Здесь мертвецы под сводом спят - Брэдли Алан

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49

Я представила, что сказал бы отец, если бы я вторглась к нему.

Какое разочарование: отказаться от единственного шанса подняться в воздух на «Голубом призраке» Харриет.

Я приуныла, и тут из тени выступил еще один человек.

Доггер.

Он протянул мне красный шерстяной свитер, который неделю назад я забыла в оранжерее.

– Наденьте это, мисс Флавия, – сказал он без намека на улыбку. – По утрам воздух бывает поразительно холодным.

И я, глупо улыбаясь от уха до уха, влажным утром на заре понеслась по Висто навстречу «Голубому призраку».

Тристрам Таллис усадил меня в переднее сиденье, пристегнул и оставил там, чтобы провести инспекцию биплана, трогая там, подкручивая сям, рассматривая то одно, то другое.

Я воспользовалась возможностью быстро осмотреть кабину, в которой сижу. Думаю, я ожидала чего-то совершенно чудесного от машины, способной летать среди богов, но эта кабина выглядела до ужаса простой для такого путешествия: из пола торчит простой рычаг и на деревянной панели расположена пара круговых шкал и измерительных приборов.

И все. Эта штука явно слишком хрупкая, чтобы на ней можно было летать.

Я начинала думать, что совершила ошибку. Вероятно, мне следует отказаться. Но было уже слишком поздно.

После того как пропеллер несколько раз нерешительно дернулся, Тристрам вернулся в кабину, включил зажигание и попытался еще раз. Из двигателя послышался тревожный металлический скрежет, вырвался дым, и с ревом лопасти пропеллера слились в нечеткий круг.

Крылья тревожно дрогнули, когда Тристрам забирался в кабину.

– Все на местах? – прокричал он, пристегиваясь на заднем сиденье, и я, цепляясь за края кабины, выдавила мрачную улыбку.

Рев превратился в торнадо, и мы начали двигаться, сначала медленно, потом скорость стала нарастать, и мы понеслись по бездорожью.

Мы неслись все быстрее и быстрее, и я подумала было, что «Голубой призрак» развалится на части.

А затем – внезапная плавность.

Мы летим!

Я ожидала, что мы поднимемся в небо, но вместо этого земля под нами упала вниз, словно ковер, выдернутый из-под ног каким-то невидимым шутником.

Я успела лишь мельком увидеть крыши Букшоу, перед тем как под нами пронеслось декоративное озеро.

Когда мы поднялись из теней и внезапно оказались на свету, солнце на горизонте выглядело огромным алым огненным шаром.

Захватывающе!

Если бы Фели и Даффи, услышав шум нашего взлета, бросились к окнам, сейчас я была бы для них не более чем мушиным пятнышком в отдалении.

Как всегда, – подумала я.

Но под нашими крыльями медленно проплывал сказочный игрушечный мир: холмы, поля, леса и долины, лощины, пруды и рощи. Далеко внизу на пастбищах размером с носовой платок бродили овцы.

Мне захотелось написать гимн. Разве даже Иоганн Себастьян Бах не сочинил что-то про овец?

Далеко на востоке ослепительный луч восходящего солнца отразился от реки, и на несколько секунд, пока мы поворачивали, Ифон казался сверкающей рубиновой змеей, ползущей к далекому морю.

Как, должно быть, Харриет это любила, – подумала я: эту свободу, ощущение, что ты покинул свое тело и остался лишь разум. Если только ты не птица, от тела здесь мало толку: бегать и прыгать, как на земле, нельзя, только наблюдать.

Странно, но быть авиатором – все равно что быть усопшей душой: можно смотреть на Землю, на самом деле на ней не присутствуя, все видеть и не быть увиденным.

Легко понять, почему Господь, назвав сушу землей и собрание вод морями, увидел, что это хорошо.

Могу себе представить, как старик поднимает горизонт, словно крышку дымящегося котла, и заглядывает туда красным глазом, восхищаясь Своим творением и наблюдая, что там происходит.

И правда хорошо!

Тристрам замахал рукой, указывая вниз. «Голубой призрак» круто наклонился, и я обнаружила, что вижу под накренившимся крылом странно знакомое собрание домов.

Хай-стрит Бишоп-Лейси!

Вот «Тринадцать селезней», где разместились все эти официальные персоны с вокзала: громилы из министерства внутренних дел, которые предположительно заняли все комнаты и даже чуланы, если верить Даффи, и теперь видели свои жуткие сны о власти.

А внизу в Коровьем переулке располагались Бесплатная библиотека Бишоп-Лейси и Ивовый дом Тильды Маунтджой, в свете раннего утра еще более безвкусно оранжевый, чем обычно.

Мы уже описали половину огромного круга по часовой стрелке и теперь снова поворачивали на восток. Впереди я видела Изгороди – своеобразный изгиб реки на краю нашего поместья, и мне стало интересно, что бы подумали Хромцы, представители своеобразного культа, некогда крестившие своих детей в этом самом месте, если бы увидели, как наш летательный аппарат внезапно появился в небе.

Немного к востоку вдоль реки в сторону Гуджер-хилл пролегала Канава. Мы с «Глэдис» столько раз съезжали с этого холма и бездыханными падали у подножья.

А вот Джек О’Лантерн – похожий на череп выступ скалы, нависающий над Изгородями. Я пообещала Лене встретиться там с ней на пикнике после похорон.

Почти прямо на востоке, в самом конце Пукер-лейн находился Рукс-Энд, и я улыбнулась при мысли о докторе Киссинге. Старый джентльмен уже наверняка проснулся и курит свою первую сигарету за день.

Вероятно, мы могли бы устроить для него небольшое шоу: пролететь на бреющем полете, как сказали бы пилоты в Литкоте. Было бы неплохо дать понять старому школьному директору отца, что кто-то о нем думает. Я улыбнулась при мысли о том, как он будет часами гадать, кто же это.

Флавия де Люс – последний человек, о котором он подумает!

Я отчаянно помахала руками, чтобы привлечь внимание Тристрама, и показала в сторону Рукс-Энд.

Должно быть, он уже такое делал, потому что рычаг передо мной внезапно дернулся вперед и в сторону, и мы с шумом на ужасной скорости понеслись к земле, крылья свистели и ветер завывал, словно банши.

Мне хотелось завопить: «Ярууу!», но я сдержалась. Не хочу, чтобы Тристрам думал, что я трусиха.

В тот самый миг, когда я уж подумала, что мы станем постоянной деталью пейзажа, мы вышли из петли и я увидела, как наша крылатая тень проносится по каменному лицу Джека О’Лантерна. Мы перехитрили смерть.

Теперь мы лениво плыли над верхушками деревьев парка в Рукс-Энд. Когда показался дом, я заметила, что во дворе припаркованы несколько машин. Их было сложно не увидеть.

Одной из них был яблочно-зеленый «роллс-ройс», задняя часть крыши которого была так спилена, чтобы получилась импровизированная оранжерея. Вероятно, второго такого нет во всем мире.

Это «Нэнси», старый «роллс-ройс» Адама Сауэрби.

А рядом стоял угловатый мятно-зеленый «лендровер».

Лена де Люс!

Что, черт подери, она тут делает?

Почему она и Адам встретились в Рукс-Энд в такой немыслимо ранний час утра? Что эти двое могут хотеть от доктора Киссинга? Наверняка они приехали к нему.

Что еще могло привести их в этот уединенный и, честно говоря, неприветливый дом для престарелых аристократов?

Мои мысли были прерваны внезапной тишиной. Тристрам заглушил мотор «Голубого призрака», и мы начали плавное скольжение. Букшоу был прямо по курсу.

Мы разобьемся! Я уверена, ведь земля все ближе и ближе.

Но мы пролетели над воротами Малфорда, скользнули над верхушками каштановых деревьев в аллее и приземлились на Висто так же нежно, как муха-однодневка на розовый лепесток.

– Ну как? – спросил Тристрам. Мы уже остановились, и он выбирался из задней части кабины. – Что ты думаешь?

– Очень познавательно, – ответила я.

22

– Доггер, – спросила я, – что могло побудить Адама Сауэрби и Лену де Люс поехать в Рукс-Энд еще до рассвета?

– Не могу сказать, мисс Флавия.

– Не можешь или не скажешь?

Мои беседы с Доггером зачастую бывают такими: аккуратная игра двух гроссмейстеров.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49