Гибель «Демократии» - Руга Владимир

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60

– Ну, теперь, поручик, ты готов сказать, каким ветром тебя сюда занесло? – спросил Железняков, испытующе глядя на Петра. – Да еще в компании с переодетым офицером, который почему-то все время молчит?

– Мой спутник в нужное время скажет свое слово, потерпите немного, – ответил Шувалов, стараясь выглядеть совсем беззаботным. – Мне же хотелось от вас, во-первых, узнать некоторые подробности гибели линкора «Демократия», а во-вторых, посоветовать воздержаться на неделю-другую от нападения на господина Калитникова, поскольку данный субъект прежде всего нужен мне. Кроме того, вертясь вокруг него, ваши люди сильно рискуют попасть в поле зрения того самого учреждения, с которым у вас большие нелады.

Парень у дверей, не сдержавшись, вскрикнул, сделал шаг вперед, но под грозным взглядом вожака вернулся на место. Убедившись, что порядок восстановлен, Железняков сказал с угрозой:

– Такая осведомленность в наших делах может сильно повредить здоровью. Колись, офицер, до сердцевины, откуда все вызнал. Иначе амба вам обоим! Стоит мне свистнуть Молчуну, как он спустится и наделает из вас котлет. Белую кость наш братишка на дух не переносит, поэтому от вас одно мокрое место останется. Изуродует почище трамвая, так что сами попросите пристрелить…

– Насколько я понимаю, разговора по-хорошему у нас не выйдет, – констатировал Петр. – Хорошо, вы увидите бумаги, где изложены упомянутые мною сведения. Мне только надо снять пиджак – они зашиты под подкладку. Вы позволите?..

Шувалов, не дожидаясь ответа, встал с дивана, скинул пиджак, вывернул подкладкой наружу. Держа его в руках, он обратился к Жерди:

– Вот только чем бы шов подпороть? У тебя есть ножик? Я бы…

Не договорив, поручик с силой бросил пиджак парню в лицо. Тот инстинктивно поднял руки и вскрикнул от пронзительной боли – подскочивший Петр от души пнул его носком штиблета под колено. Тут же умелый удар по запястью заставил анархиста выронить пистолет, а сильный тычок «под ложечку» – сложиться пополам. Одновременно раздался приглушенный выстрел. Железняков замер, почувствовав, как рядом с левым ухом в обшивку кресла ударила пуля, и со злостью уставился на Юрия. У Малютина дымились бинты на «сломанной» руке, но он не отводил от анархиста спрятанного под ними револьвера. Следом Шувалов направил в лицо громадное дуло кольта, подхваченного с пола.

– Не шевелись, руки держи на коленях! Тогда ты и твои друзья уйдете отсюда живыми, – грозно прошептал поручик Анатолию. А напарнику приказал: – Юра, к дверям! Попрет Бугай, стреляй по ногам!

Но Малютин раньше команды, подхватив со столика свой пистолет, уже занял позицию. Попутно он пнул Ваську, продолжавшего пребывать в согнутом состоянии, и парнишка отлетел к дивану. Прислушиваясь к тишине в доме. Юрий принялся лихорадочно освобождать руку от тлеющих бинтов. Когда последние витки упали на пол и туда же последовали три номера «Всемирной иллюстрации», имитировавших гипс, Железняков увидел, что под повязкой был спрятан маленький никелированный револьвер. Штабс-капитан переложил его в левую руку, а в правую взял браунинг. Минуты текли, однако третий анархист вниз не спускался.

– Просигналь ему, чтобы сюда пришел, – негромко велел Петр Железнякову, выразительно махнув кольтом.

– Можешь меня пристрелить, гад, Но я братишку выманивать к вам не стану, – пыша злобой, ответил тот. – Давай, кончай со мной, а потом попробуй выйти из дома. Жаль, не увижу, как Молчун наделает тебе дырок.

– Погоди отпевать себя, – поморщился Шувалов. – Я же сказал, что мне нужны сведения, а не ваши жизни. Давай, Анатолий, договоримся: ты отвечаешь на мои вопросы, а я всех вас отпускаю. Даю честное слово! Если себя не жалко, то хотя бы о товарищах подумай. Вон, Васька твой – совсем сосунок. Ему бы жить и жить… Ну как, будет у нас диалог?

– Да пошли вы, псы корниловские… – презрительно сплюнул бывший матрос и разразился длинной матерной руладой, называемой на флоте «большим загибом».

Ругань звучала столь затейливо, что оба офицера поневоле замерли с застывшими на губах улыбками. Железняк уже дошел до членов бывшего царствующего дома, когда Петр заметил, что рука анархиста скользнула к карману с оружием. Поручику ничего не оставалось, как ударом по голове оглушить боевика. Свалив на пол обмякшее тело, он выдернул ремень из брюк Анатолия и связал ему руки сзади. Очухавшийся Васька Жердь подвергся такой же процедуре.

Напарнику Шувалов жестом приказал следить за коридором, а сам бросился осматривать соседние комнаты. Долго рыскать ему не пришлось – в небольшой спаленке, примыкавшей к гостиной, он обнаружил на кровати труп мужчины. Осмотр тела дал немного: вся нижняя часть туловища и ноги оказались замотаны свежими бинтами, на руках виднелись следы затянувшихся ожогов, на правом запястье синела татуировка в виде якоря. Вглядевшись в обострившиеся черты лица покойника, поручик понял, что они опоздали – матрос Земцов унес в могилу тайну взрыва своего корабля. В двух других комнатах никого не было.

Петр вернулся к пленникам и, опустившись на колени, склонился над Железняковым. Убедившись, что матрос пришел в себя, поручик спросил:

– Скажи, Анатолий, Земцов успел рас сказать, отчего случился взрыв? И почему он просил передать тебе, что вас обманули? Это Калитников виноват? В чем заключался обман? Отвечай!

– Ничего тебе не скажу, – процедил сквозь зубы боевик. – Кончай меня, и точка!

– Вот осел упрямый! – сказал поручик, поднимаясь на ноги. – Ладно, без тебя обойдемся. На прощание желаю вам, внуки Бакунина, удачно выбраться из ямы, в которую вы угодили!

– Постой, Петр! – остановил Железняк. Теперь в его голосе звучало смущение: – Мне говорили, Евгения с тобой живет. Как она?

– И здесь ты ошибся, – ответил Петр, сразу посерьезнев. – Мы с ней расстались полтора месяца назад. Надеюсь, она наконец-то обрела свое счастье.

Больше не говоря ни слова, он выпрямился и быстро подошел к Малютину. Склонившись к уху напарника, зашептал:

– Бери мой браунинг и двигай на веранду. Как услышишь, что Бугай обстреливает лестницу, ведущую на чердак, беги за калитку. Займи удобную позицию и будь готов прикрыть огнем мой отход. Не старайся подстрелить – просто не давай ему высунуться, когда я окажусь на открытом месте.

После небольшого размышления Юрий признал такой вариант действий самым приемлемым. Держа в каждой руке по пистолету, он прокрался на веранду и замер в ожидании подходящего момента. Едва в глубине дома послышался голос Шувалова, крикнувшего: «Эй, Молчун, мы с твоими друзьями покончили, теперь идем за тобой!», как в ответ грянули выстрелы. Под их грохот Малютин домчался до калитки, мгновенно справившись с засовом, распахнул ее, но не стал выскакивать на улицу, а просто привалился спиной к воротному столбу, изготовившись к стрельбе.

Когда из дома выбежал Шувалов, отставной штабс-капитан, целясь в чердачное окно, спокойно, опустошил обойму браунинга и шмыгнул вслед за товарищем. Пригнувшись, они прошли шагов тридцать под прикрытием забора, чтобы без лишнего риска выйти из зоны обстрела. Их никто не преследовал – по всей видимости, Бугай опасался ловушки. Кроме того, анархистам было не до погони – им следовало как можно быстрее покинуть проваленную явку. Проходя по мосту. Петр бросил в пруд пистолеты, отобранные у боевиков, – за ношение незарегистрированного оружия можно было поплатиться несколькими годами тюрьмы.

– Вот видишь, Юрочка, а ты не хотел сюда ехать, – сказал Петр, забравшись в автомобиль. – Где бы ты еще познакомился со столь милыми людьми? А заодно в удовольствие пострелял бы по стеклам?

– Если ты называешь такие пустяки оперативной работой, я согласен посетить в компании с тобой еще парочку подобных мест, – не остался в долгу Малютин. – Надо же присматривать за юными поручиками, чтобы их никто не обидел.

– Тогда давай еще навестим господина Полосухина. Судя по распорядку дня, он скоро отправится на квартиру к любовнице. Думаю, это самое удобное место для конфиденциального разговора.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60