Шантажистка - Пирсон Кит А.

— Ладно, 1986-й все равно мало чего обещал, — заявляет великан и меняет коробку. — Полагаю, здесь нам повезет больше.

Мы принимаемся за 1987-й. Через десять минут Клемент осведомляется о расположении туалета.

— Первая дверь налево.

Он устремляется по заданному курсу, я же молюсь про себя, что ему не нужно по-большому. Вздыхаю и продолжаю перебирать бумаги. Все то же самое, ничего неожиданного. С каждым отсеянным документом мое раздражение и разочарование возрастают. Мы лишь напрасно тратим время.

Через две минуты Клемент возвращается. Надеюсь, за столь короткий срок ему не удалось отравить губительными выбросами мою уборную. Поскольку я продвинулся чуть дальше, немного замедляюсь, чтобы встретиться с ним на середине коробки. Впрочем, подобный саботаж немедленно вызывает у меня чувство вины, и я возобновляю прежний темп.

Время тянется мучительно медленно, и каждая изученная бумажка лишь утяжеляет мои веки. Мне остается продраться еще сантиметров через пять макулатуры, как вдруг Клемент вскакивает на ноги.

— Опять сачковать в туалете?!

— Пока нет, — бурчит он, пристально разглядывая листок в руках. Затем спрашивает: — Так когда эта чокнутая баба родилась?

— Габби?

— Кто ж еще?

— Черт, не помню месяц, но если отец и Сьюзан Дэвис были на съезде в октябре, то девять месяцев спустя дает июль.

Великан щурится, изучая документ с еще большим вниманием.

— А что такое? — заинтригованно спрашиваю я и тоже встаю.

— Взгляни-ка на это.

Бочком подхожу к нему. В руках у него выписка по одному из трех банковских счетов отца, датированная августом 1987 года. Причина интереса Клемента мне не понятна, пока я не добираюсь до середины списка операций.

— Двадцать пять тысяч фунтов, — ахаю я.

— Во-во, и глянь, кому он их выплатил.

Перевожу взгляд на получателя столь значительной суммы. Их имена напечатаны жирным шрифтом: мистер Кеннет Дэвис и миссис Сьюзан Дэвис.

— Черт побери, — поражаюсь я еще больше. — Так Сьюзан Дэвис была замужем!

— Ага, а еще брехала, будто ей ничего не перепало от твоего папаши.

Ошарашенный, я буквально падаю на краешек кровати и подытоживаю последствия нашего открытия:

— Выходит, и Габби, и Сьюзан нам врали. Обе говорили, что жили в бедности, потому что мой отец не дал им ни пенни. И обе молчали про этого Кеннета.

Клемент плюхается рядом.

— А если они врали про бабки, что еще они наплели, и почему?

Я таращусь на банковскую выписку в мясистой лапище великана. Открытие, конечно же, потрясающее, однако из-за тумана в голове мне пока не сообразить, что нам даст эта информация.

Словно бы прочитав мои мысли, Клемент предлагает:

— Нужно найти этого Кеннета.

— Зачем?

— Он единственный из замешанных, кто не пытался тебя шантажировать. И раз уж он мужик, из него-то я смогу выбить дерьмо, если ему вдруг не захочется отвечать на наши вопросы.

Предпочитаю не строить догадок, насколько Клемент опытен в искусстве пыток, однако он прав в том отношении, что на данный момент Кеннет — наилучшая ставка в плане требуемых ответов.

— Вопрос в том, — продолжает Клемент, — как его найти?

Лихорадочно достаю из кармана смартфон.

— Кажется, я знаю, кто нам может помочь.

— И кто?

— Джудит Диксон. Она занималась сотрудниками моего отца, и в ее старой картотеке Кеннет наверняка указан как ближайший родственник Сьюзан. И в таком случае должен быть и его адрес.

Принимаюсь пролистывать в телефоне список контактов.

— Ты ведь в курсе, что сегодня суббота, да? — напоминает великан.

Увы, в возбуждении от открытия я даже не задумался об этом.

— Черт! Точно.

— Боюсь, Билл, придется отложить до понедельника.

Я продолжаю тыкать по экрану смартфона. Мне не терпится выведать, что известно Кеннету, и выжидать целых два дня выше моих сил.

— Все равно позвоню ей.

— И что скажешь?

— Джудит всего несколько дней назад просматривала сведения о Сьюзан, вдруг что-то помнит.

Надежда у меня, впрочем, довольно призрачная, но это все лучше ничегонеделания. Наконец, в списке контактов появляется имя консультанта по найму. Гудки звучат словно бы целую вечность, но в конце концов раздается ее бодрый голосок:

— Привет, Уильям.

— Доброе утро, Джудит. Прости, что беспокою тебя в субботу. Надеюсь, не помешал?

— Вовсе нет. Я только вернулась с прогулки с собакой.

Несколько минут мне приходится болтать с ней о пустяках, после чего направляю разговор в нужное русло:

— Помнишь, на днях Роза просила тебя отыскать кое-что в картотеке? Дело касалось бывшей секретарши моего отца, Сьюзан Дэвис. Я хотел отправить ей кое-какие фотографии.

— Ах да. Помню, конечно.

— Прекрасно. Вопрос, понимаю, несколько странный, да и наверняка пустой номер, но ты, случайно, не можешь сообщить, кто у Сьюзан ближайшие родственники?

— Боюсь, Уильям, память у меня уже не та, извини.

— Да брось, Джудит, нечего извиняться. Я все понимаю.

Так, план А провалился, перехожу к плану Б.

— А ты вообще помнишь Сьюзан?

— Очень смутно, да и то только потому, что мы с твоим отцом немного повздорили из-за нее.

— Вот как? И почему же?

— Сьюзан уволилась без предупреждения. Похоже, твой отец не имел ничего против того, чтобы отпустить ее на все четыре стороны, однако она нарушила договор, и ему следовало предварительно проконсультироваться со мной.

Обстоятельства увольнения Сьюзан меня нисколько не удивляют. Готов поспорить, отец только и жаждал избавиться от нее, стоило ей заявить о своей беременности.

— Очень похоже на него. Правил он никогда не придерживался.

Мы вспоминаем забавные случаи из жизни моего отца, и наконец я решаю, что большего из Джудит мне сегодня не выудить. Снова извиняюсь за беспокойство на выходных и перехожу к последней просьбе.

— Так ты не посмотришь ближайшего родственника Сьюзан, когда вернешься в контору в понедельник?

— Обязательно. Первым же делом!

— Спасибо, Джудит.

— И мне так жаль, что она никогда не увидит этих фотографий. Такая трагедия.

Она бросает это как бы мимоходом, так что я толком даже и не вникаю в смысл ее замечания.

— Прости, Джудит… Что еще за трагедия?

На линии воцаряется молчание.

— Джудит?

— Так ты не знаешь? — наконец тихо произносит она.

— Что не знаю?

— Извини, Уильям. Я думала, ты в курсе и поэтому-то и спрашиваешь о ее ближайшем родственнике.

Делаю глубокий вздох, чтобы сдержать раздражение.

— Джудит. Боюсь, я совершенно не понимаю, о чем речь.

Снова пауза, затем вздох.

— Прости, Уильям, но Сьюзан Дэвис погибла в автокатастрофе двенадцать лет назад.

24

И снова я бессильно опускаюсь на кровать, только на этот раз потрясенный куда больше прежнего. Недоверчиво переспрашиваю:

— Сьюзан Дэвис мертва?

Бросаю взгляд на Клемента, слышал ли он. Выражение лица великана именно такое, какое и следует ожидать от человека, буквально сутки назад наведывавшегося, как оказывается, к мертвой женщине.

— Да, боюсь, мертва, — подтверждает Джудит.

— Ты уверена?

— Мы посылали цветы на ее похороны, так что да, Уильям, уверена.

Мне стоит значительных усилий сохранять видимость спокойствия.

— Тогда почему же ты сказала Розе, будто Сьюзан живет себе поживает на острове Уайт?

— Что-что, прости?

— Роза попросила у тебя адрес Сьюзан, и ты прислала ей по электронной почте адрес в Сандауне, графство Айл-оф-Уайт.

— Да, Уильям, — отзывается женщина, уже несколько ершисто. — Я прекрасно знаю, где находится Сандаун, спасибо. Но уверяю тебя, ничего подобного я не делала.

— Погоди-ка. Ты не посылала письма Розе?

— Да нет же, посылала, только никакого адреса я не давала. Написала то же самое, что только что сказала тебе. Что Сьюзан Дэвис погибла двенадцать лет назад.