Райский сад дьявола - Вайнер Аркадий Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106

Миле, по-видимому, показалось, что я чересчур внимательно рассматриваю подозреваемую, потому что она сказала скрипуче-резко:

– Ну, хватит, уважаемая! Перестаньте тут размахивать своими грудными железами, оденьтесь нормально и отвечайте на наши вопросы…

Тойоточка усмехнулась и взглянула на Милу с тем безграничным презрением и снисходительной жалостью, с какой проститутки смотрят на приличных, обыденно-бытовых женщин, которых мы привычно называем «порядочными». О, как много было во взгляде этой бессмысленной телки! "Тоже мне – капитан милиции!

Сука ментовская, псица – не в прикольном прикиде, без модной стрижки, не в боевом раскрасе лица, в дешевых босоножках, с бледной усталой кожей, не знающей курортного солнца, с нищенской зарплатой, равной моему двухчасовому заработку!

Ну и пускай говорят, что у меня работа противная! Положим, раз на раз не приходится, а даже если и кайф не словишь, то все равно не шпалы грузить!

Тащите дальше свою лямку, дуры стоеросовые! Тоже мне – «порядочные»! Ваши же кобели, которых вы забесплатно обстирываете, моете, кормите и ублажаете, – они же первые и мечтают ко мне в койку хоть на разик занырнуть! Только твоим мужикам мои прелести не по карману! Не ты, порядочная, а я для них мечта и сон!

Вот вы и ласкайте их по безналичному расчету, росомахи ссаные!"

Я читал на ее симпатичной круглой хряшке, как на дисплее. Но произнести это вслух она побоялась и направилась надевать халат. А я с удовольствием смотрел ей вслед, на ее трусы-веревочку, доброжелательно-откровенно демонстрирующие миру два загорелых, совершенной формы мозговых полушария, которые безвкусные грубияны вроде Кита Моржового склонны называть задницей. Фу!

Ничего святого!

Ей-богу, не знаю, можно ли было считать пеньюар Улочкиной, в который она послушно облачилась, нормальной одеждой -в соответствии с указанием Милы. По-моему, девица Улочкина по прозвищу Тойоточка просто издевалась над ней.

Длинный, до полу, пеньюар был заткан у воротника и по подолу золотыми тропическими рыбами, а на всем остальном пространстве незамутненно прозрачен.

Таким образом, мы приступили к допросу в ощущении удовлетворенности наших чувств: у Тойоты – чувства мести, у Милы – от соблюдения необходимых приличий, а у меня – примитивного эстетического удовольствия.

– Расскажите, Улочкина, о ваших отношениях с гражданином Левоном Бастаняном, – предложила Мила.

– А че о них рассказывать? – удивилась Тойоточка. – Мужик как мужик! Немолодой, естественно. Но веселый… И широ-о-кий!…

– Когда вы виделись последний раз? – поинтересовалась Мила.

– Дней пять назад… А что?

Я взял телефонную трубку, набрал номер и спросил:

– Это городская инфекционная? Соедините меня с главным врачом… Скажите, это Ордынцев из милиции…

– Когда вы виделись с Мамочкой? – напирала Мила.

– Не знаю я никакого Мамочку… Впервой слышу…

– Про Мамочку слышите впервой, но знаете, что это не она, а он! – заметила Мила.

У меня в трубке раздался надтреснутый, глухой голос Степановой:

– Слушаю вас, Сергей Петрович…

– Мое почтение, Валентина Сергеевна… Деловой вопрос у меня. Даю вводную…

Мила нарочно сделала паузу, чтобы не рассредоточивать внимание Улочкиной.

– Валентина Сергеевна, я тут задержал одну очень привлекательную девицу…

Она профессионально занимается проституцией…

– Ты это докажи еще, ментяра! Козел противный! – заорала Улочкина. – Под грамотного фраера рядится, а сам волчина противный…

Я зажал микрофон ладонью и вежливо попросил Тойоту:

– Ну что же вы так кричите, Надежда Тимофеевна! Вы же мне разговаривать по делу мешаете. – И сказал Степановой: – Не обращайте внимания на помехи, Валентина Сергеевна… Вы же знаете, у нас с вами пациенты мнительные… Так вот, есть у меня подозрение, что она заразила сифилисом нескольких почитателей ее сексуального таланта…

Вот тут Улочкина заблажила: так, что Кромко зазвенели хрустальные подвески на люстре. Она вскочила из кресла, и ее распахнувшийся прозрачный пеньюар вновь оскорбил чувства общественных приличий Милы Ростовой – коротким тычком она водворила Тойоту обратно в кресло и со звяком нацепила ей наручники.

А я разъяснял ситуацию Степановой:

– Мне надо поместить ее в ваше отделение сифилидологии… Нет, нет, нет! Никакой у меня спешки нету – вы ее тщательно исследуйте неделю-другую, никуда не торопитесь! По-моему, вы всех инфицированных СПИДом держите там же? Замечательно! Подберите ей палату с симпатичными спидоносцами. Ага! Вот пусть она у вас и побудет… А мы охрану обеспечим – никуда она не денется… Я вас обнимаю, Валентина Сергеевна, до скорой встречи…

У Тойоточки был по-настоящему испуганный, затравленный вид. Я положил трубку, и тут в номер ввалился наконец Любчик.

– Быстроногий ты наш, – сказала ему ласково Мила.

– Да, Любчик, ты незаменим, если тебя за смертью посылать, – подтвердил я.

– Дорогие товарищи по партии! Боевые соратники и отцы-командиры! Чего вы взъелись сегодня? – возмутился Любчик. – Что вы меня с утра макаете в какашки? Сначала вручаете мне в вестибюле какие-то мясные отбросы, велите грамотно упаковать, потом…

– Все, все, остановись! Засуромил ты нас, обидчивый! Займись лучше одинокой женщиной, – скомандовал я.

– Вот это с наслаждением! – включился Любчик.

– Отвезешь ее в инфекционную больницу на Короленко…

– У нее что – проказа? – деловито переспросил Любчик.

– Как врач-общественник, думаю, что у нее СПИД… Или уже есть, или через неделю будет…

– Командир Ордынцев, а СПИД обязательно передается половым путем? – с надеждой спросил Любчик.

– В палате Надежду Тимофеевну будут ждать еще четыре спидоносца. Вот ты их расспроси, как там было дело – половым, бытовым или «баяном»…

Уточкина тихо, тонким голосом спросила:

– Че вам надо от меня? Нет у меня ничего, никакого сифилиса…

– Очень может быть, – согласился я и присел перед ней на корточки, так что мы смотрели в упор друг на друга, глаза в глаза. – Вы знаете, Надежда Тимофеевна, что проституция у нас наказуема. И Бастанян для вас просто немолодой, веселый щедрый мужик. А про Мамочку вообще не слышали. И вы надеетесь, что ничего доказать я не смогу. Так что все взятки с вас гладки. Верно я излагаю?

Я придвинулся вплотную к ее лицу, будто хотел поцеловать, – ее плоская, круглая, симпатичная, ненавистная мне рожа заслоняла мир, свет застила.

Улочкина испуганно отшатнулась, а я сказал ей свистящим шепотом:

– Твой садун Мамочка убил моего товарища. Позавчера. Или ты своего бандита сдашь немедленно, или сгниешь в спидовальне! Я тебя оттуда не выпущу, пока жопа не отвалится…

– Вызываю конвой? – деловито осведомился Любчик.

– Да погоди ты! – завопила Улочкина, и снова зазвенел хрусталь на люстре.

– Не знаю я ничего! А что знаю – скажу…

30. ВЕНА. ХЭНК АНДЕРСОН. ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Ричард Батлер,руководитель антиправительственной организации «Сопротивление белых арийцев», на объединительном съезде милитантов в Колорадо заявил: "Мы обязательно создадим в Соединенных Штатах арийское государство…

Но чтобы защитить ценности белого человека, нужно «в первую очередь истребить всех евреев! Сделать то, ч-то не довел до конца сын Бога Адольф Гитлер. Только уничтожив еврейскую власть в нашей стране, Америка станет тем, о чем мечтали наши предшественники, – нацией белых господ!»

– Деньги принес? – спросил Хэнк.

– А як же! – кивнул Монька и подвинул к нему ногой стоящий на полу кейс. – Здесь четыреста тысяч…

Хэнк положил на темно-зеленый мрамор стола никелированный ключик:

– Центральный вокзал, камера хранения, бокс двенадцать двадцать четыре. Расчет закончен…

– Это мы сможем сказать завтра…

– Почему завтра? – удивился Хэнк.

Монька засмеялся:

– Завтра узнаем – или ты мне не впарил фальшак, или я тебе не всунул полпуда фантиков…

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106