Алчность - Берг Анита

В тот же вечер он опять пошел в ресторан, где познакомился с красивой официанткой. Она была на месте. Джейми заказал тарелку спагетти и бутылку отвратительного, чрезмерно дорогого «кьянти», и в полночь уже лежал в постели с копией Джули Кристи.

«Вот это жизнь!» — подумал он, проваливаясь в сон.

Последующие месяцы его жизни оставили после себя странное впечатление.

Это был отличный и в то же время неприятный период его жизни. Он чувствовал себя счастливым и одновременно грустил. У него было больше друзей, чем когда-либо раньше, и при этом он ощущал себя одиноким, как никогда. Он упивался новообретенной свободой, но иногда она его пугала.

Казалось, что деньги утекают сквозь пальцы. Джейми решил, что не может постоянно ходить в черном бархатном костюме, и накупил себе джинсов, «клешей», свитеров, курток, жилетов, ботинок, туфель и ремней. Теперь он был одним из самых ярко одетых молодых людей, гулявших по Кингс-роуд и восхищавшихся друг другом.

Джейми обменял свою крошечную комнатушку на большую и более дорогую — та как раз освободилась на первом этаже. Он купил ковры, большой персидский постелил на пол, а двумя накрыл кресла. В персидский ковер юноша буквально влюбился. Кроме того, он приобрел лампы, картину, несколько плакатов и яркие расшитые подушки, чтобы сидеть на полу.

Джейми был похож на ласкового и резвого щенка, который хочет всем нравиться, и люди принимали его за отпрыска богатых родителей. Он легко давал в долг друзьям и часто больше никогда не видел ни денег, ни этих «друзей». Он старался не думать о том, — сколько денег он спустил на скачках, убеждая себя, что черная полоса скоро кончится.

Его шарм и мускулистое тело притягивали женщин, как магнит. Он менял их, словно перчатки, но так ни разу и не влюбился. Ему было немного жаль, что это так, и он все ждал, когда появится та, которую он сможет полюбить. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким, никогда не тянулся так к родственной женской душе.

Еще он ждал, что с ним свяжется мать. Джейми написал письмо в ее банк в Швейцарии, сообщив свой новый адрес. Он намеренно сделал письмо забавным, подробно описал, как его вышвырнул из квартиры отец, искусно скрыв обиду, которую сначала не почувствовал, но которая через некоторое время начала давить на него.

Так и не дождавшись ответа, он написал матери вновь, потом еще раз, затем послал телеграмму. Его деньги стремительно таяли, и материнское молчание тревожило его все сильнее.

В конце концов, Джейми поборол гордость и позвонил отцу, но тот отказался разговаривать с ним. К чувству обиды добавилась злость. «Это просто безумие!» — думал он. Быть практически без денег и не иметь возможности зарабатывать на жизнь — при двух богатых родителях, которым, судя по всему, было на него просто наплевать! Тогда он достал один из костюмов, которые теперь совсем не носил, начистил свои старые туфли и помыл волосы, хотя так и не смог заставить себя подстричь их. Одевшись таким образом, он отправился в расположенную на Вэлбек-стрит адвокатскую контору, занимавшуюся делами его семьи.

К счастью для него, даже Вильям Мотрем, чья кровь, казалось, уже давно превратилась в воду, был неравнодушен к симпатичным девочкам. На месте секретаря сидело чудо в мини-юбке, с подведенными тушью глазами и крашеными белыми волосами. Джейми произвел на секретаршу такое же впечатление, как она на него, и девушка уверила его, что то, что встреча с адвокатом ему не назначена, абсолютно не является препятствием.

После десятиминутного ожидания Джейми был приглашен в кабинет Мотрема, без сомнения совсем не изменившийся со времен его дедушки. И хотя Вильям Мотрем проявил некое сочувствие, он дал понять, что происходящее его не касается. Но теперь Джейми знал, что может очаровать кого угодно. Он вышел из конторы, имея — в активе договоренность о свидании с секретаршей и обещание адвоката попытаться убедить лорда Грантли выделить сыну некоторое содержание.

Удача улыбнулась юноше — теперь ему каждый месяц выплачивали пять фунтов! Этой суммы едва хватало, чтобы оплатить комнату, но это было хоть что-то. «В конце концов, можно найти работу», — подумал Джейми. Но какую работу можно получить с такими отметками и без малейшего представления о том, кем ты хочешь быть?

За последующие три месяца Джейми перепробовал множество занятий. Поскольку все они были чрезвычайно приземленными, он быстро утрачивал к ним интерес и начинал пренебрегать своими обязанностями. В результате он всегда уходил, не дожидаясь, пока его уволят — это было неизбежно.

Он много раз мысленно благодарил мать за то, что во время его французских каникул она накупила ему одежды. К его удивлению, когда начинался светский сезон, он каждый год неизменно обнаруживал себя в списке приглашенных молодых людей, вращающихся вокруг юных дебютанток и их мам.

В прежние времена развод родителей, образ жизни, который вела его мать, и то, что он сам был исключен из школы, закрыли бы ему доступ в круг этих людей. Но теперь появилось новое поколение матерей, у них были деньги и честолюбивые планы относительно дочек, которые раньше считались бы никуда не годными.

Пока длился светский сезон, Джейми хорошо питался и вволю, пил. Постоянно танцуя, он поддерживал себя в хорошей физической форме. Более того, он даже кормил девушек, с которыми жил в тот или иной момент: на каждый бал он брал с собой пакетик, якобы для своего прожорливого лабрадора, и без стыда наполнял его.

Он лгал и дебютанткам, и их родителям. Работа продавцом в отделе хозтоваров в «Хэродсе» в его устах называлась должностью специалиста по связям с общественностью. Когда он работал барменом, то называл себя импортером вина, а когда подрабатывал торговым агентом, распространяя какую-то энциклопедию, то представлялся работником издательства, выпускающего учебную литературу. Пока он довольно неудачно трудился страховым агентом, продавая полисы домохозяйкам, то обычно намекал на должность в компании «Ллойдс». Его едва не разоблачили, когда, работая дворником на Оксфорд-стрит, он имел неосторожность сказать, что учится в Оксфорде, получая стипендию Родса [4].

Отец одной из девушек, наверное соображавший быстрее, чем остальные, спросил его, как такое возможно, ведь он англичанин. Джейми с перепугу даже уволился с работы.

Ему постоянно недоставало наличных. Плату за жилье он всегда вносил вовремя, поскольку много раз слышал истории о людях, которых выселили за несвоевременную оплату. Джейми все еще немало тратил на одежду, но главной причиной того, что он все-таки сводил концы с концами, была игра на скачках. В последнее время он совсем не играл в карты, ведь в его окружении это было не в моде. Однако в городе, как грибы после дождя, росли букмекерские конторы, и это искупление было слишком сильным для Джейми. Время от времени он выигрывал, что позволяло ему не терять оптимизма при проигрышах.

Он покуривал траву, но не потому, что ему очень нравилось, а потому, что это делали все вокруг. Марихуана давала приятные ощущения, но Джейми, как общительный человек, решил, что уж лучше пить, ведь наркотик превращал компанию в сборище погруженных в себя людей. Однажды он попробовал ЛСД, но так перепугался, что никогда больше не повторял попытки и абсолютно не понимал своих друзей, злоупотреблявших наркотиками.

Женщины проходили через его жизнь нескончаемым потоком. Это никогда не были дебютантки, чьи балы и вечеринки он посещал, — он не мог себе позволить водить их куда-либо. Нет, он выбирал официанток, барменш, продавщиц, начинающих моделей и актрис, надеющихся на счастливый поворот в своей карьере, — почти все они были так же стеснены в средствах, как и он. С ними было приятно иметь дело, да и вообще, хорошо быть. молодым и свободным! Модой эпохи было знакомство на одну ночь, золотым правилом — «никаких привязанностей». «Мы радуемся жизни, мы должны радоваться жизни», — витал в воздухе незримый девиз.