Стеклянный башмачок - Эберхарт Миньон Гуд

– Да.

– Вы венчались с ним два месяца назад?

– Да.

– Прежде вы работали медсестрой?

– Да.

Чтобы унять дрожь в пальцах, Рут сняла перчатки.

Потом пошли вопросы о ее работе в клинике.

– Вы ухаживали за миссис Гетрик, когда она заболела?

– Да, я дежурила по ночам. Днем меня сменяла Джил.

– С Джил Гарднер мы уже беседовали. Она утверждает, что в день смерти миссис Гетрик сдала вам дежурство в семь часов и ушла домой.

– Так и было.

– Она утверждает, что больная несколько дней чувствовала себя гораздо лучше.

На вопрос это не было похоже, и Рут промолчала. Тишину нарушил Фэнк, задев тяжелую золотую кисть на портьере.

– Миссис Гетрик умерла в тот день в одиннадцать вечера?

– Она впала в кому в самом начале моего дежурства. Я это выяснила около десяти вечера, проверив ее пульс.

– Почему вы стали проверять пульс?

– В медицинской карте делались соответствующие записи. Если она спала, я ее не будила.

– История болезни сохранилась?

Рут задумалась, пытаясь вспомнить.

– Понятия не имею. В клинике мы их подшиваем в историю болезни. Как было здесь... не знаю.

– Она может быть у прислуги или у доктора Гетрика. А у вас, доктор Кретенден, ее нет?

– Нет. Я их только просматривал, когда навещал больную.

Фэнк перестал терзать портьеру, Миллер продолжал:

– Теперь слушайте меня внимательно. Вам ведь не нужны слухи по поводу смерти миссис Гетрик. Надеюсь, вы нам поможете...

– Если смогу.

– Заранее прошу меня простить за бестактные вопросы.

– Что вы имеет в виду?

– Смерть миссис Гетрик была для вас неожиданностью?

Рут поняла колоссальное значение ответа, и даже ощутила, как напрягся Энди.

– Я этого не ожидала, но нередко бывает, что пациенту после улучшения становится вдруг плохо.

– Доктор Гетрик лечил жену сам?

– Врач никогда не лечит свою семью – это против профессиональной этики.

– Но обычно лечащий врач полагается на мнение человека, которому доверят. Консультировал мистер Гетрик доктора Кретендена?

– Я отвечу, – вмешался Энди. – Он был в курсе назначенного мной лечения. И согласился с диагнозом.

– Он вам что-нибудь советовал?

Немного подумав, Энди покачал головой.

Снова повернувшись к Рут, Миллер спросил:

– Миссис Гетрик была довольна свои замужеством?

– Я на этот вопрос не отвечу. Я была только сиделкой, а не наперсницей. Со стороны казалось, что да.

– Вы очень быстро вышли замуж – не прошло и года. В таких случаях возникают вопросы...

– Об этом, пожалуйста, поговорите с мужем. У вас все? – Рут не скрывала раздражения.

Тут вмешался Фэнк, возясь с какой-то статуэткой.

– Дом, дочь...

Миллер кивнул.

– Давно вы были знакомы с мистером Гетриком?

– В клинике я стала работать восемь лет назад. Тогда мне было восемнадцать.

– Значит, вы с ним знакомы восемь лет?

– Да.

– Вы до замужества были близко с ним знакомы?

Вмешался Энди, интересуясь, есть ли доказательства, что миссис Гетрик убили?

– Все, что можно, мы вам уже сказали, – отрезал Миллер.

– Пошли! – добавил Фэнк. И показывая, что допрос закончен, вышел из комнаты.

Миллер, не обращая внимания, продолжал:

– Получив согласие от доктора Гетрика, мы тут же проведем эксгумацию. Чтобы облегчить работу экспертов, нужны кое-какие сведения. Вы можете помочь, миссис Гетрик. Ваша пациентка принимала наркотики?

– Только лекарства.

– В тот вечер вы ей что-нибудь давали?

– Вы не имеете права! – вспылил Энди. – Миссис Гетрик не должна отвечать на этот вопрос!

– Ей придется, – настаивал Миллер.

А Рут внезапно вспомнила стаканчик с микстурой, который Джил оставила на столике у ширмы, уходя домой. Выходит, именно она убила Кристел, хотя и не намеренно. Теперь она вспомнила и жалобу Кристел, что лекарство горчило.

Перед ее глазами все поплыло.

Словно догадавшись, что с ней происходит, Энди заметил полицейскому:

– Естественно она дала больной лекарство, которое я прописал. Тут нет ничего особенного.

Уходя, Миллер вежливо простился с Рут, но судя по его виду, намерен был задать ей еще немало вопросов.

Проводив его, Энди вернулся в гостиную.

– Ты молодец, Рут. Прекрасно держалась. Ты что-то вспомнила, я понял по лицу.

– Я вспомнила про лекарство, которое дала Кристел. Готовила его Джил, а Кристел сказала, что оно горчит. И даже решила, что вы его сменили. Потом все-таки выпила. Я стояла рядом и видела.

Всплывшая в памяти картина явно угнетала молодую женщину. Она не могла смириться с мыслью о том, что дала пациентке убившее ее снадобье.

Лицо Энди посерело, он как-то сразу состарился.

– Джил приготовила лекарство перед тем, как уйти?

– Да.

Энди воскликнул:

– Но яд в него мог подложить кто угодно! Стакан стоял на столике у всех на виду. Кто тогда был в доме? Но впрочем, хватит. Не нужно торопить события. Надеюсь, вскрытие ничего не обнаружит. Прошел уже год!

– Мышьяк все равно обнаружат. Но ведь его симптомов не было!

– Выявить можно любой органический яд: морфий, опиум, люминал. А именно в таких случаях характерна кома. Разве я мог такое подумать? К тому же там был Брюль...

Рут вспомнила, что Брюль не отходил от постели Кристел, проверял пульс, заглядывал в глаза.

Видимо, Энди подумал о том же, раз неожиданно спросил:

– Зрачки у нее были расширены?

Рут покачала головой.

– Я такого не помню. К тому же Брюль отправил меня к Мэгги, у которой началась истерика. И мы со Стивеном долго приводили ее в чувство. Потом Гросс по просьбе Брюля звонил в похоронное бюро. К тому времени вы уже пришли, Энди, и должны все помнить. Вы уже уходите?

– Попытаюсь разыскать Брюля. Если заявится полиция, ни на какие вопрос не отвечайте.

Он ушел. Только теперь Рут догадалась, что он знал, где все это время находился Брюль.

В доме стояла тишина. Рут прошла в библиотеку, где уютно потрескивал огонь в камине. Помешав угли, она устроилась в кресле, чтобы дождаться мужа.

Раньше она этого никогда не делала, никогда не заявляла на мужа никаких прав. С портрета, загадочно улыбаясь, смотрела Кристел.

Огонь в камине догорел, время шло, Рут все еще сидела в кресле.

Брюль пришел только в половине второго. Он был в смокинге и, судя по всему, не в духе. Черные глаза гневно сверкали на бледном лице.

При виде Рут он удивился, но промолчал. Взяв в баре бутылку, плеснул коньяка в два бокала.

– Выпей. Ты, видимо, уже все знаешь, – подошел он к жене. – Я дал согласие на эксгумацию. И скоро мы узнаем правду.

5.

Поставив опустевший бокал на столик, Рут посмотрела на Брюля. Лицо его оставалось непроницаемым. Облокотившись на камин, он ждал ее вопросов.

– Кристел действительно убили?

Брюль не спешил с ответом. Немного подумав, он спросил:

– Что тебе сказал Энди?

– А он тебя не разыскал?

– Я не видел его часов с шести. Полагаю, он все тебе рассказал?

– Рассказал о письмах. Потом приехала полиция.

Это Брюля неприятно поразило.

– О чем они расспрашивали?

Рут обо всем подробно рассказала. Когда она упомянула про лекарство, муж поинтересовался:

– Ты им об этом говорила?

– Нет, с ними объяснялся Энди.

– Ты точно давала Кристел то лекарство?

– Да.

– А ты не ошибаешься? Прошло немало времени...Почему ты так уверена?

– Потому что вспомнила, как Кристел жаловалась на горечь.

– Об этом ты полиции сказала?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю... Ее действительно убили, Брюль?

– Я сам не знаю, – он медленно поставил бокал на каминную полку.

– И что нам делать?

– Ждать.

– Ты думаешь?

– Возможно, ничего не обнаружат. И заключение экспертам сделать не так просто. Прошло довольно много времени. Нам нужно жить, как жили прежде.