Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Мэри сидела перед камерами таких телепередач, как «Доброе утро, Америка», «Встреча с прессой», «Огневой рубеж». Интервью с ней появились в «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и десятках других влиятельных газет. У нее также взяли интервью репортеры из «Тайм», «Шпигель», «Ожжи» и «Монд». Журналы «Тайм» и «Пипл» посвятили ей и ее детям целые разделы. Фотографии Мэри мелькали повсюду, и что бы ни случилось в мире, ее сразу же просили прокомментировать это событие. Мэри Эшли и ее дети стали знаменитостями.
– Мам, – сказал Тим, – просто жутко становится, когда видишь во всех журналах наши фотографии.
– Именно жутко, – согласилась Мэри.
Она чувствовала себя неловко в лучах славы. Так она и сказала Стэнтону Роджерсу.
Бен Кон и Акико лежали в постели. Акико была привлекательной японкой, на десять лет моложе репортера. Они познакомились несколько лет назад, когда он писал статью о манекенщицах, и с тех пор не расставались.
Кон был погружен в свои мысли.
– Что-нибудь случилось, милый? – нежно спросила Акико. – Может, мне еще поласкать тебя?
Его мысли витали где-то далеко.
– Нет, у меня и так уже стоит.
– Что-то незаметно, – дразнящим голосом сказала она.
– У меня стоит на один материал для газеты. В этом городе происходит что-то странное.
– Что же в этом необычного?
– Я и сам не знаю, вот в чем дело.
– Ты мне расскажешь?
– Мэри Эшли. За последние две недели ее фотографии появились на обложках шести журналов, а ведь она еще не заняла свой пост. Акико, кто-то усиленно делает из нее суперзвезду. Но почему?
– Не забывай, что у меня восточный склад ума. Наверно, ты просто все усложняешь.
Бен Кон зажег сигарету и глубоко затянулся.
– Может, ты и права, – пробурчал он.
Она провела рукой по его телу и принялась поглаживать его.
– Может, ты отложишь сигарету и лучше зажжешь меня?
– Завтра состоится прием в честь вице-президента Брэдфорда, – сказал Стэнтон Роджерс. – Я достал тебе приглашение. В пятницу, в «Пан-Америкэн юнион».
«Пан-Америкэн юнион» располагался в величественном здании с огромным садом. Его часто использовали для различных дипломатических приемов. Обед в честь вице-президента был выдающимся событием, хрусталь и старинное серебро украшали столы. Тихо играл небольшой оркестр. Все приглашенные относились к столичной элите. Кроме вице-президента и его жены, здесь находились сенаторы, послы и всевозможные знаменитости.
Мэри была поражена окружавшей ее роскошью.
«Надо все запомнить, чтобы потом рассказать Тиму и Бет», – подумала она.
Гостей пригласили к столу. Мэри сидела в окружении сенаторов, высокопоставленных чиновников департамента и дипломатов. Обед был изысканным, а люди обаятельными.
В одиннадцать часов Мэри сказала сенатору, сидящему справа от нее:
– Я и не заметила, что уже так поздно. Я обещала детям, что не буду задерживаться. – Она встала и кивнула гостям: – Было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.
В зале воцарилась тишина. Все приглашенные смотрели, как Мэри идет к выходу.
– О Господи! – прошептал Стэнтон Роджерс. – Ее ведь никто не предупредил.
* * *
На следующее утро Стэнтон Роджерс встретился с Мэри за завтраком.
– Мэри, – сказал он, – в этом городе существуют строгие правила. Многие из них ужасно глупые, но их следует соблюдать.
– Я что-нибудь не так сделала?
– Вы нарушили правило номер один, – вздохнул он. – Никто – абсолютно никто – не может покинуть прием раньше почетного гостя. А им вчера был вице-президент Соединенных Штатов.
– О Господи!
– Сегодня все телефоны звонили не переставая.
– Простите меня, Стэн. Я ведь этого не знала. К тому же я пообещала детям…
– В Вашингтоне не существует детей, здесь есть только избиратели. В этом городе сосредоточена вся власть. Никогда не забывайте об этом.
Появились проблемы с деньгами. Расходы были просто невообразимыми. Цены в Вашингтоне поражали Мэри. Она отдала кое-какие вещи в прачечную отеля, а когда увидела счет, чуть не упала в обморок.
– Пять долларов и пятьдесят центов за то, чтобы постирать блузку? И два доллара, чтобы выстирать лифчик! Нет уж, теперь я займусь стиркой сама.
Она намочила колготки в холодной воде и положила их в морозильник. Так они прослужат дольше. Она стирала вещи детей в раковине. Носовые платки после стирки она сушила на зеркале, а потом тщательно складывала их, чтобы не гладить. Свои платья и брюки Тима она развешивала на плечиках в ванной, затем включала на полную мощь горячую воду и закрывала дверь. Когда однажды Бет открыла утром дверь в ванную, оттуда вырвались клубы пара.
– Мама! Что ты делаешь?
– Экономлю деньги, – гордо ответила Мэри. – Цены в прачечной просто умопомрачительные.
– А если к нам зайдет президент? Как это будет выглядеть? Он посмотрит на тебя как на деревенщину.
– Президент к нам не зайдет. И пожалуйста, закрой дверь, не мешай мне экономить деньги.
Так уж и деревенщина! Если бы президент увидел, чем она занимается, он бы гордился ею. Она бы показала ему счет из прачечной, и он увидел, сколько она сэкономила благодаря американской практичности. Он был бы поражен. «Если у членов моего правительства было бы столько же воображения, как у вас, госпожа посол, наша экономика находилась бы в лучшем состоянии. Мы потеряли дух пионеров, которые сделали эту страну великой. Люди утратили смекалку. Мы больше полагаемся на электрические приборы, чем на самих себя. Я хочу поставить вас в пример некоторым вашингтонским чиновникам, которые полагают, что наша страна сделана из денег. Это будет для них хорошим уроком. Кстати, Мэри Эшли, у меня возникла замечательная мысль. Я назначу вас министром финансов».
Пар проходил под дверью, Мэри открыла ее, и целое облако ворвалось в гостиную. Раздался звонок в дверь, и Бет крикнула:
– Мама, к тебе пришел Джеймс Стикли.
Глава 15
– С каждым днем это становится все более странным, – сказал Бен Кон. Он сидел голый на кровати рядом с Акико. Они смотрели передачу «Встреча с прессой» с участием Мэри Эшли.
«– Я полагаю, – говорила новый посол в Румынии, – что с присоединением Гонконга и Макао Китай станет более гуманным коммунистическим обществом».
– Откуда, черт возьми, она может знать о Китае? – пробормотал Бен Кон. Он повернулся к Акико: – Перед тобой домохозяйка из Канзаса, которая ни с того ни с сего стала международным экспертом.
– Она довольно умная, – заметила Акико.
– Умная – это одно. Но каждый раз когда она дает интервью, репортеры как с цепи срываются. Как она пробилась во «Встречу с прессой»? Я тебе скажу. Кто-то решил, что Мэри Эшли должна стать знаменитостью. Но кто? Почему? Даже про Чарлза Линдберга [2] столько не говорили.
– Кто такой Чарлз Линдберг?
Бен Кон вздохнул:
– Вот она, проблема разных поколений. Никакого взаимопонимания.
– Есть другие пути взаимопонимания, – мягко сказала Акико. Она нежно толкнула его на кровать и села на него верхом. Ее длинные шелковистые волосы щекотали его грудь. Когда его возбуждение достигло предела, она погладила его член и сказала: – Привет, Артур.
– Артур хочет войти в тебя.
– Подожди. Я сейчас вернусь.
Она встала и направилась на кухню. Бен Кон посмотрел на экран телевизора и подумал: «Надо будет разобраться с этой леди. Что-то тут не так, и я узнаю, что именно».
– Акико! – закричал он. – Где ты там? Артура клонит ко сну.
– Скажи ему, пусть подождет немного. Я уже иду.
Через несколько минут она вернулась в комнату, неся блюдо с мороженым, взбитыми сливками и вишней.
– Господи, зачем? Я не голоден. Я хочу тебя.
– Лежи, не шевелись. – Она положила под него полотенце, взяла рукой мороженое и принялась намазывать им вокруг члена.
