- Дай-ка еще раз посмотреть, - попросил Седлецкий и долго вчитывался в короткие строчки аналитической записки. - Остаюсь при своем мнении - это бред. Однако при благоприятных обстоятельствах, при четкой организации дела...
- Вот именно, - вздохнул генерал. - Когда ты узнаешь, кто за этим стоит, то поймешь, что четкости им не занимать стать.
- Людей из моей группы я знаю?
- Вполне возможно. Они вот-вот должны подойти.
Тут и звякнул телефон. Генерал послушал секунду и приказал в трубку:
- Поднимайтесь!
Когда открылась дверь, Седлецкий улыбнулся:
- Можно было сразу догадаться...
В поношенной, чуть мятой полевой форме, успевший обгореть на раннем южном солнце, Мирзоев выглядел обычным ветераном глухого гарнизона, неожиданно командированным в Москву. Зато Акопов смотрелся так, словно только что выбрался из темно-вишневого "Вольво", который досаждал Седлецкому на повороте с Тверской: шикарный костюм, толстая золотая цепь на шее, модные туфли.
С Седлецким оба поздоровались сдержанно, косясь на заместителя начальника Управления.
- Садитесь, - сказал генерал. - Спихни папки на пол, Акопов, и бери стул.
Савостьянов подмигнул Седлецкому.
- Ну. Алексей Дмитриевич, одолевают вопросы?
- Одолевают, - согласился Седлецкий. - Например, хотелось бы понять, каким образом майор Акопов...
- Майор Акопов недавно соизволил вернуться на службу, - с усмешкой доложил генерал. - Побегал и вернулся. От конторы не сбежишь. Так, Акопов? Ну вот... После служебного расследования бег на длинную дистанцию майору простили. И даже зачли, по-моему, в качестве командировки внедрения. Не знаю, правда, в какое болото он внедрялся.
- Зачесть-то зачли, - пробормотал Акопов, - а командировочные не выписали, товарищ генералмайор. Зато все, что я в этом болоте заработал, приказали внести в кассу конторы. А потом мы еще говорим о стимулах...
- Не наглей, братец, - построжал генерал. - Скажи спасибо, что тебя не повесили. Ну-с, а майора Мирзоева мы отозвали в резерв управления кадров Минобороны. Пусть поболтается в резерве. Пока не потеряется. Ничего, солдат спит, а служба идет. С жильем вопрос решил, Мирзоев? Ну, молодец. А теперь к делу.
Савостьянов вынул из сейфа пачку фотографии.
- В стране, как вы знаете, циркулируют слухи о госперевороте. Какова, хотелось бы знать, реакция на эти слухи в вашем окружении? Начнем с профессора.
- Слухи бродят, - согласился Седлецкий. - Активно обсуждаются. Даже в очереди в буфете. Однако, насколько можно судить, никто в переворот не верит.
- Не верит... - повторил генерал. - Так, Акопов, твои наблюдения? Что говорят о перевороте в криминальной среде?
- Обсуждают активно, товарищ генерал-майор.
С одной стороны, боятся. С другой - не очень верят. Хотя и ждали переворота на прошлые ноябрьские праздники, потом почему-то тринадцатого декабря. К счастью, пока не дождались.
- К счастью не дождались, Акопов, или к сожалению? - прищурился Савостьянов.
- Как посмотреть.
- Понятно, дипломат... А что говорят на дальних рубежах, Мирзоев?
- Ничего не говорят, товарищ генерал-майор, - спокойно ответил Мирзоев. - Надоело. Первые слухи еще воспринимались с беспокойством.
А потом надоело. Даже обсуждать.
- Вот! - поднял палец генерал. - Надоело.
В этом и заключается, убежден, главная цель тех, кто распускает слухи и версии. Чтобы надоело, понимаете? Чтобы все перебоялись, расслабились и потеряли бдительность. Однако удалось выявить общую картину. Неутешительную, подчеркну, для режима картину. Слухи запускаются примерно из одних источников, регулярно и целенаправленно.
В первую очередь в армейских и правоохранительных структурах. С весьма правдоподобными деталями, с фамилиями и датами. Половина штата Министерства безопасности занимается проверкой слухов и отработкой версий. Трясут журналистов, которые купились на сенсацию... Бросив, между прочим, действительно важные дела. Кому-то очень хочется, чтобы в потоке дезы и спекуляций потонула достоверная информация - ведь наши будущие Пиночеты не застрахованы от ее утечки.
Генерал помолчал, глядя в окно, и тихо, тяжело сказал:
- Однако эту достоверную информацию выловили и систематизировали. А делиться ею там, - он ткнул в потолок, - мы ни с кем не собираемся. Надеюсь, друзья, вы понимаете почему... Можно было бы и не говорить того, что скажу. Приказ отдал - и вперед! Но я вас давно знаю, верю вам и хочу, чтобы до конца поняли всю серьезность положения в стране. Вы знаете, что к нынешнему режиму многие в нашей конторе относятся, скажем так, без особого восторга. Однако с этим режимом работать можно.
И нужно. Убеждая его прежде всего в необходимости эволюционного пути выхода из тупика. Подталкивая, если хотите, режим к эволюции. А Пиночеты бредят революцией, хотя любой здравомыслящий человек понимает: никакой революции, ни железной, ни бархатной, Россия уже не выдержит. Общество и так расколото. Революция расколет территории. И тогда красный Воронеж пойдет походом на белый Тамбов. Или наоборот. А теперь прошу к столу.
Он разложил на столе фотографии.
- Качество неважное. Снимали, прямо скажем, не в павильоне. Но узнать кое-кого можно. Верно?
- Можно, - пробормотал Седлецкий, склоняясь над фотографиями. - Это же Ткачев! А с ним кто?
- Рваный, - отозвался Акопов. - Гиви Рваный.
- Точно, - кивнул заместитель начальника Управления. - Командующий Отдельной армией и вор в законе за дружеским столом. Под икорку с балычком гуторят... Гиви Рваный контролирует кавказскую оружейную мафию. Ладно, смотрим дальше.
- Вот этот, пухлый, знаком, - показал Седлецкий. - Фамилию не помню.
- Заместитель командующего Московским округом ПВО генерал-майор Антюфеев. Запоминай, Акопов! Это твой пасомый. Будешь отслеживать его контакты вне Москвы.
- А этот, с усами, - Калиниченко, - подал голос Мирзоев. - Начальник штаба Девятнадцатой армии. Пьяница. С ним в обнимку Погосян - он командует боевиками в Карабахе.
Минут через десять, насмотревшись фотографий, Седлецкий задумчиво сказал Савостьянову:
- Не понимаю, Юрий Петрович, чем вызван переполох... Это же пешки! Они сроду не принимали самостоятельных решений. И никогда этому уже не научатся.
