Чувство реальности. Том 2 - Дашкова Полина Викторовна

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54

– Нет, я понимаю, это трудно. Но ведь возможно! – повторял он так, будто слова могли что-то изменить. – Если начать с того, что Бриттен искажал реальную финансовую картину, брал взятки у Хавченко и работал в его интересах, давал неверную информацию?

– Бриттен делал все наоборот, – напомнил Григорьев, – он бил тревогу, требовал отстранить Хавченко как можно быстрей.

– Ну да... А если его "перекупили конкуренты, противники Рязанцева, и он... Думайте, думайте, не сидите как истукан!

– Всеволод Сергеевич, а почему именно Бриттен? – спросил Григорьев, пытаясь поймать сквозь дымчатые очки его ускользающий взгляд. – Неужели у вас нет других кандидатур?

– Нет!

– Почему?

– Потому!

– Вы хотите, чтобы я думал, придумывал, искал варианты вслепую? Пока вы не объясните мне, зачем вам нужен в качестве прикрытия именно Томас Бриттен, я не могу...

– Бриттен почти раскрыл его, – пробормотал Кумарин чуть слышно и поправил очки, – это произошло случайно, но он успел посеять подозрение. Мне срочно нужен компромат на него, очень жесткий.

– То есть вам нужно, чтобы покойному Бриттену на какое-то время перестали доверять? – уточнил Григорьев.

– Да. Именно так. Если дать жесткий компромат на Бриттена, они хотя бы слегка запутаются, – произнес он совсем уж безнадежно, явно самому себе не веря.

Григорьев в ответ молча помотал головой.

– Хорошо. Что вы предлагаете? – Кумарин наклонился, очки слетели, он поймал их, но не стал надевать, положил в карман пальто, сорвал травинку и принялся накручивать ее на палец.

– Сначала я должен понять, чего вы хотите: сохранить вашего “крота” как действующего агента или вывести его из игры?

Кумарин в очередной раз намотал травинку на палец и вдруг охнул, болезненно сморщился, поднял руку. На мизинце, на самом нежном месте, в складке между фалангами проступила тонкая красная полоска.

– Вы порезались травой, – сочувственно заметил Григорьев.

Всеволод Сергеевич поднес мизинец к губам и посмотрел на Григорьева исподлобья. Взгляд у него был злой и затравленный.

– Сохранить его как агента уже невозможно, – произнес он медленно, хрипло и достал носовой платок, – вывести из игры тоже нельзя. Он подстраховался, самым банальным и самым надежным способом.

– То есть если с ним что-то случится, вся известная ему информация об агентурной сети всплывет на поверхность?

Кумарин молча кивнул и приложил бумажный платок к порезу. Тут же проступило кровавое пятно, слишком большое для такой царапины. Андрей Евгеньевич вдруг вспомнил, как много лет назад, сидя в кабинете Кумарина-резидента, Кумарина хитрого, опасного, сильного, содрал себе заусенец. И тоже было почему-то слишком много крови. Он попросил одеколон или что-нибудь, но Кумарин-хитрый предложил водки, и они выпили. А кровь все не останавливалась. Кумарин-опасный видел это и понимал, что человек, который поранился, всегда слегка растерян, хотя бы в первые минуты, пока Идет кровь.

– Он постоянно требует денег, – пробормотал Всеволод Сергеевич, – он тянет их из меня любыми способами. Ему все мало.

– Ну, денег много не бывает. Простите, я сейчас, – Григорьев встал, чтобы взять Христофора, который отбежал слишком далеко и почти затерялся в траве. Пока он ловил котенка, успел подумать, что Кумарин-сильный никогда не стал бы так откровенно жаловаться.

Христофор мяукал и терся о ладони. Он хотел есть. Григорьев вернулся к скамейке, достал из сумки баночку паштета и открыл ее.

– Он запросил у своего руководства статус неприкосновенности. Вы понимаете, что это такое? – тоскливо продолжал Всеволод Сергеевич.

Статус неприкосновенности – это действительно было серьезно. Его присваивали высшим чинам, элите силовых структур и госаппарата. Он давал массу привилегий и гарантий, но чтобы его получить, следовало пройти сквозь слои таких изощренных проверок, что даже кристально честные люди иногда опасались ввязываться в это.

– Иными словами, он вышел из-под контроля, не только вашего, но и собственного тоже? Он паникует, потихоньку сходит с ума, и вы не знаете, что теперь с ним делать?

– Да. Именно так.

– Но тогда все просто, – улыбнулся Григорьев и почесал за ушком Христофора, который все не мог оторваться от паштета, – если не знаешь, что делать, не делай ничего.

– Перестаньте, – вскрикнул Кумарин, – я так не могу. Я должен действовать. У меня есть гигантские возможности, а я не могу ими воспользоваться, чтобы решить проблему. Это как иметь миллионные счета и ночевать под мостом.

– Но надо сначала думать, а потом действовать, не наоборот.

– Именно поэтому я и сижу здесь с вами. Чтобы вы думали.

– Хорошо, – вздохнул Григорьев и убрал банку с паштетом у Христофора из-под носа. Котенок съел больше половины, это было слишком много. – Тогда давайте называть вещи своими именами. Вас волнуют не деньги, которые требует ваш агент, и даже не статус неприкосновенности. Вы испугались и растерялись потому, что он заказал Бриттена?

Кумарин застыл со своим несчастным порезанным мизинцем у рта. Ранка все еще кровоточила.

– Откуда вы знаете? – спросил он глухо.

– Я это вычислил.

– Кто он такой, тоже вычислили?

– А как же! – Григорьев позволил себе усмехнуться. – Стивен Ловуд, заместитель атташе по культуре. Они с Бриттеном вместе учились в колледже, дружили. Именно поэтому Бриттен сначала решил поговорить с ним откровенно, а потом уж передал информацию Макмерфи. Кстати, на чем он его подловил?

– На физике Терентьеве, – вздохнул Кумарин, – когда Бриттен узнал об аресте, решил, что это работа Лову да.

– Ясно. Кстати, как там у него дела, у физика ?

– Отпустили. Он чуть не умер от инфаркта, искренне раскаялся и теперь близко не подойдет ни к одному иностранцу до конца своих дней.

– Ну и славно... Слушайте, Всеволод Сергеевич, если Ловуд действительно заказчик убийства, в ваших силах помочь следствию доказать либо его вину, либо его невиновность. Свобода – неплохая цена за ту агентурную информацию, которую он держит в качестве своей страховки. Выбор между российской тюрьмой и американским электрическим стулом не слишком его обрадует. Думаю, он предпочтет тихую обеспеченную старость у себя дома, в кругу семьи.

– А если нет? Где гарантия, что он не продолжит беситься?

– Поймите, он бесится от страха, от усталости, – покачал головой Григорьев, – все его поступки продиктованы желанием не победить, а уцелеть. Если он действительно заказал Бриттена, а заодно Кравцову, ему сейчас очень страшно, возможно, как никогда в жизни. Он в тупике. Так предложите ему выход. И не забывайте, чтобы воспользоваться своей страховкой, сдать агентурную сеть, он должен либо умереть, либо явиться с повинной. Вряд ли он этого хочет.

Кумарин резко поднялся и посмотрел на Григорьева сверху вниз.

– А вы молодец, как всегда. Остается последний вопрос. Кто возьмется передать ему это разумное предложение?

– Ну тут у вас большой выбор, – Григорьев улыбнулся и развел руками, – тут я пас.

– Мне кажется, лучше всего с этой задачей справится ваша дочь, – нервная улыбка задрожала где-то внутри бороды, и тут же исчезла, – я же сказал с самого начала: цепочка должна быть самой короткой – я, вы, Маша. То есть мисс Григ.

Григорьев медленно поднялся со скамейки и встал напротив Кумарина. Он был готов к такому повороту и потому ответил вполне спокойно:

– Нет. Она этого делать не будет.

– Он знает о вас, и если его не остановить, он сдаст всех, вас в первую очередь, – сказал Кумарин.

– М-м, – помотал головой Григорьев и широко улыбнулся, – обо мне он ничего не знает. Сейчас вы блефуете, Всеволод Сергеевич. Это не ваш стиль. Никакой связи с Машей я вам не обеспечу. А без меня вы к ней не подберетесь, поскольку она не поверит и воспримет это как провокацию. Моя дочь вам нужна не потому, что цепочка должна быть короткой. Просто вы хотите получить дополнительные гарантии моей преданности. Все вам мало. У вас за многие годы руководящей работы развилась колоссальная мания величия. Вы создали гигантскую, мощную структуру, которая сожрала не только все ваши силы, но и разум. Вы правда похожи на человека, который, имея миллионы, вынужден ночевать под мостом, поскольку опасается, что в собственной постели его зарежут. Но это все лирика. Если я вас правильно понял, Ловуд как агент вас больше не интересует. Вы хотите от него избавиться, но не знаете, как это сделать, поскольку он подстраховался, верно?

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54