Египтянин - Грин Лейтон

– У препарата есть название? – поинтересовался Грей.

– Как только мы закончим с анализами и доработкой продукта, сразу дадим ему соответствующее название.

Грей хохотнул и потер трехдневную щетину.

– Послушайте, вам придется разъяснить мне детали. Задавать бессистемные вопросы о безымянной пробирке будет сложновато.

– У вас есть какие-то знания о старении на клеточном уровне?

– В жизни не слышал такого термина.

Аль-Мири сунул руку под халат, извлек золотой медальон на серебряной цепочке и потер его большим пальцем. Похоже, генеральный директор пытался принять какое-то решение. Наконец он перевернул медальон и протянул Грею, чтобы тот мог посмотреть. Там оказалась довольно красивая гравировка. Память Грея немедленно ее зафиксировала.

– Логотип нашей компании. Такое же изображение выгравировано на пробирке.

– А если содержимое перельют? – поинтересовался Грей.

– Настоящий ученый так рисковать не станет.

Грей бросил еще один взгляд на гладкую поверхность медальона. Тот был толщиной в полдюйма – стоит целое состояние, если это настоящее золото, а по ощущениям Грея, так и было.

– А вдруг саму пробирку уничтожили?

– Малую часть ее содержимого возьмут на анализ, а прочее будут хранить как зеницу ока. У кого бы ни оказалась пробирка, у него же она и останется, и ее содержимое будет в целости и сохранности, не считая капель, которые потребуются для тестирования.

– Вы заявили о краже властям Египта?

– Мы почти уверены, что наш продукт покинул страну. В Египте нет других компаний с персоналом и знаниями, необходимыми, чтобы разобраться в технологии.

– Значит, речь о корпоративном шпионаже. Вынужден спросить: зачем тогда обращаться к нам?

– Есть определенные… группировки, заинтересованные в продлении человеческой жизни. Часть из них довольно радикальна. А некоторых до такой степени пугает перспектива смерти, что ради технологии, способной ее отсрочить, они пойдут на что угодно.

– Почему бы им тогда просто не дать вашей компании завершить разработку?

– Они считают, что возможности корпорации, которая связана этическими нормами, ограниченны.

Грей провел пятерней по волосам и задержал ладонь на затылке. Он-то ожидал, что экстравагантными окажутся дела, которые поручают Виктору, а не его клиенты. Аль-Мири между тем продолжил:

– Продукт станет тестировать компания, которая ведет исследования, аналогичные нашим. Для такого начинания нужны знания, ресурсы и время. Чтобы понять основы, потребуются дни, если не месяцы. А кража произошла меньше недели назад.

Выражение лица Аль-Мири оставалось спокойным, но Грей чувствовал его подспудное напряжение.

– Значит, независимо от того, кто оказался вором, – сказал Грей, – сейчас мы ищем лабораторию и бессовестных ученых, работающих в той же области, что и вы.

Его собеседник слегка поклонился в знак согласия.

– Кто ваши конкуренты?

Аль-Мири вынул из кармана халата листок бумаги и вручил Грею. На листке был список из семи компаний.

– Биомедицинские исследования ведут многие правительства и предприятия, а вот биомедицинская геронтология – штука куда более редкая. Тех же, у кого есть знания и ресурсы для исследования нашей разработки, и того меньше.

– Если мы найдем похитителей вашего продукта, как вы будете действовать? – поинтересовался Грей.

– Дальше все уладит моя компания.

– Уладит? – поднял брови Доминик.

– Мы сообщим о краже властям соответствующей юрисдикции. Действовать придется осторожно, чтобы не раскрыть преждевременно наши намерения, иначе продукт могут переправить в другое место. Наши адвокаты готовы организовать законную конфискацию имущества.

Грей медленно кивнул.

– Пожалуй, так действовать лучше всего, в зависимости от страны, в которую вывезли вашу пробирку. – Он взглянул на лист бумаги. – Вам, наверное, хотелось бы надеяться, что это не китайская компания.

– Да.

– Должен сказать, информации негусто.

– Я понимаю, насколько это сложное задание. Обращайтесь ко мне, как только понадобится. Напомню: владея продуктом с такой многообещающей областью биомедицинского применения, похитители приложат все возможные усилия, чтобы его защитить.

Интересно, подумал Грей, а какие усилия готов прилагать Аль-Мири?

– Значит, вы готовы взяться за это дело?

Грей знал, что согласится, еще до того, как вошел в номер. Он кивнул, и оба собеседника встали. Аль-Мири снова поклонился; его шелковая мантия и гибкая фигура наводили Грея на мысли о холеной змее.

На обратном пути Грей снова прошел мимо коридорного. Тот стоял, скрестив руки на груди, и не обратил на Доминика никакого внимания.

Грея поглотила суета Манхэттена. Город был живым, он обладал непоколебимой энергией людских масс, которая бурлила в бездонных источниках прилегающих районов и каскадом низвергалась в манхэттенский водоворот.

По пути на лице у Грея появилась улыбка. Нью-Йорк был подобен двуликому Янусу: если обстоятельства менялись, он мог превратиться из места ошеломляющего одиночества в территорию неизмеримых перспектив. Грей был далек от того, чтобы поддаться надеждам, но теперь у него появилось дело, за которое можно ухватиться, задача, требующая решения. Его переполняло облегчение.

Даже посреди тьмы, подумалось ему, жизнь может стать яркой благодаря переменам. Заново брошен жребий, прошлое отшвыривается в сторону, мир опять открывается перед нами, и мы на краткий миг в очередной раз словно бы становимся детьми.

2

Джакс оперся загорелой рукой на перила тики-бара [3]. Он смотрел, как волны с серебристыми гребнями, танцуя, набегают на берег, и вдыхал пьянящий коктейль морской соли и свежего воздуха. Тропические пляжи всегда приводили его в восторг, особенно после городской суеты Каира. Кивая в такт музыке регги, он сделал знак официантке, чтобы та принесла ему еще один коктейль «Куба либре», и с удовлетворением вздохнул.

Остров располагался у побережья Венесуэлы и, наделенный всей ядреной красотой своих карибских соседей, обходился без их ауры ручного экс-колониализма. Это злачное местечко на бумаге относилось к Венесуэле, но благодаря достижениям в экономической деятельности, главным образом нелегальной, получило от родной страны полный карт-бланш.

Куда ни глянь, от дикого гористого центра острова до ускоряющих колумбийский экспорт северных портов, от увеселительных заведений востока до пропитанных ромом улиц единственного города на юге, тут было всего понемногу. Всего, кроме обыденности.

Именно это Джаксу и нравилось.

К нему подошла официантка, овальное лицо и темная кожа которой выдавали в ней колумбийку. Прижавшись к Джаксу всем телом, обладающим прямо-таки мультяшно-соблазнительными изгибами, она потянулась к его затылку. Джакс позволил ей нагнуть его голову, и официантка мазнула ему ухо губами:

– Una más Cuba libre? Повторить «Куба либре»?

– Si [4].

– Y después? А потом?

– Там видно будет.

Прежде чем удалиться, официантка прихватила его губами за ухо и нежно потянула. Джаксу оставалось только вздохнуть. Все тут было почти чересчур легко. Женщинам нравились его патрицианский нос и костистый подбородок, голубые глаза и такие американские пшеничные волосы. Еще выше ценились его раскованная уверенность и природная непринужденная харизма, которые делали Джакса весьма контактным. А важнее всего, как он хорошо знал, были его деньги.

Стало ясно, что официантка заодно подрабатывает проституткой. Если говорить о вещах такого рода, остров был самым противоречивым местом из всех, где ему довелось побывать, а в случае с Джаксом это что-то да значило.

В противоположном углу пляжного бара с грохотом отъехал стул. Представительный латиноамериканец в льняных брюках и приталенной рубашке отодвинулся от стола и встал. Два звероватых типа поднялись вместе с ним.