Последний танец за мной - Серова Марина Сергеевна

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46

– И что было дальше?

– До скверика мы не дошли, – припоминала Южина. – Да мы и от дома-то отойти не успели, как она сразу упала… Жуть берет, как вспомню!

Несмотря на душный вечер, Южина передернулась и обхватила себя руками за гренадерские плечи.

– С этого и начались все наши несчастья, – мрачно сказала Любовь Витальевна.

– Скажите, а Сима работала одна? Или с напарницей?

– Вообще-то у них полагается, чтобы по двое, – охотно пояснила Южина. – Сначала так и было. Но Сима работала быстро и до денег жадная была. Так что потом мы с ней договорились, что я ее в обход агентства нанимаю. Просто звоню на сотовый и говорю: «Сима, пора окна мыть!» Ну, она придет, помоет, а денежки в карман.

– И в тот день Сима пришла одна?

– Само собой.

Мимо нас со страдальческим видом прошел Никита. Парень картинно нес перед собой порезанную руку. Люба встрепенулась и даже, кажется, хотела вскочить, но Никита гордо прошествовал мимо и скрылся в доме.

– Медсестра! Где медсестра? – донесся до нас его громкий недовольный голос. Ну и тип!

Южина проводила сыночка тоскливыми глазами.

– Люба, как вы думаете, почему она сказала «меня убили»? Кого Сима имела в виду?

– Так меня! – пожала плечами Южина.

Я взглянула в простодушные голубые глаза Любы.

– В смысле?!

– Ну, это же я ее подрядила окна мыть. А она сорвалась. Получается, я в ее смерти виновата…

– Спасибо, Люба.

– У меня где-то записан Симин телефон, я тебе потом найду, – пообещала Южина.

– Ладно, договорились.

Не представляю, зачем мне номер сотового покойницы. Но может пригодиться…

Тут из окна кухни высунулась красная, как помидор, Юлия.

– Слушайте, чего эти молодые люди слоняются без дела, а? – возмущенно заявила Стаценко, утирая пот со лба. – Мы тут, как белки в колесе, а они прохлаждаются. Пусть хоть помогут картошку почистить!

– А ведь и правда! – поддержала ее Южина, очевидно, испытывая легкие угрызения совести. Пригласила всех пожить в доме, а теперь работать заставляют…

– Молодые люди в данный момент выполняют работу, ради которой их наняли, а именно – охраняют всех нас. Никаких нарядов по кухне! Даже не думайте, – отрезала я.

Юлия надулась и скрылась в окне.

– Тут даже «Билайн» не ловит! – раздался ее возмущенный голос.

Я уже знала, что в любой мало-мальски нестандартной ситуации Юлия Стаценко бросается звонить своей подруге. Эта таинственная Инка заменяла Юлии «ум, честь и совесть», как писали в советские времена на плакатах. Такое чувство, что Стаценко не имела собственного мнения, подруга советует ей, как именно поступить, что сказать и кого обвинить в неприятностях. Охранник, который ехал с ними в одной машине, доложил, что дама всю дорогу трещала по телефону. Теперь Юлия была лишена привычного общения – в Хмелевке, расположенной на границе областей, да еще и в котловине, была исключительно плохая телефонная связь. В таких местах жители поднимаются на пригорок, чтобы позвонить по мобильному, а для отправки СМС-сообщения подбрасывают телефон высоко-высоко в воздух.

Из дома вышел Никита с перевязанной рукой. Молодому человеку выпало непосильное задание привести в порядок входную дверь, и теперь бедолага мучился с отверткой. Люба с тоской смотрела на страдания чада, но не решалась спорить.

– Прямо рабство какое-то! – прошипел парень с расчетом, чтобы я услышала.

Я закурила новую сигарету. Курю я редко, но вся эта публика действовала мне на нервы. Детский сад какой-то…

Заставляя несчастных свидетелей трудиться, я преследовала несколько целей. Первая была чрезвычайно проста – старый дом в самом деле нуждался в ремонте и уборке. Вторая причина заключалась в том, что свидетелей необходимо было чем-то занять. Как сказал поэт, «уединение питает страсти»… А мне вовсе не нужно, чтобы бедняги бились в истерике, терзались страхами и тем более совершали какие-то глупые поступки. Занятому человеку глупостями заниматься некогда, вот и рабовладельцы прекрасно это знали… Сегодня ночью все будут спать, как младенцы, гарантирую.

Третья причина была самой важной. Но афишировать ее я не собиралась. Дело в том, что я допускала мысль – киллер меня переиграет. Всякое бывает. А вдруг он все-таки вычислит, куда я спрятала свидетелей, и доберется до Хмелевки? А мне позарез нужно было уехать в Тарасов. Места тут красивые, не спорю, и воздух чудесный… Но сидя в деревне, я ни на шаг не стану ближе к разгадке. Да, полиция ищет убийц Герды и Витаса. Но ведь не факт, что найдет. И потом – что, если это совсем другие люди, а смерть родственников Южиной на совести кого-то еще?

В общем, мне было нужно, чтобы мои подопечные стали командой. Сейчас это сборище разношерстных граждан, некоторые из них терпеть не могут друг друга. Они прожили в Хмелевке всего сутки, а уже пошли конфликты. Так дело не пойдет. Общая работа, а также человек, которого все дружно ненавидят, необычайно сплачивают коллектив. Проверено многократно!

Так пусть свидетели дружат против злой Охотниковой. Мне их любовь совершенно ни к чему, а результат будет достигнут в кратчайшие сроки…

Поздно ночью, когда чисто вымытый дом наконец затих, я вышла подышать свежим воздухом во двор. На чердаке шевельнулась неясная тень. Еще одна маячила у калитки. «Кузнечики» посменно несли вахту.

Я медленно обошла двор. Ничего, забор высокий и крепкий. Надо сказать ребятам, чтобы установили во дворе прожектор или фонарь. А то темно, как в тропиках…

Откуда-то справа потянуло дымом. Я завернула за угол и увидела тонкую фигурку, прячущую в ладонях сигарету. Сашенька Мышкина сидела на поленнице и курила.

– Привет! – негромко сказал я, чтобы не напугать девочку внезапным появлением.

Саша мрачно посмотрела на меня и ничего не ответила.

– Скучаешь по дому? – забросила я удочку. – Или по друзьям?

– Еще чего! – передернула плечами школьница. – Нет у меня друзей, ясно?

– Нет, не ясно. Друзья есть у всех.

– А я не все! – вздернула подбородок Сашенька.

– Ух ты! – восхитилась я. – И чем же ты отличаешься от остальных? Просвети в двух словах.

Школьница обиженно молчала.

– Слушай, угости сигареткой! – попросила я.

– И вы не станете ничего говорить, что я курю?! – изумилась девочка.

– Я тебе не мать! – возмутилась я. – С чего бы мне тебя воспитывать? У каждого человека свой способ анестезии.

– Способ… чего? – осторожно спросила Саша.

– Анестезии. Жизнь такая штука… она ранит. Каждый находит собственный способ сделать жизнь выносимой. У кого-то это алкоголь, наркотики. Но это крайний случай. Большинство довольствуется сериалами, шоколадными конфетами, едой на ночь, сигаретами и тому подобными вещами.

Саша помолчала, потом спросила:

– А у вас… тоже есть свой способ… анестезии?

– Само собой! – Я пожала плечами. – Для меня это кино. Ну, иногда сигаретка. Только очень сильные люди могут обходиться без этого…

Зажигалка осветила большие выразительные глаза девочки. Я заметила, что они подозрительно блестят.

– Саша, ты боишься, что киллер найдет нас?

Девочка разрыдалась.

– Я боюсь, что мама выйдет замуж! Кому я тогда буду нужна…

– Что ты такое говоришь?! – Я не поверила своим ушам.

– Все люди как люди, а я… – Плечики Мышкиной содрогались в приступах плача.

Так, приехали. Это типичный подростковый кризис самоидентификации. «Я такая страшная, никто меня не полюбит! Все вокруг умные, а я глупая!» Вот только обычно он бывает лет в тринадцать. А Мышкиной уже пятнадцать-шестнадцать. Поздновато что-то…

– И что же с тобой не так? – ядовито поинтересовалась я. Все женщины устроены примерно одинаково – разумеется, речь идет не о физиологии, а о душевном устройстве. Мы предсказуемо реагируем на булавочные уколы, особенно от другой женщины. Слезы у девочки сразу высохли. Сашенька с вызовом уставилась на меня.

– Ну, во-первых, я некрасивая!

– Что?! – воскликнула я. – Детка, у тебя модельная внешность, ты это знаешь?

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46