следу.