Ставка на проигрыш (с иллюстрациями) - Черненок Михаил Яковлевич

Бирюков зашел к дежурному по управлению, где концентрировалась вся информация, и поинтересовался состоянием Люси Пряжкиной.

— Находится под контролем врачей. Травма неопасная, но допрашивать пока не разрешают. У нее наступила алкогольная депрессия, — сказал дежурный.

— Надо проследить, быть может, попытаются установить с ней контакт.

— Врачи предупреждены.

Бирюков взял сводку дорожных происшествий за прошедшие сутки. После лаконичного сообщения о Пряжкиной почти сразу на глаза попалась фамилия Степнадзе и номер его машины: 31-42 НСУ.

прочитал Антон и почти механически отметил, что происшествие с Пряжкиной произошло почти одновременно с задержанием «Волги». Значит, высадив Люсю на остановке «Мотодром», «Волга» пыталась как можно скорее умчаться от своей недавней пассажирки. Немедленно связавшись с дежурным отделения ГАИ, Бирюков узнал довольно любопытное: оказывается, за рулем находился сам владелец машины.

— Это не ошибка? — нахмурясь, спросил Антон.

— Никак нет, — ответил дежурный. — Коля-маленький передал нам водительское удостоверение… «Степнадзе Реваз Давидович» — черным по белому в нем написано.

— Что за Коля?

— Инженер Полозов — один из активных наших общественников.

— Какое право имеет этот общественник забирать у водителей удостоверение?

— Так получилось… — дежурный замялся. — Собственно, я могу сейчас Полозова к вам направить для объяснения.

— Пусть удостоверение Степнадзе привезет, — сказал Бирюков. — А если «Волга» 31-42 НСУ появится на улицах города, немедленно сообщите мне. Ясно?

— Так точно.

Положив телефонную трубку, Антон попросил дежурного по управлению направить служебную машину за Деменским и, написав на листке адрес Юрия Павловича, пошел в свой кабинет.

Коля-маленький, как называл Полозова дежурный отделения ГАИ, оказался ростом чуть не под потолок. Отрекомендовавшись, он передал Антону водительское удостоверение Реваза Давидовича и густым басом стал рассказывать о том, как задержал «Волгу» с госномером 31-42 НСУ. Произошло это так, как и предполагал Бирюков. Полозов неторопливо ехал на своем «Москвиче». В начале улицы Сибиряков-гвардейцев, сразу после светофора, его на повышенной скорости обогнала светло-серая «Волга». Полозов решил предупредить водителя и прибавил скорость. Стрелка спидометра показала 90 километров, но «Волга» продолжала уходить. У остановки «Мотодром» она высадила худенькую женщину в джинсах и рванулась дальше еще стремительней. Тогда Полозов нажал «на всю железку» и в конце улицы Сибиряков-гвардейцев догнал все-таки «Волгу». Поначалу хотел ограничиться предупреждением, но, поскольку у Степнадзе в техталоне уже имелось два прокола за нарушения, пригласил его в местное отделение ГАИ, чтобы там провели с нарушителем соответствующую беседу. Степнадзе не возражал. Однако в ГАИ не поехал, и его водительское удостоверение осталось у Полозова.

Внимательно выслушав Полозова, Антон разложил на столе несколько фотографий и попросил указать, который из сфотографированных Степнадзе. Полозов неуверенно показал на Реваза Давидовича.

— Кажется, вот этот.

— Почему «кажется»? — спросил Антон.

Полозов, смущенно помявшись, пробасил:

— Признаться, к лицу не приглядывался. Водитель был в железнодорожной форме, представительный немолодой дядя… Не мог же он нагло чужое удостоверение мне подсунуть.

Отпустив Полозова, Бирюков внимательно присмотрелся к фотографии Реваза Давидовича в водительском удостоверении. Фотография была не меньше как десятилетней давности, и Степнадзе выглядел на ней довольно молодо. Раздался телефонный звонок. Антон, сняв трубку, назвал себя и сразу услышал торопливый голос хирурга Широкова:

— Товарищ Бирюков, только что мне звонил мужчина, назвавшийся Деменским, и интересовался здоровьем Холодовой.

Антон поднялся со стула.

— Что ему ответили, Алексей Алексеевич?

— Как просил подполковник, пришлось сказать, что Холодова будет жить.

— Правильно сделали. Голос мужчины непохож на тот, который приглашал вас в кинотеатр «Аврора»?

— Нисколько.

Не успел Бирюков обдумать сообщение хирурга, как зазвонил аппарат внутреннего коммутатора.

— Товарищ капитан, на горизонте Сипенятин! — бодро доложил дежурный. — Только что по «ноль-два» один из наших доброжелателей сообщил, что Вася скрывается у своей мамаши. Поискать, дескать, его только надо…

— Как фамилия этого доброжелателя?

— Фамилию назвать уклонился. «Ну вас, — говорит, — по судам после затаскаете» — и сразу повесил трубку.

— Машина с Деменским еще не появилась?

— Пока нет.

— Вызовите шофера на связь. Где он застрял?

— Один момент, — дежурный заскрипел диском УКВ. Послышались шипение, треск, невнятный разговор, затем отчетливый голос дежурного в трубку Антону:

— Машина стоит у городского агентства Аэрофлота. Деменский уже минут десять звонит по автомату.

Сдерживая внезапное раздражение, Бирюков сухо сказал:

— Передайте шоферу, чтобы срочно вез Деменского ко мне.

Не отключаясь от коммутатора, дежурный сразу заговорил по УКВ с шофером служебной машины:

— Яременко! Слышишь, Яременко?.. Хватит Деменскому названивать. Приглашай его в машину, приглашай! Мигом к капитану Бирюкову. Мигом!..

Положив коммутаторную трубку, Антон протянул руку к телефону городской сети и набрал номер начальника шестого отделения милиции.

— Капитан Ильиных, — после первого же звонка раздалось скороговоркой в трубке.

— Здравствуй, Юрий Васильевич. Бирюков говорит.

— Привет, Антон Игнатьич!

— Вот слушай: надо срочно побывать на улице Кожевникова у Марии Анисимовны Сипенятиной. Знаешь такую?

— Знаю. Что там случилось?

— Поступил сигнал, что Вася Сивый у нее скрывается.

— Уже надеваю фуражку.

— Спасибо за оперативность.

Минут через пять раздался стук в дверь кабинета. Вошел Деменский, осторожно сел на предложенный Антоном стул и напряженно замер, словно перед объективом фотоаппарата.

— Куда вы так долго звонили? — неожиданно спросил Антон.

— В десять часов мне надо быть на заводе. Сейчас уже девять. Хотел предупредить начальство, что задержусь.

— Предупредили?

— Не успел дозвониться — шофер меня поторопил.

— А хирургу Широкову?..

— Хирургу дозвонился. Широков меня обнадежил, что Саня будет жить. Это правда?

— Широков врач — ему виднее.

Мочки ушей Юрия Павловича порозовели:

— Прошлый раз я ошарашен был случившимся. Испугался, что вся ответственность за смерть Сани, если она умрет, обрушится на меня. Поэтому путался, отрицал очевидное. Короче, вел себя трус трусом. На самом деле наши отношения с Саней совсем не такие, как я прошлый раз наговорил… Несмотря на развод, между нами не было вражды.

— Значит, в Челябинск вы летали к Холодовой?

— Да, но не застал ее там. Перед этим я звонил Сане по телефону. Предложил ей забыть прошлое и переехать ко мне. Саня обрадовалась. Сказала, что проведает Сережку и сразу прилетит в Новосибирск. Я предупредил, что если появится в Новосибирске раньше меня, то ключ от квартиры может взять у соседки Ксении Макаровны.

— Неувязка получается, Юрий Павлович, — сказал Деменскому Антон Бирюков. — Вы прилетели из Челябинска в Новосибирск двадцать первого августа утром. Холодова в это время находилась в вашей квартире — она ночевала там. Стоило вам нажать кнопку звонка и…

— Каюсь, когда узнал от Зарванцева, что Саня пришла в «Орбиту» с Овчинниковым, ослеп от ревности и вместо того, чтобы вернуться домой, сломя голову бросился искать Овчинникова.

— Что вы заказывали Ревазу Давидовичу Степнадзе в Адлере?

Юрий Павлович покраснел еще сильнее, однако ответил быстро, словно заранее подготовился к такому вопросу:

— Солгал прошлый раз, конечно, не фрукты заказывал. Саня при телефонном звонке попросила достать четыре мотка серо-голубого королевского мохера. Хотела Сережке свитер связать. Вот этот мохер я и заказал Ревазу Давидовичу. Специально телеграмму из Свердловска ему дал.