Последняя инстанция. Расследование (СИ) - Каневская Ольга

– Ого! А парень твой не преувеличивает? Не перегибает?

– Да не, они ж всю ночь кувыркались. Не понимаю только, как он не почувствовал, что они рвутся все подряд. В экстазе, поди…

– В экстазе! – передразнил я, – А, когда снимал – не заметил, что резинка порвана?! В каком они состоянии были оба?

– Да в никаком! В три пилотки! Умудрились из джакузи с непроливайкой соседей затопить, кухонный стол, стоимостью восемь тысяч евро сломать, разорвать какой-то старинный гобелен, кажется, семнадцатого века и посуды перебить тысяч на десять долларов.

– На сколько?! – как посуда может стоить десять тысяч долларов и ещё при этом находиться в зоне досягаемости для разбития, у меня в голове не очень укладывалось, – Погоди-ка, погоди-ка! А с какого перепугу кто-то вдруг начал считать убытки? На каком основании? Или парень сам учёт вёл: шесть портсигаров серебряных… Что-то я не врубаюсь?!

– А… Это всё уже потом начали считать, когда выяснилось, что девка Артёма спецом наградила этим ВИЧем, вернее, СПИДом.

– Подожди-ка! ВИЧ и СПИД – вещи довольно разные, – с большой долей сомнения произнёс я, поклявшись про себя, что прочитаю самый толстый медицинский справочник в целях повышения самообразования, – То есть, зараза, конечно, одна, но её степени – разные. ВИЧ – это вирус иммунодефицита… СПИД – это уже последняя стадия, – в моём голосе было всё больше и больше сомнения. – Откуда у семнадцатилетней девицы СПИД?

– А кто сказал, что ей семнадцать? – коллега почесал затылок. – Я такого не говорил.

– Здрассти! Сам сказал, что она не собирается размножаться в эпоху своего семнадцатилетия!

– Ну так, блин, Серёга! Это ж она ему в сети написала. Не всё то за забором есть, что на заборе написано. Ей на самом деле больше. По документам – Татьяна Лагина, двадцать пять лет.

– Хорошо, не Ларина! Ладно, фиг с ним, с возрастом. Ты знаешь, как выглядят те, у кого этот самый ВИЧ перешёл в стадию СПИДа? Они тощие, болезненные, никакого задора ни в теле, ни в глазах. Вспомни Фреди Меркури на последних выступлениях! Он на смерть был похож. Твой Артём, случайно не слепой? Как можно принять больную СПИДом за тощую модель? Да и потом, она же наверняка наркоманкой была! – что, ни дорожек, ни синяков – ослеп, да?

– Ну, не обратил он внимания. А кололась она в пах, чтоб менее заметно было…

– А вот паха-то он и не приметил, так-растак! И куда же он, по-твоему, смотрел? В дивные глаза, с двенадцатью презервативами в кулачке?

– Ну, блин, Серёга! Не в том же вопрос!

– Тогда хватит болтовни! Не имей ты мои мозги! Я и так давеча чуть с крышей собственной не распрощался, думал, точно в дурку отправлюсь… До галюнов дошло! А ты мне ещё про какие-то любовные романы щебечешь! Есть, что сказать по существу – говори! Нет, я пошёл…

– Да есть, есть… Просто, по порядку хотел всё рассказать!

– А не надо мне по порядку! Ты с главного начни. А по порядку я сам всё разложу. И вопросы задам, если недопойму чего-нибудь. А то ты, как сказочник – издалека начал: «Жила-была курочка Ряба. И было у неё два яичка…». С яйцами, поди ты, кура была!.. Говори главное!

Второй раз за последние три дня у меня возникло стойкое и пугающее желание задушить собеседника собственными руками. Переборов в себе это новое доселе чувство, я немного успокоился. Серёга внял моим настойчивым просьбам и ускорил рассказ.

– Ну, значится так. Через некоторое время, Артём попадает в ту же больницу с рецидивом этого своего стафилококка. У него берут анализы – ну всё те же, по полной программе, и обнаруживают в крови ВИЧ.

– Сколько времени прошло со встречи с той девчонкой?

– Ну, месяц-полтора… А что?

Я набрал номер Макарыча – палочки-выручалочки. Он на это прозвище, кстати, обижается, на Макарыча реагирует спокойно, а от «палочки-выручалочки» просто звереет. «Какая я вам, упырям, палочка?!» – вопит спокойный всегда эксперт, и мы тут же затыкаемся. От криминалиста мне нужно сейчас одно: инкубационный период ВИЧ? Эксперт долго жевал мне что-то про отличие СПИДа от ВИЧ, тряс мозги до тех пор, пока они не опухли, и лишь напоследок, когда я жалобно-блеющим голоском вопросил: «Через какое время после заражения в крови можно обнаружить вирус?» он ответил, хоть и не кратко, но вполне бодро:

– Так, аж через три недели можно. Бывает и больше – до года. Но зачастую вирус проявляется раньше. В организме появляются антитела… – дальше я попробовал не вслушиваться, чтобы не загружать голову ещё и медицинскими терминами, – … тогда могут обостряться уже имеющиеся заболевания, увеличиваются лимфоузлы, поднимается температура…

– Василий Макарович! Мне нужно точно знать, можно ли через три недели после заражения, особенно с учётом того, что в контакте был человек не просто с ВИЧ, а СПИДовый больной, выявить заражение?

– Можно! Что, сынок, на этот раз?

– Расскажу, Василий Макарович! Сейчас только разберусь – наш это эпизод или не наш, и обязательно расскажу.

Глава 13

Грустно смотрю в глаза Звонарёву. Держу просто МХАТовскую паузу. Он терпит, как и Сашка. Знает, что за этой паузой будет интересный сюжет. Наконец, мне надоедает мучить коллегу, и я выкладываю всё, чем поделился со мной эксперт.

– Ну, так ты меня и не удивил, – капитан вздохнул облегчённо. – Я думал, что ошиблись, может, спецы наши. Оказывается всё верно, это она его заразила.

– Так, теперь давай подробней, но с самого конца. Девицу нашли?

– А что с конца?.. Нашли девицу. Вот по этим самым серверам-провайдерам и засекли адрес. Она с домашнего компа выходила в сеть. Девица сейчас в больничке следственного изолятора. Ничего не отрицает. Утверждает, что перезаражала бы всех, кого успела бы. Её, по-хорошему, под подписку надо было бы выпустить. Но куда? Она реально заражать народ пойдёт. И осудить её по сто двадцать два – два будет не так просто. Есть её признание в том, что она намеренно заразила Артёма. И дальше? Дальше она на суде произнесёт одну единственную фразу: «Я его честно предупредила! Даже целую коробку презервативов принесла – вдруг он не побеспокоился?!», и гони гусей! Там, конечно, адвокаты со стороны папы…

– А кто у нас папа? – я вдруг вспомнил мелкие детали в описании квартиры: джакузи, стол за восемь тысяч евро, посуды, только побитой, на десятку зелёных… Нет, у меня нет никакой классовой вражды! Наверное, нет! Зависти к тем, кто способен купить себе стол за восемь тысяч евро – нету у меня! Есть что-то другое, но что – я сам понять не могу. Ну не к штатному психологу же мне идти. Надо девушку завести. Или собаку. Хотя собака вряд ли что-то подскажет. А вот девушка… Так, пора заканчивать беседу, дело к вечеру клонится, и расслабляющий обед плавно перетекает в ужин, да ещё и в незапланированном месте. А в запланированном месте есть, хоть и небольшой, но всё же шанс встретить ту длинноносую стервочку со смелым взглядом.

– Эй, командир! Ты где? – Звонарёв тщетно пытался вернуть меня к действительности. – Папа «у нас» какая-то шишка из Земельного комитета. Да какая разница? Девку-то по-любому посадят. По полной вкрутят пятерик – и заражай дальше. А если ещё эпизоды разыщутся, то и все восемь.

– Тухлое дело, – покачал я головой. – Доказать намеренность заражения очень сложно. Ну, допустим, ты докажешь, что она стояла на всевозможных учётах, и она от этого не отвертится. То есть, свалить на то, что она не знала, что у неё СПИД – не выйдет. Значит версия такая: она знала, но поддалась на уговоры парня, заявилась к нему в гости. Но она ведь не скрывала свого присутствия у него, не отказывалась от того, что между ними был интим. Ведь коробку с презервативами она сама принесла. Целую коробку!

– Так, в этой коробке-то всё и дело! Часть резинок осталась. Эксперты с первого взгляда оценили: тонкая работа!

– Что тонкая работа – презервативы?

– Да нет! Ни одного целого. И надрезы сделаны тончайшим инструментом очень профессионально…

– Профессионально сделаны надрезы на гандонах?! Это что-то новенькое! И какие же мастера, позволь тебя спросить, подобной профессией овладеть могли? Надсекатели презервативов? Это шутка такая? Или со шпионажем связано? Ты меня пугаешь!