Кокон (СИ) - Минц Валерия

Эми не стала настаивать, но ее пальцы задержались на его плече чуть дольше, чем обычно. Пусть она не понимала причины, но не стала донимать Джеймса вопросами — Эми прекрасно знала, что сейчас это никак не поможет. За эту ее проницательную черту он ее и любил.

Остаток вечера прошел как в тумане. Джеймсу казалось, что его оторвали от его мрачной жестокой реальности и поместили в Зазеркалье, наполненное теплотой и беззаботностью. Простая жизнь выглядела настолько далекой, но он был рад окунуться в этот омут, рад, что еще способен на это.

Однако, глядя, как Дженни нехотя ковыряет ужин, не проронив ни слова за вечер, он чувствовал отвратительный привкус сожаления и вины. В конце концов девочка, так и не закончив трапезу, выскользнула из-за стола, пробормотав что-то вроде: «Я не голодна». Все проводили ее взглядом, и в многозначительном взгляде Эми, когда она пристально смотрела на мужа, читалось: «Иди, поговори с ней».

После ужина, который прошел в гнетущем молчании, Джеймс поднялся наверх. Свет из комнаты Джанет пробивался под дверью, и он постучал.

— Можно? — тихо спросил он, открывая дверь.

Джанет сидела на кровати, скрестив ноги и обхватив подушку, с книгой в руках. Она подняла взгляд на отца и кивнула.

— Ты как? — спросил он, подходя ближе.

— Нормально.

Она немного пододвинулась, чтобы освободить место на краю кровати, но книги из руки не выпустила. Подаренная Джеймсом кукла стояла на прикроватной тумбочке, так и не распакованная.

— Я... хотел поговорить, — начал он, садясь рядом. Некоторое время он молчал, разглядывая светящийся ночник в углу, и только потом продолжил: — Сегодняшняя ссора с мамой... это не то, что я хотел бы видеть в нашем доме.

— Пап, все нормально, — сказала Дженни, пожав плечами. Но было видно, что под маской безразличия она скрывает свою обиду.

— И за то, что вчера не смог приехать тоже.

Она сильнее стиснула книгу. Девочка замерла, напряглась, явно стараясь сдерживать эмоции, и в этот момент так сильно походила на Эми, словно была ее миниатюрной копией.

— Иногда... — он провел рукой по волосам, приглаживая растрепавшуюся шевелюру, пытаясь подобрать правильные слова, — я чувствую, что моя работа отнимает у меня больше, чем дает. Но... это дело, Дженни. Оно для меня важно.

Она подняла на него взгляд, не перебивая.

— Знаешь, когда я был в твоем возрасте... ну или чуть старше, мне казалось, что работа — это просто способ зарабатывать на жизнь. Пока не понял, что у человека должно быть призвание, цель, чтобы его жизнь имела смысл. Я… — Джеймс сжал кулаки не зная, стоило ли ему говорить об этом дочери или нет. — Я ведь никогда не рассказывал, почему хотел стать полицейским?

Девочка помотала головой, сильнее вцепившись в подушку. Теперь она была вся во внимании, ведь отец впервые делился с ней чем-то важным и личным.

— Это случилось много лет назад, мне тогда было четырнадцать или пятнадцать, я только перешел в старшие классы. Если мистера Клара еще не уволили, то потом можешь узнать у него, каким сорванцом я был, — от этих слов Дженни невольно улыбнулась, будто не веря словам отца. Джеймс же продолжил: — Родители не слишком настаивали на колледже или университете, да и я не особо думал о будущем. Всегда можно было устроиться на производство. Мы с ними любили ходить в походы. Исходили все окрестные национальные парки. Я думал, что с моим опытом нам все нипочем… и это стало ошибкой.

Джеймс сделал вдох. Он старался говорить ровно, почти безразлично, но вспоминать о том, что случилось больше двадцати лет назад, оказалось не так-то легко.

— Мы шли по новому маршруту, я отвлекся буквально на секунду, как мне показалось, и потерял родителей из виду. Нужно было остановиться и дождаться, когда меня найдут, но я по глупости решил найти выход сам. Я почти два дня провел в лесу один. Тогда мне казалось, что я больше никогда не увижу людей, а потому лица тех работников службы спасения, что нашли меня следующим вечером, я помню до сих пор… Даже лица отца и матери уже стерлись. А их помню.

Девочка, казалось, даже перестала дышать. Глаза ее округлились, но она не проронила ни слова.

— И тогда я понял, насколько… конечна жизнь. Один шаг, один миг — и все. От тебя не останется ничего. Глядя на волонтеров, на то, как они радовались, когда нашли меня, как успокаивали и подбадривали, я понял, что работа может быть чем-то бо́льшим. Что иногда ты можешь сделать что-то важное. Ты можешь помогать людям, спасать их. Даже если это маленькая победа, она может изменить чью-то жизнь. Поэтому мне так важно оставить после себя какой-то след, внести вклад в будущее.

Джеймс вдруг понял, что, наверное, одиннадцатилетняя девочка вряд ли сможет понять то, о чем он рассказывает.

— Ты так сильно хочешь все исправить? — спросила она после долгого молчания.

Он кивнул.

— Хочу. Потому что знаю, что, если я не сделаю свою работу, кто-то может пострадать. Но я понимаю, что это не должно становиться важнее семьи. Вы — мама, ты, Эбби, — это моя настоящая причина стараться. Потому что ваше будущее я тоже должен оберегать.

Джанет немного расслабилась, услышав эти слова.

— Спасибо, что поделился со мной этим, пап, — сказала она негромко. — Иногда мне казалось, что на работе тебе просто интереснее, чем с нами. Поэтому ты и проводишь там так много времени.

От этого признания внутри у Джеймса все скрутилось, как тугой узел.

— Для меня и работа, и моя семья — это часть меня. Забери у меня что-то одно, и я перестану быть собой. Я стараюсь быть отцом не менее хорошим, чем детективом.

— Угу, — задумчиво протянула девочка. — Но иногда мне не хватает «папы». Просто «папы», а не детектива, про которого пишут в газетах и показывают в новостях.

— Ты же понимаешь, милая. Я стал полицейским, чтобы обезопасить людей. Это моя обязанность перед всеми жителями города.

— А я-то думала, тебе просто очень нравился «Коломбо», — попыталась улыбнуться Джанет.

— Я так похож на Питера Фолка? —Джеймс выпятил грудь, пытаясь подражать актеру.

— Есть немного, —хихикнула девочка. — Особенно прической. И плащом.

— Ха-ха, признаюсь — ты меня раскусила, — отшутился Джеймс. Он понимал, что дочери нужно было немного разрядить обстановку после столь тяжелой истории. Все же это, наверное, было не для детских ушей. — Думаю, еще десять лет, и я не буду уступать лейтенанту Коломбо ни внешностью, ни детективными навыками.

Она улыбнулась уголками губ.

— Может быть, как-нибудь сходим в поход? — робко предложила она. — Все вместе. Ты, мама, я и Эбби.

Джеймс удивленно посмотрел на дочь. Разумеется, они часто проводили время на свежем воздухе, когда ему позволяла работа, но девочки раньше никогда не проявляли интереса к дикой природе. Да и Эми всегда несколько скептически относилась к такому виду отдыха, отчего Сэвидж через пару лет после брака забросил свое увлечение туризмом.

— Не знал, что тебе такое может понравиться, Дженни, — признался Джеймс.

— Мне стало интересно, после твоего рассказа, — она пожала плечами. — Ты ведь этим увлекался, это позволило тебе многое о себе понять. Вдруг и я тоже что-то для себя пойму? Как любит говорить мама: «не попробовав не узнаешь».

— А у тебя есть что-то, что ты хотела бы сделать в жизни? Что-то, что будет для тебя таким же важным?

— Ну... — она задумалась, попытавшись укрыть лицо в подушке, чтобы скрыть смущение. — Может быть, я хотела бы стать фотографом. Или... знаешь, просто кем-то, кто делает что-то значимое. Чтобы моя работа помогала людям, влияла на них, чтобы они увидели мир моими глазами.

Джеймс тихо рассмеялся, кивнув.