Бар на окраине (СИ) - Кроткова Изабелла

Я вновь вернулась назад.

А здесь цвет необычный — он чернее, и будто тянет за собой в глубину страшной бездонной пропасти…

А сверху, над падающей, будто висящей над краем этой пропасти, облаченной в траур цифрой, в уголке еще что-то.

Я прищурилась, пытаясь рассмотреть пятнышко. Да это не что иное, как ухмыляющаяся рожица с рогами!

А календарь-то непростой!

Я начала судорожно шуршать ми, пока не просмотрела, еще более ужасаясь, все триста шестьдесят пять дней.

Господи помилуй!.. Да тут все церковные праздники будто издевательски помечены чьей-то недоброй рукой…

Потом повесила страшную вещь на место и подошла к раковине, чтобы влить глоток воды в пересохшее горло.

Внезапно мне показалось, что она полна крови.

С криком я отскочила назад и, почувствовав, что мне вот-вот станет плохо, успела схватиться за вешалку с полотенцами.

Перед глазами резко поплыли кухонные предметы. Хороводом закружились шкафы, а длинные шторы вдруг взмыли к потолку, и мне почудилось, что они хотят задушить меня своими голубыми крыльями…

Зачем здесь окна и шторы на них, если за этими окнами нет солнечного света?.. — успела подумать я.

И, едва ко мне пришла эта мысль, начала меркнуть висящая под потолком яркая лампа.

А с середины стола к его краю пополз кривой нож, направив на меня сверкающее лезвие…

С мутнеющим взором я из последних сил побежала к входной двери, загремев попавшимся под ноги тазом.

Но в наползающей темноте она вдруг стала отодвигаться и уходить куда-то в глубину, и через несколько секунд я оказалась в очень узком и темном коридоре без окон, а дверь пятном маячила уже где-то далеко-далеко.

«Матерь Божья…» — прошептала я, с ужасом оглядывая обступающий мрак.

В эту секунду свет совсем погас, и очертания двери исчезли.

Тело мое стало мягко крениться набок, и я спокойно, как в замедленной съемке, опустилась на плывущий куда-то пол, потом вытянулась на нем в полный рост и закрыла глаза.

Не знаю, сколько прошло времени, когда сквозь беспамятство я услышала исходящий откуда-то сверху далекий шепот, качающий, как на волнах, мое имя.

— Арина. Где ты, Арина?!.

А потом в чьих-то руках, будто в колыбели, мое невесомое тело поднялось в воздух…

… — Девушка, уже «Детский мир»!

… — Девушка!

— А? Что?.. Где я?.. — я разлепила тяжелые веки, и розовый рассвет нежно коснулся зрачков.

— «Детский мир», — раздался впереди усмехающийся голос.

Я приподнялась на своем ложе и обнаружила, что нахожусь на заднем сиденье какой-то машины. С водительского места ко мне было повернуто ухмыляющееся лицо шофера.

— Было велено доставить вас к «Детскому миру», если я правильно понял.

Я сглотнула слюну. Как я здесь оказалась?..

— Ну так как, выходить будем?

— Будем… — Изнутри, как из глубокого подвала, выполз на свет мой срывающийся голос.

— Ну так выходите!

Я послушно вылезла из машины. Потом, спохватившись, достала кошелек.

— Так заплачено за вас, мадам! — снова усмехнулся водитель и дал газу.

Я осталась в растерянности стоять посреди пустынной улицы.

А кем заплачено?..

В просыпающемся сознании начали всплывать подробности произошедшего: жуткий календарь, гаснущий свет, дверь, отодвигающаяся в конец длинного коридора, мое падение, и шепот, слетающий с небес и руки, несущие меня

Кто это был?!.

Это знает только шофер.

Щуря глаза, я вгляделась в сужающуюся к горизонту пустую безмолвную дорогу.

Потом медленно достала сигареты.

…Но он уже далеко увез эту тайну.

ГЛАВА 31

— Девушка, елка не нужна? — раздался за спиной веселый голос. Обернувшись, я увидела выросшего будто из-под земли крепкого парня, который скалил щербатый рот.

«Вот и год у меня будет такой же щербатый, если куплю у него елку…», — вдруг сама собой придумалась примета.

— Нет, спасибо, — отказалась я.

Вместо того чтобы тут же деликатно удалиться, парень улыбнулся еще шире.

— Почему? Смотрите, какая елочка!

Продавец сделал еле заметное движение, и из-за его спины вдруг выпорхнула елка — легкая, высокая, пушистая! Я зачарованно распахнула на нее полусонные глаза. Какая красивая! Просто чудо!

Невольно вспомнилось, что уже несколько лет у меня не было настоящей новогодней елки — я довольствовалась теми обломками, что оставались от шикарной ели, которую каждый год торжественно устанавливали в читальном зале библиотеки имени Панкратова. Дома кривобокие ветки я засовывала в глубокую вазу, наполненную песком, а потом все это громоздкое сооружение крепко привязывала к трехъярусной цветочной подставке, предварительно убрав оттуда цветы. Получалось весьма симпатично и, что самое главное, оригинально.

Примерно так поступить я собиралась и в этом году.

До той поры, пока не увидела елку в руках у мага торговли.

— Хороша? — похвалился парень, покружив лесную красавицу на месте.

— Угу, — подтвердила я, завороженно глядя на нее.

— Дешево отдаю! — заметив мое восхищение, сообщил он и тут же сунул мне в руку еловый ствол, пахнущий терпкой смолой.

— Беру, — вдруг согласилась я не раздумывая.

Получив деньги, парень поправил шапку, так, что она съехала набекрень, и счастливо произнес:

— С Новым годом!

Напоследок я имела возможность еще раз лицезреть его щербатый рот.

Пожелав парнишке успехов в наступающем году, я поволокла покупку домой, время от времени останавливаясь, чтобы передохнуть, и вдыхая ее смоляной аромат.

Как же чудесно смотрелась елка в большой комнате, когда, уже увешанная старыми игрушками и обмотанная гирляндой, сверкала яркими разноцветными огнями. Хвойный запах немедленно распространился по всей квартире, и вместе с ним по дому разнеслось ощущение небывалого, какого-то детского счастья.

Скрестив ноги, я уселась перед елкой с бутылочкой «Фанты» в руке.

Будто и не было этой жуткой ночи.

Из которой тебя вырвал незнакомый спаситель.

А правда, кто это был?..

«Фанта», искрясь и лопаясь пузырьками, весело побежала в желудок, а елка радостно подмигнула зелеными и оранжевыми огоньками — мол, спасибо, Аринка, что купила меня. Увидишь, я не подведу!

Но я уже взирала на нее не так беззаботно — тревога опять начала заливать меня до краев. На дне ее бродила густая чернота, а сверху застывала льдом темная горькая вода…

Тяжелая ночь оставила в сердце боль и мутный осадок. Зачем я впуталась во всю эту историю?! Вырваться из нее мне по силам. И чем, чем я могу помочь ему, этому незнакомому до сих пор человеку, когда я сама слаба и беспомощна?..

И по-прежнему нахожусь в неведении, кто он?.. По-моему, я буду ему только мешать, когда сгустятся тучи.

Когда приблизится срок.

Но ведь из этой подземной кухни, из ее узкого, похожего на бесконечный черный тоннель, коридора и ускользающей на горизонте двери, из лап вздымающихся к моему горлу штор — кто-то же меня вырвал?..

И это мог быть только он.

Тот единственный живой человек, которого я никак не могу угадать из шести предложенных вариантов. Кому же еще спасать меня из мрачного, сдавившего пространство, тоннеля, как не ему?..

Руки его были так теплы и нежны… Они подняли меня, словно крылья…

И это, конечно, был Вовка. Ведь он нес меня, как пушинку… Разве смогла бы меня так нести, скажем, Полина?

Полина Суханова…

При воспоминании о ней я вздрогнула.

Или Лилька? Она бы, кряхтя, взвалила меня себе на спину и тут же уронила бы на пол.

И сама свалилась бы рядом, изрыгнув яркое ругательство.