Отдел дознания (СИ) - Путилов Роман Феликсович

На салфетке девичья рука нарисовала скромную цифру, сравнимую с половиной моей «ментовской» месячной зарплаты, что, очевидно, по мнению моей собеседницы должно было меня впечатлить и бросить с головой в объятия коррумпированной адвокатши.

— Это что? — я потыкал пальцем в циферки.

— Это размер нашей благодарности. — вновь показав грудь, наклонилась ко мне искусительница.

— Че правда? И ты мне столько заплатишь? — радостно оскалился я, тыча пальцем в салфетку: — Классно, я согласен. Ты мне только подскажи, что мне писать в объяснительной, когда после побега твоего клиента, меня за жабры возьмут, с вопросом — почему я снял человека с розыска?

— Так он же к тебе на допрос придет? Значит, бегать не собирается — вот и основания, что бы человека с розыска снять. Ему только в аэропорту пограничный контроль пройти и все…

— Ты сама то себя слышишь? –я откинулся на спинку кресла и отхлебнул поданный официанткой кофе: — По-твоему я должен голову подставлять за три копейки? Сама то, наверняка, раз в десять больше попросила…

— А это не твое дело, сколько я попросила! — огрызнулась Софья: — Я схему придумала, я адвокат, а ты…

Девушка зарумянилась от злости, но успела захлопнуть рот.

— А я мент поганый, безграмотный нищеброд и лох по жизни — ты хотела сказать? — я длинным глотком допил ароматный напиток, встал, кинул на стол две бумажки, с лихвой закрывающий картошку с мясом и кофе, которые я употребил, подхватил свою куртку с вешалки и пошел на выход.

— Стой, Громов! — раздалось за спиной, но я, не оборачиваясь вышел из заведения, спустился с крыльца и сразу завернул за угол, откуда с удовольствием наблюдал, как девушка –адвокат выскочила на улицу и, растерянно, завертела головой, ежась под мелкой водяной пылью осеннего дождика в своем красивом платье.

Часом спустя. Локация — здание Дорожного РОВД. Подвал.

Софья тихонечко поскреблась в дверной косяк моего кабинета лакированным ноготком, заглянула одним глазом и прошептала:

— Извини.

— Извиняю. — я приглашающе махнул рукой: — Проходи, садись. Чай будешь?

Девушка помотала головой, судя по состоянию ее прически, мелкая водяная морось сменилась проливным дождем.

— Как хочешь. Я тебя извинил, что –то еще?

Адвокат завертела головой, потом снова склонилась вперед, распахнутый плащ не помешал разглядеть мелькнувшие смуглые полушария, и я вздохнул — отсутствие Наташи сказывалось на молодом организме.

— Паша, ну давай договоримся, мне очень надо…

Я встал из-за стола, демонстративно выглянул в пустой коридор подвала, после чего склонился к теплому ушку адвоката, и обдав ее смесью ароматов кофе, водки и мятного «Тик Так» с их двумя калориями, прошептал в теплое ушко барышни:

— Давай.

— Так давай… — Софья достала из кошелька написанную в ресторане сумму и аккуратно, как карты, разложила на моем столе.

— Не, так дело не пойдет. — я деревянной линейкой собрал купюры и подтолкнул в сторону бывшей одногрупницы: — Я сначала дело получу, сообщу об этом тебе, и после этого, ты отдашь мне…

Я взял небольшую бумажку, сложил ее вдвое, ровно по середине и разорвал по изгибу, помахав в воздухе обрывками: — по-братски, любую половину.

— Ты что! А мне⁈ — Софья была возмущена.

— Вот. — я протянул ей левую половинку листочка: — Иначе мне не интересно. Работа моя, риск мой, а ты что сделала? Наводку дала? Это процентов двадцать, максимум, по понятиям. А, еще ходатайство написала. Ну вот, по- братски, половину любую предлагаю.

— Я подумаю! — после минутного размышления, Софья подскочила, вскинула к потолку аккуратный носик и, практически, строевым шагом, двинулась в сторону лестницы, столкнувшись в дверях с вбежавшим, раскрасневшимся Русланом.

— Извиняюсь! — буркнул он, подхватывая, сбитое, как кегля, легкое тело барышни я ставя ее на ноги. При этом на ахнувшую девушку он даже не взглянул, значит новость была действительно важная.

Адвокат презрительно фыркнула на проигнорировавшего ее самца, пробормотала «Хам трамвайный,» и быстрым шагом покинула, небезопасный, кабинет.

— Здорово. — я сунул руку пыхтящему Руслана: — Ты в бегах, что ли? Спрятаться надо?

— Типун тебе на язык! — Руслан машинально перекрестился: — У меня, лично, все нормально, а вот Князев в бега подался…

— Да ну нах…- я чуть не подавился чаем: — Он же это… без ног, считай!

— А вот так. Комитет с прокуратурой тоже так считали. Прикинь, его даже не допрашивали ни разу, типа, он все время под наркотой из-за боли пребывает, не отдает себе отчета и не ориентируется в окружающей его обстановке, поэтому допрос его будет опротестован адвокатом. У него, возле палаты, три дна пэпэсники сидели, а потом и их сняли, так как состояние стабильно тяжелое. А потом его из госпиталя в больницу «Скорой помощи» перевели. Он там несколько дней овоща поизображал, а сегодня ночью ушел с концами.

— Погоди, он же того… в гипсе.

— Так он в гипсе и ушел. Я там одного дедка в палате за сигареты и бутылку коньяка попросил за нашим другом приглядеть, так этот дед мне сегодня, двадцать минут назад, позвонил. Сказал ночью в палату двое вошли, деду «перо» показали, Князя подхватили с двух сторон и увели, он так в гипсе, с негнущимися ногами, пошел.

— Египетская сила… — протянул я и впал в задумчивость. Хорошо, что Наташи дома нет, иначе было бы очень грустно. Может быть мне, как итальянскому карабинеру на Сицилии, на казарменное положение перейти, в кабинете поселится? Я с сомнением посмотрел на стулья и стол. Стол хлипкий, стулья жесткие, да, и бесполезно это. Ночью кто-то постучится в дверь кабинета и я, спросонья, открою.

Я представил стоящего на пороге Князя, в гипсе, как в кавалерийских ботфортах, широко расставившего негнущиеся ноги, и меня непроизвольно передернуло.

— Ну и что делать будем? Ты же понимаешь, Руслан, что Князь к тебе…

— Я отпуск взял, за свой счет, на три дня. Сказал, что картошку копать надо. С выходными это пять дней… — жизнерадостно сообщил мне бывший приятель: — Надеюсь, его за то время задержат…

— Руслан, ну ты хоть не позорься, ты же в розыске «безвестников» и преступников служил! — укоризненно покачал я головой: — Прекрасно знаешь, что если жулик умный, его хрен поймаешь. А Князь умный. Тем более, я думаю, что он сейчас никуда вылезать из своей «берлоги» не будет, а вот когда ноги подлечит, тогда да…

— Ну я в любом случае, к родне, в деревню поеду, глядишь, за пять дней что-то изменится.

— Давай, я к тебе в понедельник, с самого утра приеду, поговорим, что делать будем дальше.

Я проводил, заспешившего, товарища и пошел к начальству с рапортом, где указал, что в связи с побегом бывшего оперативного работника Князева из лечебного учреждения, я, как лицо, к которому оный Князев испытывает стойкую личную неприязнь, чувствую, что моей жизни и жизни моих близких угрожает реальная опасность, на основании изложенного выше, убедительно прошу выдать закрепленный за мной пистолет Макарова номер… на постоянное ношение. С случае отказа в удовлетворении моего рапорта, прошу предоставить мне вооруженную охрану. Если же меры по моей безопасности приняты не будут, оставляю за собой право обжаловать действие (бездействие) руководства в вышестоящую прокуратуру. Получив этой образец канцелярского пустословия, полковник Дронов долго морщился, как будто у него болели зубы, но поставил свою резолюцию: «Разрешаю сроком на один месяц».

— А если не поймают, вы продлите, товарищ полковник? — нагло спросил я и выкатился из начальственного кабинета, пока рапорт не отобрали обратно.

В кабинете я смазал и протер ветошью ствол, по которому изрядно соскучился, повесил на пояс оперативную кобуру и черный кожаный чехол с медной кнопкой для запасной кобуры и почувствовал себя уверенней.

К сожалению, в РСФСР запрещены всякого рода ловушки, типа капканов или подведенных к дверной ручки, проводов с напряжением, но для меня это все равно, не подходит, туда попадется первым любопытный Демон, которого я оставляю днем вольно гулять по нашему участку, благо, что через забор ему уже лениво перепрыгивать, а к наглым соседским котам он относиться флегматично, не обращая на них внимания.