Фам фаталь - Демьянова Валентина

Динины откровения Лиле не понравились. Мигом растеряв свое спокойное высокомерие, она огрызнулась:

– А вот это тебя не касается! Я за них никого не убивала. А на тебе два убийства.

Если Дина и собиралась достойно ответить, то не успела. За дверью послышался топот, шумная возня и яростная матерщина. Створка с треском распахнулась, и запыхавшиеся охранники Павла Ивановича волоком втащили в комнату человека. Он сопротивлялся, но жестко заломленные за спину руки не давали ему возможности вырваться.

– Вот, под дверью подслушивал, – отрапортовал один из парней.

– Ты зачем в дом залез, паскуда? – сердито спросил другой и для большей доходчивости ощутимо встряхнул пленника.

– Вы что делаете?! Это же Максим, внук Дины! – вскрикнула Римма.

– Добро пожаловать, родственничек, – насмешливо обронила Лиля.

А Дина сорвалась с места, подскочила к парням и сердито потребовала:

– Отпустите его! Он со мной.

– С ней, с ней, – охотно поддержала ее Лиля. – Они, наверное, пришли меня допрашивать, но им, бедолагам, не повезло. Натолкнулись тут на целую компанию.

– Скорей уж Дина услышала о сломанной калитке, переполошилась и прибежала узнать, в чем тут дело, – не согласилась я.

Ответить Лиля не успела, в разговор вмешалась Римма:

– Бабушка, ты о чем? Как это «допрашивать»?!

– Очень просто, милая, – с равнодушным видом откликнулась Лиля. – С применением угроз. Анна все верно сказала. Моя дорогая сестренка действительно пугала меня трупом Руслана, принуждая сказать, где спрятаны картины.

– Вы сказали? – моментально заинтересовался Павел Иванович.

– Говорить нечего! Картин у меня нет, – отрезала Лиля, даже не повернув головы в его сторону.

Римма заметалась по комнате, нервно заламывая руки:

– Ах, да забудьте вы про эти картины! Дались они вам! Бабушка, что ты говоришь о допросах? Какие допросы? Где?

– Успокойся, милая, и держи себя в руках, – строго осадила ее Лиля. – А что касается допросов... Как думаешь, куда я исчезла?

Римма смотрела на бабку остановившимся, непонимающим взглядом. Та чуть слышно вздохнула и, как малому ребенку, принялась неспешно объяснять:

– Поздно вечером пришла Дина. Не одна, с внучком. Я открыла Дине, а то, что рядом стояла молодая женщина, меня в тот момент не насторожило.

– Какая женщина, ты же сказала, Дина с Максимом пришла, – нервно воскликнула Римма.

– Так и было, – устало кивнула Лиля. – Только одет он был в женское платье. И, предваряя очередной вопрос внучки, поспешно пояснила: – Для маскировки, хотели врасплох меня застать и не прогадали. Когда они на меня набросились, достойного сопротивления я не оказала. В результате меня скрутили и отволокли в погреб. Спрашивали, само собой, о картинах. Когда поняли, что ничего не добьются, заявили, что, пока не скажу правды, оттуда не выйду. Заперли дверь и ушли.

– Через заднюю калитку, – услужливо подсказала я. – Соседский паренек в очередной раз отсиживался в кустах и видел, как Дина с Максимом выходили.

– Вы не ладите с Диной... Это я еще понять могу. Но Максим... Он зачем в эту историю ввязался? – пробубнила Римма.

Лиля покосилась на внучку. В ее взгляде ясно читалось сожаление, что та не пошла в нее ни хваткой, ни умом.

– Ради денег, милая! На кон поставлено много, а бабушка Дина одна бы не справилась. Возраст и силы уже не те! Вот и вызвала внука на помощь, – с серьезным видом пояснила Лиля.

– А тут еще я неожиданно появилась и добавила им хлопот, – вмешалась в разговор я. – Пришлось Максиму оставить все дела и заняться мной.

– Как он вообще о тебе узнал? – с недовольным видом осведомился Павел Иванович.

Я вполне могла бы ему не отвечать. Он теперь мне был никто и не имел никакого права требовать с меня отчета, но я все-таки ответила. Самой хотелось.

– Случайно. В день приезда я отправилась в музей разведать обстановку. Во время разговора с бывшей сотрудницей Леонида Кайсарова в дверях зала мелькал чей-то силуэт. Тогда, занятая беседой, я на сей факт внимания не обратила. В памяти, однако, он отложился, и потом, когда началась слежка и я пыталась понять, что же стало ее причиной, это воспоминание меня беспокоило. В конкретную мысль долго не оформлялось, но щемило, как заноза.

– Квалификацию теряешь, – сердито засопел бывший шеф. – Расслабилась. Всегда говорил, нужно быть собраннее.

– Учту, – мимоходом ответила я. – Максим, очевидно, подслушал, что меня интересуют картины Галлера. Его это насторожило, и он принялся за мной следить.

– Плохо работать стала, – проворчал Павел Иванович. – Как можно вести себя с такой прискорбной беззаботностью!

Я на его воркотню внимания не обратила. Он мне больше не хозяин, и за свои промахи я отвечала только перед собой.

– Максим проводил меня до гостиницы, убедился, что я собираюсь там остановиться, и уехал. Правда, не насовсем. Через некоторое время он вернулся и за скромную мзду без труда получил у портье все известные тому сведения обо мне. Очевидно, они его заинтересовали, раз поздно вечером того же дня он заселился в соседний номер.

– И не побоялся, что дежурный его узнает?

– Нет, потому что справляться обо мне он явился под видом женщины.

– Что?! – просто обалдел один из охранников. – Бабой вырядился?

– Он что, с голубизной? – брезгливо осведомился второй.

Их реплики вызвали у Максима приступ бешенства, и он яростно забился в руках державших его парней. Опасаясь, что может возникнуть потасовка, я крикнула:

– Тихо, вы! Он не гей, а актер – и гримироваться для него дело обычное. А одежду, вероятно, позаимствовал из гардероба бабушки. Недаром все в один голос твердили, что вид у женщины был странноватый.

Максим хотел возразить, но я его перебила:

– Оставь! Я обыскала твой номер. Помнишь, мы праздновали твой день рождения и ты вышел в коридор? Пока ты разговаривал по телефону, я пошарила в шкафу и нашла там и бабушкины платья, и знаменитую шляпку, которая всем так запомнилась. Косметический набор тоже там лежал, на верхней полке.

– А зачем Максим поселился в гостинице? – оглядывая всех по очереди, с недоумением спросила Римма.

Я с раздражением подумала, что Дина права, уверяя, что ее внучка умом не блещет.

– Хотел быть в курсе моих дел, – сквозь зубы пояснила я. – Например, на следующее утро он уже ехал следом.

– И ты не заметила? – тут же возмутился патрон. – В таком маленьком городе? Да здесь же почти нет движения!

– Не заметила, – огрызнулась я. – Все мое внимание занимал другой преследователь.

Павел Иванович тут же заинтересовался:

– Еще один?

– Да, но, как выяснилось позже, безобидный. Два энтузиаста, сотрудница местного музея и ее муж, заподозрили меня в желании завладеть картинами Галлера. Движимые патриотическими чувствами, они решили помешать мне в этом неправедном деле. Потому и следили.

– Это неинтересно! – перебил меня Павел Иванович и нетерпеливо кивнул в сторону Максима: – Про этого шустрика рассказывай!

– Максим проводил меня до музея и в кафе сделал попытку познакомиться. Она не удалась, тогда он прилепился ко мне и принялся следовать за мной по всем адресам, что я посещала.

– И ты это допустила?! – ужаснулся патрон.

– Говорю же, все внимание было сосредоточено на первом филере!

Павел Иванович скорбно покачал головой. В былые времена он, конечно, повел бы себя иначе. От его воплей и топота дым бы стоял коромыслом, но то раньше, а теперь ему ничего не оставалось, как осуждающе вздыхать. Довольная, что хоть чем-то могу ему досадить, я с удовольствием продолжала:

– Ничего страшного, первый адрес оказался пустышкой. Когда мы подъехали к гостинице, я свернула на стоянку, а Максим, пользуясь моментом, подрулил прямо к крыльцу. В результате ему удалось перехватить меня в холле и все-таки познакомиться.

Мне казалось, я объясняю вполне доходчиво, но Римма упрямо ничего не хотела понимать.

– Зачем? Зачем ему с вами знакомиться? – в недоумении свела она брови.