Восемь бусин на тонкой ниточке - Михалкова Елена Ивановна

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67

И еще – волну страха. Густую, как мазут, черную, дурно пахнущую. Именно в эту секунду Маша совершенно точно осознала, что убийца Марка среди них. Может быть, он сидит рядом с ней или напротив.

Она окинула родственников быстрым взглядом. Но лица выражали то, что и должны были выражать: неловкость.

Положение спас Матвей: отобрал у покачивающейся Марфы бокал и усадил ее за стол, что-то успокаивающе нашептывая на ухо. Старуха слабо улыбалась.

– Ева, расскажите, как вы готовили мясо, – попросила Нюта.

И хотя это прозвучало немного нарочито, все с благодарностью взглянули на девушку. Действительно, давайте лучше говорить о мясе! Давайте говорить о чем угодно, только не о смерти.

Больше всех старались Коровкины. Один подкидывал тему, другая подхватывала ее. Стоило возникнуть крошечной паузе, как все повторялось: подбросили – подхватили – отбили подачу. Они работали, как слаженный дуэт, как опытные ведущие, удерживающие внимание зрителей.

Если Марфа и собиралась высказаться, ей не дали такой возможности.

...........................................................

Программисту Гене Коровкину не везло с женщинами. Как типичная жертва стереотипов, Гена ухаживал за высокими стройными девушками, у которых были летящие длинные волосы, высокие скулы и безразличные, как у птиц, глаза. Должность старшего системного администратора в крупной фирме приносила Коровкину неплохой доход, поэтому девушки принимали его ухаживания благосклонно. Друзья одобряли выбор Гены, восхищались его избранницами и отличным вкусом.

Сложности начинались там, где их никто не ждал.

Во-первых, маленький щуплый Коровкин рядом с любой длинноногой пассией смотрелся как захиревший гном и страшно переживал из-за этого. Он носил ботинки на каблуках, вытягивал шейку, чтобы казаться выше, но чувствовал, что смешон.

Во-вторых, каждая из девушек, заполучив программиста во временное пользование, принималась преобразовывать его согласно своим представлениям о прекрасном. Любимый замусоленный свитер Гены (чудесного оттенка «подгнившая клубника») отправлялся в шкаф, а самого Гену одевали то в рубашки-поло, то в облегающие маечки фасона «юный гей», а то и вовсе упаковывали в пиджаки. Все костюмы были Коровкину велики. Гена жалобно торчал из пиджака во все стороны, как птенец, высовывающий голову из гнезда, и снова понимал, что выглядит нелепо.

В-третьих, девушки быстро утомляли Коровкина. Их деловитость и энергичность, направленные на него, вызывали у Гены желание сбежать и затаиться в серверной. Так он и поступал: сбегал и на время затихал, приходя в себя.

Девушки сменяли одна другую, и в итоге за Коровкиным утвердилась репутация бабника и знатока женщин. Хотя даже о гнездовании утконосов Гена знал больше, чем о женщинах.

Метания Коровкина продолжались до тех пор, пока он не познакомился с Леной Ларионовой.

Лена работала приемщицей в химчистке. Именно ей Гена принес любимый свитер и вручил, провожая тоскливым взглядом, словно мать, первый раз отправляющая ребенка в лагерь.

– Не беспокойтесь, с вашим свитером все будет в порядке, – с улыбкой заверила его приемщица. – Такая уютная вещь… Наверное, вы к нему очень привыкли.

Коровкин поднял глаза и обомлел.

Перед ним стояла невысокая полная девушка с серыми глазами. У девушки были могучие крестьянские руки, широкие плечи и тяжелая грудь, перед объемом которой спасовал бы любой бюстгальтер.

Тонконогие красавицы, с которыми встречался Гена, назвали бы приемщицу толстухой. Но в глазах Коровкина она походила на богинь, нарисованных в книжке «Сказания скандинавов в пересказе для детей», которую он очень любил в детстве.

И эта богиня застенчиво улыбалась Геннадию.

Ухаживая за длинноволосыми девушками с безразличными глазами, Коровкин всегда следовал установленному ритуалу: ронял ничего не значащие фразы с якобы глубоким подтекстом, следил, чтобы инициатива переходила от него к девушке, и ни в коем случае не торопил события. Он усвоил, что назвать вещи своими именами – оскорбительно для женщины. Непременно нужно исполнить танец распушенного хвоста и дать ей такую же возможность. В этом и есть суть завязывания отношений. К тому же Коровкин помнил о том, что он низкорослый, тощий и нелепый, и всегда оставлял партнерше возможность необидно отказаться от продолжения знакомства.

Но весь этот полезный опыт вылетел из головы в одну секунду, стоило ему увидеть Лену Ларионову. Он забыл обо всех правилах игры «мужчина и женщина» и твердо знал только одно: эта девушка должна провести сегодняшнюю ночь с ним.

Коровкин схватил приемщицу за руку и уронил квитанцию на пол.

– Меня зовут Геннадий, – выпалил он. – Пожалуйста, поужинайте со мной! Кажется, я в вас влюбился.

И покраснел.

Лена могла сбросить Коровкина со своей руки одним движением, как муху. Она с насмешливым удивлением подняла брови и окинула взглядом странного клиента.

Гена стоял, не дыша, чувствуя, что краснеет все сильнее, и с отчаянием осознавая, что только что провалил самое важное ухаживание в его жизни.

Но насмешка исчезла с лица девушки. Она смотрела на Коровкина уже серьезно и почему-то молчала.

– Скажите хоть что-нибудь! – взмолился несчастный Гена.

– Руку больно, – сказала Лена.

– Что? Руку? – Коровкин непонимающе смотрел на нее. И тут сообразил: – Руку! Черт, простите!

Он разжал пальцы и с испугом уставился на красный след, оставшийся на нежной коже.

– Будет синяк, – констатировала Лена. – Вам не кажется, что ставить понравившейся девушке синяки в самом начале знакомства немного преждевременно?

Гена осмыслил вопрос.

– Вы пошутили, – удивленно заметил он.

– Попыталась, – призналась Лена. – Что, не смешно?

– Смешно, – очень серьезно сказал Коровкин. – Так вы поужинаете со мной?

Он хотел прибавить, что больше не будет хватать ее за руку, но решил не врать. Его обуревали такие желания, что Коровкин испугался сам себя.

– Поужинаю, – согласилась Лена. – Моя смена заканчивается в шесть.

– В шесть буду здесь, – торопливо пообещал Гена.

Он повел ее не в те пафосные рестораны, куда приглашал высоких стройных девушек, а в забегаловку с итальянской кухней. Не потому, что счел Лену недостойной ресторанов, а потому, что сам обожал пиццу. В забегаловке отлично готовили, и они провели прекрасный вечер, непринужденно болтая обо всем на свете, уплетая пиццу и пасту, которую Лена упорно называла вермишелью.

К концу ужина Гена спохватился:

– Я не спросил, какую кухню ты предпочитаешь. Может, китайскую?

Лена немного подумала.

– Домашнюю, – спокойно сказала она.

Коровкин чуть не подавился оливкой. Он вопросительно взглянул на нее – правильно ли понял.

Что-то в выражении лица девушки заставило его отодвинуть тарелку с лазаньей, встать, взять Лену за руку и отвезти к себе домой.

На следующее утро Гена проснулся самым счастливым человеком на свете. Первый раз в жизни, вылезая из постели, он не поторопился закутаться в халат, чтобы не оскорблять взгляда подруги видом своего жалкого тела. Честно говоря, он вообще не вспомнил о том, что ему нужно стыдиться самого себя. В его постели лежала самая прекрасная женщина в мире, и Коровкин мог думать только о ней.

Через три дня он пришел забирать свитер из химчистки и сделал ей предложение.

– А ты не слишком торопишься? – поинтересовалась Лена. – Мог бы для приличия еще хотя бы пуховик сдать в чистку. Или пальто.

– У меня нет пальто, – сказал Гена. – И я тебя люблю.

– Ты меня совсем не знаешь!

– А чтобы любить, не нужно знать. Чтобы любить, ничего не нужно, кроме любви.

– А чтобы жениться? – парировала Лена.

– Чтобы жениться, тоже, – уверенно сказал Коровкин. – Мои родители поженились после пяти лет близкого знакомства. А развелись через год. А мои бабушка с дедушкой были знакомы до свадьбы два месяца и прожили вместе всю жизнь. Я тебя убедил?

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67