Красные буки - Дойл Артур Игнатиус Конан

Я взяла ее в руки — сомнения не могло быть, это были мои волосы. Вдруг меня поразила невероятность всего этого. Как попала моя коса, отрезанная в Лондоне, в этот комод? Я была совершенно сбита с толку. Я снова положила косу в ящик. Рэкастлей я ни о чем не спросила, так как чувствовала, что не имела, должно быть, права открывать запертый ящик.

Как вы могли заметить, мистер Холмс, я наблюдательна. Скоро я уже представляла себе довольно точно план дома. Один флигель его кажется совершенно необитаемым. Дверь находится напротив квартиры Толлера и всегда на запоре. Но однажды, когда я спускалась с лестницы, я встретила мистера Рэкастля, выходящего из этой двери с ключами в руках. Выражение его лица показалось мне необычным. Я привыкла видеть мистера Рэкастля веселым и улыбающимся. Но на этот раз его лицо было покрасневшим от гнева, лоб злобно нахмурен, на виске трепетала жилка. Он запер дверь и быстро прошел мимо, не взглянув на меня и не сказав ни слова.

Это возбудило мое любопытство. Поэтому, гуляя с моим питомцем, я подошла к тому месту, с которого были видны окна этой части здания. Окон было четыре. Три из них были очень грязны, четвертое закрыто ставнями. Комнаты были явно необитаемыми. Пока я ходила взад и вперед, изредка поглядывая на эти окна, мистер Рэкастль, как всегда веселый и жизнерадостный, подошел ко мне.

— Моя дорогая юная леди, — сказал он. — Вы не должны считать меня невоспитанным из-за того, что я прошел мимо вас, не сказав вам ни слова. Я был чрезвычайно перегружен делами.

Я уверила его, что нисколько не обиделась.

— Между прочим, — сказала я, — у вас тут, кажется, целая анфилада пустующих комнат, а окно одной из них закрыто ставнями.

Он казался удивленным и даже немного испуганным моим замечанием.

— Фотография — моя страсть. Я затемнил себе здесь одну комнату. Однако как вы наблюдательны! Кто бы мог подумать! — Он говорил шутливым тоном, но в его глазах я прочла беспокойство и раздражение.

Так вот, мистер Холмс, с того момента, когда я почувствовала, что какая-то тайна связана с этими комнатами, я вся загорелась желанием заглянуть в них. Это было не только любопытство, хотя и это чувство имело место. Это было главным образом чувство долга и уверенность, что в результате моих действий может произойти что-то хорошее. Говорят о женском чутье; может быть, именно оно и поддерживало во мне это стремление. Во всяком случае, это чувство заполнило меня всю: я страстно желала во что бы то ни стало проникнуть за запретную дверь.

Случай представился только вчера. Должна сказать вам, что, кроме мистера Рэкастля, оба Толлера — муж и жена — зачем-то посещают эти пустующие комнаты, и я однажды видела, как Толлер проносил через дверь большой черный холщовый мешок.

Вчера вечером Толлер был сильно пьян, и, когда я сходила вниз, я заметила, что ключ торчит в двери. Я была твердо убеждена, что Толлер забыл его. Мистер и миссис Рэкастль находились внизу, сын был с ними — нельзя было упускать этой возможности. Я осторожно повернула ключ в замке, открыла дверь и проскользнула в нее.

Передо мною был короткий коридор, заворачивающий под прямым углом. В него выходили три двери. Первая и третья были открыты, сквозь них видны были комнаты, пыльные и унылые, с окнами, покрытыми таким толстым слоем пыли, что вечерний свет с трудом проникал в помещение. Центральная дверь была заперта на засов. С одной стороны он был прикреплен висячим замком к кольцу на стене, с другой — привязан толстой веревкой. Ключа в двери не было. Забаррикадированная дверь соответствовала окну, закрытому снаружи ставней. И все же я могла видеть по свету из-под двери, что в комнате не было темно. Должно быть, там был какой-то световой люк, пропускавший свет сверху.

Когда я стояла в коридоре, глядя на эту зловещую дверь и недоумевая, какую тайну она могла скрывать, я внезапно услышала звук шагов в запертой комнате и увидела тень, двигающуюся взад и вперед на фоне тусклого света, проникающего из-под двери.

При виде этого дикий, необъяснимый ужас охватил меня, мистер Холмс. Мои натянутые нервы внезапно сдали, я повернулась и побежала, как если бы страшное привидение преследовало меня, цепляясь за полу моего платья. Я ринулась через коридор, через дверь и… попала прямо в объятия мистера Рэкастля, который стоял снаружи.

— Вот как! — сказал он. — Так это были вы! Я так и понял, когда увидел открытую дверь.

— О, я так испугана! — говорила я, задыхаясь.

— Моя дорогая юная леди! Моя дорогая юная леди! — Вы не можете себе представить, как ласково и успокоительно он говорил. — Что же вас так напугало, моя дорогая юная леди? — Его голос был чересчур ласков, он явно переигрывал. Я пришла в себя и насторожилась.

— Я сделала очень глупо, что пошла в пустой флигель, — ответила я. — Там так пусто и жутко в этом полумраке, что я испугалась и побежала обратно. О, там так страшно!

— Только это? — спросил он, испытующе глядя на меня.

— Что же еще? — спросила я.

— Как вы думаете, почему я запираю дверь?

— Совершенно не знаю.

— Чтобы люди, которым там совершенно нечего делать, не ходили туда. Понимаете?

Он еще улыбался с самым дружелюбным видом.

— Конечно, если бы я знала…

— Хорошо, ну теперь вы это знаете. И если вы когда-нибудь снова переступите этот порог, — здесь в одно мгновение его улыбка превратилась в злобную гримасу, — я брошу вас мастиффу.

Я была так испугана, что не помню, что делала. Думаю, что пронеслась мимо него в свою комнату. Я очнулась, все еще дрожа всем телом, в кровати.

Тогда я подумала о вас, мистер Холмс. Я не могла оставаться в этом доме, не получив вашего совета. Я боялась всего: дома, хозяина, его жены, слуг, даже ребенка. Если бы я только могла вызвать вас сюда, все было бы хорошо. Конечно, можно было убежать из дому, но мое любопытство было почти так же велико, как и страх. Я совсем запуталась и решила послать вам телеграмму. Надев шляпу и плащ, я отправилась на почту, которая находится примерно в полумиле от дома, и затем вернулась, чувствуя себя гораздо уверенней. Ужасное опасение охватило меня, когда я приближалась к усадьбе. Собака могла быть спущена с цепи. Но я вспомнила, что Толлер в этот вечер напился до бесчувствия, а он был единственный человек, который осмеливался спускать Карло с цепи. Я проскользнула в комнату благополучно и не спала половину ночи от радостной мысли, что увижу вас. Я довольно легко получила от хозяина разрешение на поездку в Винчестер сегодня утром, но, как я вам уже сказала, мне нужно вернуться не позднее трех часов, так как мистер и миссис Рэкастль уходят в гости на весь вечер, и я должна присматривать за ребенком.

Теперь я рассказала вам все свои приключения, мистер Холмс, и прошу вас разъяснить все эти загадочные происшествия и научить меня, что мне делать.

Холмс и я, не проронив ни слова, выслушали эту удивительную историю. Мой друг поднялся и стал ходить по комнате взад и вперед, засунув руки в карманы. Выражение глубокого раздумья было написано на его лице.

— Толлер еще пьян? — спросил он.

— Да, я слышала, как его жена говорила миссис Рэкастль, что она ничего не может с ним поделать.

— Это хорошо. А Рэкастли уходят на весь вечер?

— Да.

— Имеется ли у вас погреб с хорошим, крепким замком?

— Да, винный погреб.

— Вы, мисс Хэнтер, действовали, как храбрая и разумная девушка. Не можете ли вы совершить сегодня еще один смелый поступок? Я не просил бы вас об этом, если бы не считал вас совершенно исключительной девушкой.

— Попробую. А что надо сделать?

— Мы с Ватсоном будем в «Красных Буках» около семи часов. Рэкастли в это время уже уйдут из дома, а Толлер, полагаю, будет в бессознательном состоянии. Остается только миссис Толлер. Если бы вы могли послать ее с каким-нибудь поручением в погреб и затем запереть ее там, вы чрезвычайно упростили бы дело.

— Я это сделаю.

— Великолепно! Тогда мы досконально разберемся во всем. Разумеется, здесь существует только одно возможное объяснение. Вас привезли сюда для того, чтобы вы подменили собою кого-то, кто, скорей всего, и находится взаперти в той комнате. По-моему, это совершенно очевидно. Что касается вопроса, кто же именно заключен в комнате, то я не сомневаюсь, что это дочь хозяина, мисс Алиса Рэкастль, о которой говорили, что она уехала в Америку. Вас избрали, очевидно, потому, что вы похожи на нее ростом, фигурой и цветом волос. Ее волосы были отрезаны, возможно, вследствие перенесенной ею болезни, а поэтому, разумеется, и вам пришлось пожертвовать своей прической. Ее косу вы случайно нашли в комоде. Человек на дороге был, без сомнения, кто-нибудь из ее друзей, возможно, ее жених, а так как вы были в ее платье и были похожи на нее, он, слыша ваш смех, должен был прийти к убеждению, что мисс Рэкастль совершенно счастлива и больше в нем не нуждается. Именно это должен был подтвердить и ваш жест, которым вы приказывали ему уйти. Собаку спускали на ночь с цепи, чтобы помешать ему попытаться установить с девушкой связь. Все это совершенно логично. Больше всего меня тревожит нрав ребенка.