Первый день смерти - Тихонова Карина

Я не дослушала и понеслась на второй этаж. Заколотила в дверь номера мальчишек руками и ногами:

– Севка! Ванька! Откройте!

Дверь распахнулась мгновенно. Севка испуганно пялился на меня.

– Маринка пропала... – выдохнула я вместо приветствия. Не удержалась, припала к стенке и глухо зарыдала, прикрывая рот ладонью.

Через десять минут Севка уже знал все подробности. Я кое-как сумела довести рассказ до конца, захлебываясь слезами и водой, которую подал мне приятель. Севка мгновенно взял инициативу в свои руки: сбегал к администратору, выяснил, в каком номере живет переводчик, работающий с французами. Мы добежали до нужной двери и одновременно забарабанили в нее кулаками:

– Откройте!

Из глубины номера донеслось недовольное ворчание. Севка еще раз ударил кулаком в дверь.

– Что происходит? – спросил недовольный мужской голос.

– Пожар! – ответил сообразительный Севка.

Ага, в экстренных случаях психологи советуют кричать именно это слово – для привлечения внимания. Ловушка сработала. Дверь распахнулась, на пороге возник человек, кутающийся в одеяло.

– Где пожар? – спросил он испуганно.

Севка молча втолкнул его обратно в номер. Я вошла следом и закрыла дверь.

– Что происходит? – повысил голос мужчина, но Севка не дал ему перехватить инициативу.

– Еще не произошло, но может произойти, – сказал он быстро. – В гостинице появился маньяк-убийца.

– Что-о?.. – Переводчик вытаращился на нас, как на умалишенных. Недоверчиво хмыкнул, сделал шаг назад. На всякий случай.

– Вы его видели, – продолжал Севка все так же быстро. – Бородатый такой. Называл себя Жаном.

Переводчик мгновенно утратил к нам интерес.

– Какой же это маньяк? – Он снисходительно окинул нас взглядом. – Нормальный парень. И не Жан он вовсе. То есть Жан – это французский вариант имени. На самом деле он Иван.

Севка шагнул к хозяину номера, крепко схватил его за руку.

– Где его искать? Говорите все, что знаете! Быстро! От этого зависит жизнь человека!

Переводчик вырвал ладонь и негромко выругался.

– Я вас сейчас убью, – сказала я. На глаза навернулись слезы. – Если вы не скажете, где этот ублюдок, я вас убью.

– Психопатка! – не остался в долгу переводчик. – Откуда я знаю, где Иван? Он мне не докладывает!

Севка взял себя в руки. Глубоко вздохнул, спросил почти нормальным тоном:

– Хоть что-то про него знаете?

Переводчик нервно дернул головой.

– Немного. Прибился к французам в музее. Сказал, что учит язык, хочет работать на синхронном переводе... В общем, что-то рассказывал про себя, я не помню. Французы пригласили его в гостиницу. Он воспользовался приглашением. Все-таки разговорная практика. – Хозяин номера развел руками. – Все! А теперь попрошу вас на выход. Я не одет.

– Уходим, – сказал Севка, но задержался на пороге и спросил: – Вчера вы его видели? Да? А девушку, которая была с ним, помните?

– Ту, которой он лапшу на уши вешал? Конечно, помню! Втирал, что он француз, – безмятежно объяснил переводчик. – Клеил, короче. Она и купилась, глупая. Небось решила, что он на ней женится и во Францию увезет. Тоже мне, мадам...

Договорить переводчик не успел. Я метнулась к нему и отвесила тяжелую пощечину.

– Мразь!

Мужик схватился за щеку.

– Кретинка!

Я попыталась вцепиться ногтями ему в рожу, но Севка схватил меня за руки и быстро вытолкал из номера. За нами немедленно защелкнулся дверной замок.

– Шпана малолетняя! – крикнул переводчик из своего безопасного убежища. – Ничего, вас сегодня же на улицу выкинут! Придурки!

– Молчи! – велел Севка, все еще крепко держа мои запястья. – Слышишь меня?! Молчи! Не отвечай ему!

Я вырвала руки, закрыла лицо. Между пальцами пролегли влажные дорожки.

– Маринка догадалась, что он не француз, – сказала я сквозь слезы. – Она мне говорила, но я не обратила внимания. Это я во всем виновата.

Севка неуверенно взял меня за плечи, притянул к себе. Я всхлипнула и уткнулась носом в колючий ворот его свитера. На секунду стало легче, потом боль вернулась с утроенной силой. Я отстранилась, вытерла глаза.

– Нужно поднимать ребят.

– Да, – мрачно согласился Севка. – Боюсь, у нас большие неприятности.

Не стану долго распространяться, какое впечатление произвела новость на Дуньку с Ванькой. Они сидели словно пришибленные.

– Может, обратимся в милицию? – предложила Дунька. – Вань, как ты думаешь?

Ванька молчал и трясся.

– Тебе холодно? – спросила я.

Ванька покачал головой.

– Почему ты дрожишь?

Ванька разомкнул синюшные губы и тихо прошелестел:

– Пройдет. Не обращай внимания.

Севка уселся на край кровати, разлохматил волосы и уставился на нас.

– Ну? – спросил он. – Что делать будем? Звоним в милицию?

– Может, подождем еще немного? – неуверенно предложила Дуня. – Вдруг Маринка сама вернется...

Она не договорила и заплакала. Севка хрустнул пальцами.

– Ладно, – сказал он. – Давайте не будем притворяться. Маринка попала в беду. Надеюсь, с ней все в порядке. – Дунька громко всхлипнула, но перебить не осмелилась. – Значит, если мы хотим ей помочь, нужно звонить в милицию.

– Человек считается пропавшим только через трое суток, – напомнила я.

– Да, правильно, – подтвердил Севка упавшим голосом. – Только через трое суток. Что же делать?

– Обыскать гостиницу, – сразу ответила я. – Сообщить охране о пропаже человека. Расспросить всех, кто был вчера на проклятом карнавале. Может, кто-то видел, как они уходили. Я имею в виду... – Я запнулась. В горле образовался противный комок.

– Мы поняли, – пришел на помощь Севка. – Возможно, они уехали на машине, и кто-то это видел. Так?

Я кивнула. Сделала осторожную попытку проглотить комок, и мне это удалось. Севка поднялся с кровати и скомандовал:

– Пошли вниз. Нужно все рассказать администратору.

Ванька поднялся на ноги и тут же пошатнулся. Дуня схватила его под локоть, испуганно заглянула в лицо:

– Что с тобой?

Ванька помотал ладонью.

– Все нормально.

– Присмотри за ним, – шепнула я Дуне. Она кивнула, и я бегом устремилась по коридору вслед за Севкой.

Через сорок минут охрана гостиницы обшаривала коридоры и подсобные помещения.

Администрация выслушала наш рассказ с недоверием, но все же приняла меры для обеспечения безопасности гостей. В частности, охранникам на входе было приказано пускать в гостиницу только постояльцев.

Мы сидели в холле и молчали. Помощь, предложенную в самом начале, охранники отвергли в довольно грубой форме: нам просто велели не мешаться под ногами.

– Может, позавтракаем? – спросил Севка. – Силы еще понадобятся.

Я взяла Ванькину руку, осторожно пожала безвольную ладонь. Меня беспокоило состояние приятеля. Он непрерывно дрожал, его губы из синих превратились в белые.

– Ванечка, давай позавтракаем, – предложила я.

Ванька молча потряс головой. Его лихорадило все сильней.

– Ну, хотя бы чаю выпьем... – начала я, но не договорила.

Из-за двери, ведущей в служебные помещения, раздался дикий визг, переходящий в ультразвук. На секунду мы оцепенели.

Первым опомнился Севка. Взметнулся над диваном, бросился на крик. Следом побежала я.

Мы распахнули дверь с надписью «Служебный вход» и побежали по длинной ковровой дорожке. Перед полуоткрытой дверью с табличкой «Реквизит» Севка притормозил. Крик несся оттуда. Севка оглянулся на меня и толкнул дверь ногой. Нашим глазам открылось странное зрелище.

На полу, заваленном карнавальными костюмами, сидела милая девушка Анечка с перекошенным от ужаса лицом. Тушь, потекшая по щекам, превращала лицо в уродливую гротескную маску, широко раскрытый рот казался кривым.

Севка взял костюмершу за плечо и сильно встряхнул. Анечка повалилась набок и осталась лежать в неудобной позе, приклеившись взглядом к чему-то, находившемуся за моей спиной. Я невольно обернулась.

В углу стоял диван, на котором были в беспорядке разбросаны нижние юбки. Присмотревшись, я заметила, что из-под них выглядывают носки знакомых туфель. Их Маринка надела вчера вечером, перед карнавалом.